Благие намерения
Поправок к законопроекту у экспертов набралось очень много: от расширения списка сомнительных покупок (сейчас туда не входят ни золото, ни дорогие украшения, ни многое другое) до создания единой декларации, включающей и доходы, и расходы. Именно так это выглядит в ряде развитых стран. «Долгое время в России с коррупцией никто и не пытался бороться. Дырок и лазеек все еще очень много, но другого пути, кроме как шаг за шагом ставить заслоны, нет», — говорит Ольга Крыштановская, руководитель центра изучения элит Института социологии РАН.
В той же Америке перед законом все равны: и строитель, и конгрессмен. А наказание в случае коррупционных действий — вплоть до 30 лет лишения свободы (против нашего увольнения с госслужбы, чаще всего не влекущего других последствий). Поэтому понятно, почему у нас вызывают удивление действия американского госслужащего, который, получив подарков на сумму свыше 50 долларов за весь календарный год, тут же спешит сдать их от греха подальше. На этом фоне с каким-нибудь арабским скакуном действительно ой как жалко расставаться. Борьба с коррупцией облегчается там, во-первых, системным характером законодательства. Впервые закон о служебной этике в правительственных органах был принят в 1978 году. Он дополнялся и кардинально дорабатывался не менее четырех раз. А в 1990 году «принципы этики» решением президента были распространены и на рядовых госслужащих. Во-вторых, в тех же США отсутствует институт иммунитета для должностных лиц.
Елена Панфилова считает, что с учетом экспертных поправок проект закона о контроле за расходами чиновников все-таки можно довести до ума. Вопрос в том, будет ли на то добрая воля депутатов. Хотя даже при идеальном варианте проблема непрозрачности расходов госмужей вряд ли будет снята: потребуется еще не один законодательный акт, чтобы регламентировать, скажем, создание и нормы функционирования независимого надзорного органа, без которого вся эта затея сводится на нет.
По мнению экспертов, применение статьи 20 Конвенции ООН против коррупции дало бы более скорый и действенный эффект. Для этого, правда, чиновникам придется поступиться серьезным преимуществом — презумпцией невиновности. Но на то они и госчиновники. Сдобрив эту инициативу жесткой борьбой с коррупционерами не на словах, а на деле, власти сделают действительно важный шаг в борьбе с незаконным обогащением госслужащих. Однако пока что в Национальном плане противодействия коррупции на 2012—2013 годы ратификации 20-й статьи не предусмотрено...
Сидеть, бояться / Дело / Капитал
Сидеть, бояться
/ Дело / Капитал
«Нельзя до бесконечности снижать ответственность за экономические преступления, нужно сделать так, чтобы никто не был осужден необоснованно»
Безусловно, приходится согласиться с тем, что в целом по стране деловой климат неблагоприятный. Совсем недавно, например, на совещании в Истре, посвященном проблемам жилищного строительства, Владимир Путин напомнил, что согласно международному рейтингу Doing Business Россия находится на 178-м месте в мире по условиям ведения бизнеса в строительстве. А в целом по условиям ведения бизнеса — на 120-м месте.
Однако приведенная вице-президентом «Деловой России» Андреем Назаровым цифра — 3 миллиона осужденных по экономическим статьям Уголовного кодекса за последние 10 лет — вызывает у меня большие сомнения. При этом в отношении предпринимателей уголовные дела нередко возбуждаются необоснованно или по заказу конкурентов — с этим мы в Общественной палате сталкиваемся практически ежедневно. Очень много вопросов вызывает правоприменительная практика по ст. 159 УК («Мошенничество»). На мой взгляд, эта статья напоминает печально знаменитую статью 58 в сталинские годы, поскольку под нее можно подвести кого угодно и за что угодно. К тому же она дает возможность помещать предпринимателей под стражу до суда, руководствуясь все тем же сталинским принципом: «Арестуем — сознается». Нужно понимать, что для предпринимателя это сильнейшая психотравмирующая ситуация, после которой он зачастую просто не в состоянии вернуться к нормальной жизни. И я согласен с теми, кто говорит, что из-за необоснованного преследования предпринимателей Россия очень сильно теряет в своем экономическом развитии.
Вместе с тем приходится иногда слышать: давайте амнистируем всех, кто сидит за экономические преступления, и тем самым исправим допущенные в отношении этих людей судебные ошибки. Я как адвокат, конечно же, не против амнистии, но я против того, чтобы таким путем исправлять судебные ошибки. Ведь амнистия не означает реабилитацию. И дело не в том, чтобы до бесконечности снижать ответственность за экономические преступления, а в том, чтобы никто не был осужден по этим статьям необоснованно.
Нам нужно еще очень много сделать для того, чтобы преодолеть тот обвинительный уклон в отношении предпринимателей, который свойственен нашей правоохранительной системе. Не будем забывать, что многие работники этой системы сформировались как личности еще в советское время, когда любая предпринимательская деятельность считалась преступлением, а частная собственность рассматривалась как источник эксплуатации человека человеком. Да и до революции на собственника, на «богатея» смотрели с подозрением. Вспомним, кто герои нашей великой русской литературы: это, как правило, «лишние люди», «обломовы», «идиоты», «челкаши», обитатели «дна» — те, кто не хотел и не умел трудиться и при этом проповедовал, что человек выше денег. Не так-то просто в кратчайшие сроки изжить то, что внедрялось веками! Деловой климат не улучшится по щучьему велению.
Владимир Путин совершенно справедливо говорит о том, что нам следует исходить из презумпции добросовестности бизнеса. Не нужно, как говорили до революции, держать его в «сильном подозрении». Предприниматели в своем подавляющем большинстве хотели бы работать честно, если, конечно, не воздвигать на пути этого стремления искусственные преграды.
Возьмем, например, строительную отрасль. Мы видим, что на уровне федерального законодательства в последние годы наблюдается тенденция к снижению административных барьеров, однако на местах и на уровне подзаконных актов мысль чиновников движется в ином направлении — они изобретают новые препоны, позволяющие обирать предпринимателей. Во многом именно этим объясняется тот факт, что нам никак не удается добиться снижения стоимости жилья.
Когда мы говорим о привлечении инвестиций, нельзя сводить все только к правовой защищенности предпринимателя, хотя это и очень важно. Бизнес невозможно начать в чистом поле. Задача федерального правительства и местных властей состоит в том, чтобы создавать необходимую инфраструктуру — транспортную, энергетическую, социальную: строить дороги, мосты, аэропорты, проводить линии электропередачи и т. д. Недавно я был, например, в Тульской области. Состояние дорог просто катастрофическое. А ведь это обстоятельство непосредственно влияет на издержки любого производства, а значит, создает неблагоприятные условия для ведения бизнеса.
Нужно наконец понять раз и навсегда: ключевая фигура в современной экономике — это не чиновник, не следователь, не прокурор, а творчески мыслящий, образованный, инициативный, рискованный предприниматель. Без этого понимания мы так и обречены «сидеть на трубе», покуда нефть и газ не иссякнут.
Важен ли для бизнеса персональный состав правительства? / Дело / Бизнес-климат
Важен ли для бизнеса персональный состав правительства?
/ Дело / Бизнес-климат
Еще в период президентской гонки Владимир Путин пообещал кардинально пересмотреть будущий состав правительства. Вокруг поста премьер-министра никакой интриги нет — он уже давно обещан Дмитрию Медведеву. Самое интересное заключается в том, кому достанутся ключевые портфели — посты глав Министерства финансов, Министерства природных ресурсов, Министерства обороны и прочих бюджетоемких ведомств. От +5 (важен) до –5 (не важен)
Конкретные люди в кабинете министров не важны, правительство, на мой взгляд, и так работает хорошо, а вот направление движения важно. Вектор уже задан, он правильный, социальный. Бизнес-климат улучшается, бизнес работает, а трудности всегда были и будут. В целом все нормально.
Алексей Добашин
гендиректор концерна «КРОСТ»
