Что же представляют из себя Абрамович и люди ему подобные? Какие страсти ими движут? Каковы постулаты их экономической, политической и жизненной стратегии? Должны ли мы — патриоты — рассматривать их как своих однозначных врагов ( каковыми, несомненно, были и остаются те, кто составлял основу ельцинского истеблишмента), или мы можем, внимательно вглядываясь и взвешивая каждый их поступок, оценивать "государственных олигархов" как союзников, чья деятельность, хотя бы иногда, не носит откровенно деструктивного характера и даже может быть полезна России?
РЕПУТАЦИЯ
Широкие российские массы впервые узнали о существовании Романа Абрамовича только в 1999 году — в самом конце ельцинской эпохи, когда олигархические группировки сошлись в смертельной (для некоторых из них) схватке за грозящий внезапно освободиться трон. Благодаря усилиям принадлежащих "Мосту" СМИ страна внезапно обнаружила страшного "кассира семьи", чьи паучьи сети охватили не только бедное Отечество, но и достали до спокойной Швейцарии, где "монстр" якобы понастроил замков для Татьяны Дьяченко, очевидно, состоявшей с ним в самой тесной дружбе. Появившись на политической сцене с внезапностью "бога из машины", Абрамович вызвал страшный ажиотаж: общественность недоумевала, как это она прозевала такой рояль в кустах? Журналисты повально занялись исследованиями его "темной биографии", а солидные газеты публиковали его лик на первой полосе, подавая сам факт наличия фотографии Абрамовича чуть ли не как результат трудной шпионской операции.
Одним словом — не простой смертный, а какой-то граф Дракула. При этом очень немногие осознавали, что никакого реального информационного повода для раздувания шума вокруг личности Абрамовича тогда не было и в помине — информационная свистопляска происходила вокруг "обычного" крупного промышленника-предпринимателя, большую часть времени посвящавшего управлению крупной нефтяной компании. Но холдингу Гусинского был очень нужен красивый и, главное, новый образ общего российского врага, на замену ставшему до боли хрестоматийным Березовскому — БАБу. И патриотическая общественность, лишенная доступа к реальной информации, проглотила подброшенную наживку, не замечая, что в своей праведной ненависти к антинародному хозяину "Сибнефти" повторяет зады самых что ни на есть либеральных СМИ.
Миф об Абрамовиче как "демонической личности" и "правой руке Березовского" был сформирован буквально в считанные недели. А обыски в офисе "Сибнефти", проводимые в рамках очень сложной и до конца не понятной интриги, прославили его на всю Россию. В ту же весну 1999 года родился и другой миф — о двух "Абрамычах", то есть Березовском и собственно Абрамовиче. Любопытно, что в ту пору общественное мнение не делало между Абрамовичем и Березовским вообще никакой разницы, воспринимая их как двух финансовых операторов так называемого "семейного клана".
Технологи информационной войны умело использовали извечный алгоритм коллективной аберрации, при котором живых людей, имеющих собственные планы, идеи, особенности характера и личные склонности, воспринимают лишь как фигуры в большой "шахматной игре". Кстати, этот схематизм мог быть до известной степени верен в отношении отдельных группировок, к примеру, клана Гусинского, где "случайных" людей просто не было, где каждый крупный участник проекта с самого начала брался "в долю" по совокупности определенных личных данных.
Но для других групп правящей элиты этот принцип, как мы уже неоднократно писали, просто не работал. К примеру, окружение Березовского формировалось не по "идейным" признакам, а скорее по совпадению жизненного стиля, в основе которого — некая бесшабашность и авантюрная "отвязанность". Благодаря этому обстоятельству к Березовскому прибились такие люди, как Доренко или Невзоров, которых можно обвинить в чем угодно, кроме духовной близости к "либералом". Абрамович, по слухам, человек из той же психологической обоймы. Единственное, что, кажется, всегда отличало Романа Аркадьевича от остальных "сподвижников" БАБа — это хорошее чувство юмора и отсутствие преувеличенно "серьезного" отношения к собственной особе. Именно это качество, по-видимому, и помогло Абрамовичу достаточно спокойно воспринять обрушившийся на него поток пафосных диффамационных материалов, в которых наш герой выступал в роли чуть ли не главного вдохновителя заговора против российской государственности и народа.
Вместе с тем, Абрамович, как стало ясно позже, существенно отличался от той среды, в которую попал. О масштабности и глубине этих отличий мы поговорим после. Здесь достаточно лишь указать на некое сходство в восприятии массовым сознанием фигуры Абрамовича и фигуры Путина.
Дело в том, что в отношении нынешнего президента долгое время работал тот же механизм отождествления конкретного живого человека с группировкой, в которой он волей обстоятельств оказался на каком-то этапе своей биографии. И если Абрамовича долгое время рассматривали как некое продолжение "Березовского", как "младшего из Абрамычей", то на Путина смотрели как на члена "питерской группировки" и считали его "человеком Чубайса".
Странно, но многим даже не приходило в голову мысль о том, что у Владимира Путина могут быть собственные взгляды на многие проблемы, которые стоят перед страной, и что они могут значительно отличаться от воззрений тех людей, которые двигали его "наверх" из чисто групповых, корпоративных соображений.
Похожий случай произошел и с Абрамовичем. Только теперь до "широких слоев общественности" начинает доходить тот факт, что Роман Абрамович — это вполне самостоятельная фигура, которая по многим своим параметрам не просто не схожа с Березовским, но прямо ему противоположна
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АНТИПОДЫ
Принципиальное отличие Абрамовича от Березовского и вообще новых олигархов от старых заключается в том, что первые почитают не заниматься чистыми финансовыми махинациями, делая деньги "из воздуха" или же из политического ресурса, а создают и развивают реальное крупномасштабное производство, для которого всякие финансовые комбинации и банковская деятельность лишь необходимое подспорье, а вовсе не главный вид деятельности.
Если Березовский никогда ничем лично не владел, стараясь управлять подвластными ему структурами через подставных лиц или контрагентов ( в случае чего всегда есть надежда, что сядет не он, а зиц-председатель Фунт), то Абрамович всегда владел и распоряжался своим хозяйством самостоятельно. Деятельность Березовского, несмотря на ходившие о ней многочисленные сплетни, всегда оставалась тайной за семью печатями, тогда как компании, принадлежащие Абрамовичу, стремятся к максимальной открытости.
Недаром классики политэкономии и социологии вроде Вернера Зомбарта, Рудольфа Гильфердинга или Макса Вебера отмечали принципиальную разницу между финансовым капиталом по своей сути космополитическим и хищническим и капиталом промышленным — по сути своей национальным ( как бы ни звучала фамилия конкретного представителя этой группы). Ведь Родина финансиста — там, где он может в данный момент заработать более всего денег, а Родина промышленника — там где стоят его буровые и заводы.
То, что сам факт временного владения промышленными мощностями не делает влюбленного с мистической страстью в голый чистоган финансиста промышленником, прекрасно иллюстрирует пример г-на Чубайса, который так торопится избавиться от мешающих ему производственных мощностей РАО ЕЭС, с тем, чтобы оставить себе одну "энергетическую трубу" — источник немедленных наличных денег. А вот его бывший "младший партнер" Олег Дерипаска — ныне работающий вместе с Абрамовичем, "олигарх нового поколения", всегда демонстрировал совсем другой подход к своей промышленной империи.
И если Чубайс и Березовский за все прошедшие годы своей бурной деятельности не создали ничего, кроме собственных капиталов и дурной славы, то Дерипаска и Абрамович могут похвастаться, например, организованной их трудами мегакорпорацией "Русский алюминий", становящейся в один ряд с таким полугосударственными гигантами, как Газпром и РАО ЕЭС.
ЗАЧЕМ АБРАМОВИЧУ ЧУКОТКА?
Говорят, что Абрамович в свое время лоббировал назначение Путина на пост премьер-министра. Березовский в ту пору проталкивал "избираемого" и очень легко управляемого Лебедя, который хорошо усвоил уроки продолжавшегося целый год "свободного плавания", едва не увлекшего его на политическое дно. Чубайсу же, откровенно ставившему на Степашина и наивно надеявшемуся сохранить его до президентских выборов, было, казалось, все равно. Мы не можем судить о том, насколько верна эта версия, однако она не выходит за рамки некоей государственной логики, которая уже тогда прослеживалась в действиях Романа Аркадьевича.
