Уже сейчас торговля наркотиками превратилась в "развитых" государствах в экономическую отрасль, не менее важную, чем нефтяная. Наркобизнес — бизнес ничуть не менее важный, чем нефтяной, и тот, кто контролирует наркотики, контролирует весь мир.
Наркомания — это всемирный процесс, наркомания — это передовая колонна мондиализма. Нельзя остановить наркоманию, не вычленив государство из "мировой экономики". Отказ от наркомании будет означать отказ от капитализма. Наркомания — это один из формативных элементов "рыночной" экономики. Без наркомании не выживет глобальная финансовая система. Капитализм невозможен без наркотиков.
Михаил ВЕРБИЦКИЙ
Отопительное оборудование Виссманн 7 недорого.
Константин Кудряшов “ГЕР” И “УНИВЕР” ( ИСПОВЕДЬ ЖЕРТВЫ “ИГЛЫ” )
С героем статьи, Александром Гончаровым, мы познакомились осенью 1995 года, когда оба поступили в МГУ. Он — на философский, я — на исторический. Особыми друзьями не стали, так — несколько раз встречались в компаниях. Только случайно я узнал, что Александр сел на героин. Что греха таить, я старался избегать встреч с ним — ничего приятного в беседах с живым трупом, согласитесь, нет.
И вот недавно я пересекся с Александром на празднике у общего знакомого. Пили водку (по одному этому можно определить, что человек "завязал" — наркоманы к спиртному равнодушны). Узнав, что я близок к газете, Александр сам вызвался рассказать о том, как садился на иглу, "сидел", а потом долго и мучительно слезал.
"Знакомство с "дурью" у меня, как и у всех, наверное, началось с "колес" (лекарственные препараты, в основном транквилизаторы) и ана-ши. Эти и другие легкие наркотики я перепробовал еще в школе, причем не в самых старших классах. Наркоманский "ликбез" прошел еще во времена школьной юности. Ничего более серьезного я тогда не употреблял — не то чтобы боялся, просто случая не представлялось. Поступил в МГУ — и началось...
Как я первый раз принимал героин, помню до сих пор — такое не забывается, так же, как первая ночь с женщиной. Было тогда одно неприятное ощущение, но оно даже не с наркотиком связано, а с процессом его покупки. Гость из солнечной Нигерии выплюнул шарик с "товаром" себе на руку и передал мне. Чуть наизнанку не вывернуло. Я не расист, просто чувство нормальной брезгливости тогда еще не растерял.
Привыкли быстро. Сначала нас, регулярно "вмазывавшихся", было человек 7-8, потом началось не повальное, конечно, но массовое увлечение.
Говорят, что на иглу от тяжелой жизни, трудного детства и прочих неприятностей садятся. Может быть, оно и так, но я что-то особенно неблагополучных среди наших университетских "торчков" не видел, неблагополучные, они водку пили запоем... На иглу-то совсем другие садились: высокопоставленные родители, полные карманы денег, "мерседес" и сотовый — вот вам типичный университетский "наркоша" во всей, как говорится, красе.
С чего бы вдруг такому, ведь перед ним все дороги открыты, начинать ускоренным маршем передвигаться в сторону могилы? А черт знает. Большинство просто с жиру бесятся — новенького и остренького, видите ли, ребенку захотелось. Да тут еще сознание собственной исключительности, с детства воспитанное, подкузьмило. Мол, я — такой умный, волевой и замечательный, буду "баловаться" сколько душе угодно, а "сесть" — никогда не сяду. Садились как миленькие. Правда, отдельные чудаки так и не поняли этого. Помирали в счастливом неведении, окончательно сколовшись.
Однако ломки и лечебницы, смерти и следственные изоляторы начались у меня и моих товарищей по кайфу значительно позже. Пока же в МГУ набирал обороты героиновый бум. Желающих вмазаться становилось всё больше, a страха перед наркотиками и перед милицией все меньше.
Сначала мы прятались, "ширялись" в каких-нибудь подворотнях, на квартирах, в общагах. Потом, осмелев, переместились в университетские корпуса. Меккой всех эмгэушных наркоманов стал наш 1-й гуманитарный корпус. Большая часть тусовки здесь и обучалась — тут ведь самые "блатные" факультеты — юридический, исторический, философский.
Человеку, серьезно подсевшему, нужно до четырех доз в день. Я в период наиболее активного сидения обходился двумя. Денег на это, естественно, требовалась уйма. Если не лень, подсчитайте, сколько на день, на неделю, на месяц... Где их брать? У многих подобных вопросов не возникало. Если папа — правительственный чиновник или крупный бизнесмен, то что он, не даст, что ли, любимому чаду две-три сотни в день на мороженое? Но у меня таких родителей не было. Приходилось выходить из положения самостоятельно. Бывало, "кидал" барыг. Не крупных, разумеется, у тех "крыша" есть, они тебя потом так "кинут", что век помнить будешь, если жив, конечно, останешься. А вот если такого, что по дозе продает, этого можно, ничего он тебе не сделает.
Но это так, мелочи. Большую часть денег я, конечно, зарабатывал на торговле тем же героином. Берешь у какого-нибудь нигерийца, гражданина Гвинеи-Бисау или непальца, грамм "паленого гера", делишь на дозы, иногда сахарной пудры или толченого димедрола подсыпешь, везешь в "универ", продаешь. В грамме — 10 доз. Продал половину грамма — остальное твое, а это два дня безбедной жизни. Не я один, многие так подрабатывали.
Студенческая наркоманская тусовка вконец обнаглела — и "ширялись", и торговали почти в открытую. Университетское начальство об этом, естественно, знало. Централизованно мер никаких не предпринималось. Да и какие меры: ведь не ментам же своих студентов сдавать. Некоторые преподаватели, по собственной, наверное, инициативе, звонили родителям "торчков". Родители и сами друг друга информировали о пристрастиях детей. Мои "предки", например, именно так узнали, что я "сижу", мама приятеля позвонила.
В конце концов "органы" нами заинтересовались. В корпусе стали появляться опера. Но до поры до времени было тихо.
Гром грянул осенью прошлого года. Началось с того, что забрали одного парнишку — не университетского, а так, заходившего потусоваться. Внимание тогда на это никто не обратил. А он, видимо, чтобы отмазаться, всех и сдал. Несколько недель по университету шла волна облав — задержали почти всех, кто имел какое-то отношение к героину.
Таким вот образом и прекратился героиновый бум в МГУ. Это, конечно, не значит, что в университете перестали употреблять "герыч" и прочие наркотики. Нет, употребляют, и еще как. Но это лишь остатки былой роскоши.
А что в итоге? Двое умерли: Оксана с социологического факультета — от передозы, Андрей с экономического — оттого, что пьяный был, когда вмазался.
К уголовной ответственности привлекли человек 15 студентов. Почти все получили условные сроки — родители откупили... Сел только один — Кошкин Владимир — дело его еще не закончено, но светит парню ст.228, ч.4 УК РФ — "особо крупные размеры, склонение к употреблению, продажа, перевозка". Это лет семь.
Многие слезли с иглы, точнее — родители их стащили, определив в частные клиники. В государственной вылечиться невозможно, скорее — наоборот. Наркологические больницы, особенно в этом отношении известна "17-я наркологическая", становятся местом знакомства и обмена опытом. "До скорой встречи",— говорят там врачи, выписывая пациента. А в частных нужно платить. Не меньше 5 тысяч баксов за курс лечения, в основном — гораздо больше.
В заключение расскажу, как слезал с иглы лично я. Сидел в общей сложности 2 года — с осени 1995-го по осень 1997-го. Твердое решение "спрыгнуть" оформилось где-то за неделю до того, как всю нашу тусовку "повинтили". Бог, наверное, уберег.
Ни 5 тысяч, ни даже тысячи долларов у меня не было. Решил слезать сам, без всяких клиник. Постепенно уменьшал дозу, глотал горстьми транквилизаторы, чтобы как-то облегчить ломку — но все равно.
На дыбе я, понятно, никогда не висел, но насколько я представляю данный процесс по художественной литературе — ощущения схожи. И так 3 недели. Взвыть можно, что я, собственно, и делал... Сейчас говорю об этом с некоторой иронией. А тогда казалось, что вот-вот порвутся мышцы и сломаются кости. Ни есть, ни пить, ни закурить невозможно. Повеситься хотелось, однажды даже попытался — родители из петли вынули..."
Тут я прерву повествование собеседника. Хочется сообщить читателю некоторые медицинские сведения о героиновой "ломке", полученные от врача-нарколога:
"Длится она минимум три недели. С самого начала пропадает аппетит, повышается температура, невозможно ходить. Из горла — черные, как уголь, выделения. Слюноотделение не контролируется. Обостряются все заболевания. Если, к примеру, раньше у человека слегка пошаливало сердечко, то теперь оно останавливается.
