В письме председателя РУД А. А. Иоффе председателю польской делегации Я. Домбовскому от 9 января 1921 г. сообщается: “По произведенным подсчетам оказывается, что если принять за норму смертности среди пленных в лагере в Тухоли за октябрь месяц минувшего года, то в течение 5-6 месяцев в этом лагере должно вымереть все его население. Эти цифры подтверждены официально польскими военными врачами” (там же, с. 467).
Сведения, приводимые в сборнике “Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.”, позволяют с определённой степенью точности подсчитать данные о смертности в Тухоли за 171 день — из 420 дней существования лагеря. Следует подчеркнуть, что приводимые данные являются минимальной оценкой числа погибших.
Получается 6312 умерших менее чем за полгода пленных, что более чем в три раза превышает цифру смертности за 14 месяцев, предлагаемую тем же З. Карпусом.
Самое компетентное подтверждение смертности в 22 тысячи пленных Красной Армии в лагере Тухоли содержится в письме руководителя польской военной разведки (II отдела Генерального штаба Верховного командования ВП) подполковника Игнацы Матушевского, от 1 февраля 1922 г., в кабинет военного министра Польши (там же, с. 701).
Заявление И. Матушевского о гибели 22 тысяч пленных красноармейцев широко известно с 1965 г. и уже ряд лет является объектом яростной критики. Утверждается, что сведения об огромной смертности в Тухоли И. Матушевский почерпнул из прессы и, несмотря на то, что эти сведения были неподтвержденными, включил в текст своего ответа военному министру.
Что можно сказать по данному поводу? Прежде всего то, что письмо И. Матушевского является официальным ответом на распоряжение военного министра Польши N 65/22 12 января 1922 г.
Начальник II отдела Генерального штаба Войска Польского И. Матушевский в 1920-1923 гг. был самым информированным человеком в Польше по вопросу о реальном состоянии дел в лагерях военнопленных и интернированных. Как шеф военной разведки, именно он являлся тем польским государственным чиновником, который по должности обязан был обладать полным массивом информации по всем лагерям, в том числе и закрытой — о внесудебных расстрелах военнопленных, о расправах над военнопленными по инициативе сотрудников лагерной администрации и о случаях массовой гибели пленных. Сбор, обработка и анализ подобной информации напрямую входили в обязанности его подчиненных.
Напомним, что офицеры II отдела, то есть подчиненные И. Матушевского, руководили поступлением военнопленных в лагеря, обеспечивали их политическую “сортировку”, а также контролировали политическую ситуацию в лагерях. Реальное положение дел в лагере в Тухоли И. Матушевский просто был обязан знать в силу своего служебного положения.
Поэтому не может быть никаких сомнений в том, что ещё задолго до написания своего письма от 1 февраля 1922 г. И. Матушевский располагал исчерпывающей, документально подтверждённой и многократно перепроверенной информацией о смерти 22 тысяч пленных красноармейцев в лагере Тухоли.
Решение официально поставить высшее польское руководство в известность о массовой гибели пленных в Тухольском лагере созрело у И. Матушевского по причине того, что это перестало быть тайной для польской и иностранной общественности. При таких обстоятельствах дальнейшее сокрытие истинной информации от начальства грозило неприятностями уже лишь для самого И. Матушевского и всего его ведомства.
Ещё раз особо подчеркнём — утверждение, что данные о смерти 22 тысяч пленных в Тухольском лагере И. Матушевский почерпнул из прессы, абсурдно изначально. Следует иметь в виду, что в любой стране мира руководитель такого специфического ведомства, как военная разведка, официально докладывает начальству информацию, даже чреватую серьёзными последствиями, лишь в том случае, если он совершенно уверен в надёжности источника этих сведений. При малейших сомнениях информация или не докладывается, или же докладывается с указанием источника и поясняющими комментариями о степени достоверности сведений.
Можно предположить, что одним из последствий разгоревшегося тогда скандала явилось решение какого-то польского руководителя об уничтожении части архивных документов лагеря в Тухоли с компрометирующими Польшу сведениями, касающимися огромной смертности военнопленных. Например, немало людей видели официальную статистику о смертности в Тухоли за октябрь месяц 1920 г., но в архивах подобная статистика отсутствует. И не только она. На определённые размышления наводит факт, что даже в сборнике “Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.” документов по лагерю в Тухоли представлено значительно меньше, нежели по лагерю в Стшалково.
Из вышеизложенного следует, что данные о смертности в Тухольском лагере, которыми оперирует проф. З. Карпус, явно занижены. Безосновательное игнорирование такого важного свидетеля, как И. Матушевский, является недопустимым и характеризует тенденциозность исследований польского профессора.
Подводя итог, уместно сослаться на свидетельство Вальдена (Подольского): “…Вряд ли ошибусь, сказав, что на каждого вернувшегося в сов. Россию приходится двое похороненных в Польше… Передо мной стоит, бесконечно тянется цепь оборванных, искалеченных, изможденных человеческих фигур. Сколько раз я выравнивался вместе с товарищами по несчастью в обрывках этой великой цепи — на разных поверках и обходах, и в тон обычному “рассчитайсь — первый, второй, третий” слышится “покойник, покойник, живой, покойник, покойник, живой…” (“Новый мир”, N 6, 1931, с. 82).
Не будем пытаться вывести общую цифру красноармейцев, погибших в польском плену. Для этого необходимы более тщательные исследования всего комплекса сохранившихся документов и свидетельств очевидцев. Главное в другом. Предлагаемые сегодня как польскими, так и некоторыми российскими историками цифры погибших в польском плену красноармейцев недостаточно корректны и явно занижены. Ясно, что проблема гибели красноармейцев в польском плену исследована недостаточно глубоко и ждет дополнительных исследований.
Признавая значение и важность подготовленного российско-польского сборника документов и материалов “Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.”, необходимо расценивать его как начало большой работы по выявлению всех обстоятельств гибели красноармейцев в польском плену и, соответственно, по уточнению количества погибших. Потребуется еще немало усилий, чтобы выявить всю правду о событиях 1919-1922 гг.
Однако уже сегодня, основываясь на вышеприведенных свидетельствах, можно сделать вывод о том, что обстоятельства массовой гибели красноармейцев в польском плену могут расцениваться как свидетельство их умышленного истребления. Напомню, что подобные действия в Нюрнберге квалифицировались как военные преступления. Убийства и жестокое обращение с военнопленными, с четко выраженной национальной направленностью, позволяет ставить вопрос о геноциде в отношении военнопленных русской и еврейской национальности. Несомненно, это явилось одной из причин, в силу которой часть польских военнопленных, имевшая отношение к репрессиям пленных красноармейцев, весной 1940 г. была расстреляна.
Возникает вопрос, почему польская сторона отказывает российской в том, на чем сама, расследуя катынское преступление, настаивает последние двадцать лет? Стремление польской стороны найти виновных в расстреле польских военнопленных вызывает уважение. Почему же российская сторона не имеет право вести аналогичную работу? Должны быть осуждены (хотя бы морально) виновники не только Катынского преступления, но и геноцида русских военнопленных в польском плену в 1919-1922 гг.
СЕРГЕЙ БАБУРИН, МИРОВОЙ ПОРЯДОК КАК СИСТЕМА ОБЛАДАНИЯ ТЕРРИТОРИЯМИ
К истории вопроса
В течение веков территориальное устройство мира складывалось в результате завоеваний, переселений народов, колонизационной политики и преимущественно локальных дипломатических соглашений. Даже великие войны вроде походов Александра Македонского, Карла Великого, Батыя или Тимура, равно как Тоетоми Хидэеси и даже Наполеона, не выходили за пределы одного-двух континентов, меняя лишь отдельные части всемирной государственно-территориальной мозаики. Хотя каждый из таких походов доходил до границ современной ему ойкумены, но это лишь подчёркивает, что первоначально мировой порядок складывался стихийно в течение веков и включал в себя различные, не связанные друг с другом процессы. Эпоха великих географических открытий ХV-ХVIII веков завершилась первым фактическим территориальным разделом мира, основанным на колониальном господстве более развитых в промышленном и торговом отношении государств. Сама идея мирового порядка вызревала изначально в виде мечты о вечном мире, проектами которого прославились многие мыслители прошлого, в том числе Фараби, Марсилий Падуанский, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант.
