ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Краузе Уте. Минус Три мечтает о домашнем животном. – М.: Поляндрия, 2015. – 72 с. – Тираж не указан.
Ну какой ребёнок не мечтает о домашнем питомце? Кто не просит своих родителей купить кошку или собаку? И не обещает, что он честно-честно будет заботиться о нём... У сказочных героев всё то же самое: маленький динозаврик Минус мечтает получить если не бронтозавра, то хотя бы крохотного птерозаврика или на худой конец первобытную рыбу! И поскольку родители Минуса твёрдо убеждены, что позаботиться о домашнем животном их сын пока ещё не способен, герой решает доказать им свою самостоятельность и ответственность: он предлагает своим соседям погулять с их питомцами и поухаживать за ними…
«Минус Три мечтает о домашнем животном» – это добрая и забавная история, иллюстрирующая взаимоотношения детей и родителей. Особенно читателей удивит и рассмешит неожиданный финал книги. Текст перевела на русский язык Полина Волкова. Книга остроумно и эмоционально проиллюстрирована автором истории Уте Краузе.
Отделится ли государство от «Золотой маски»?
Фото: Евгений ЛЮЛЮКИН
По недавно установившейся традиции перед новым сезоном "Золотая маска" собирает сподвижников и соратников - противники и просто несогласные приглашение на большой совет по вопросу, как жить дальше, как правило, игнорируют.
Из года в год дискуссии о том, что главную театральную премию страны пора реформировать, причём самым срочным и самым кардинальным образом, а ещё лучше создать премию альтернативную, вспыхивают ещё до того, как на церемонии награждения вскрывается первый конверт с именем лауреата. На сей раз споры разгорелись в среде более чем питательной – в фейсбуке, что, собственно, и стало отправной точкой полилога в СТД. Стратегических точек бифуркации в нём как минимум три: формирование экспертных советов и жюри, количество номинаций и представительство на фестивале провинциальных театров.
В театральных кругах членство в жюри и экспертных советах «Маски» вызывает массу «сплетен в виде версий» относительно того, кого, как и на каких основаниях в них приглашают. Дирекция фестиваля предоставила всем присутствующим пофамильный список членов экспертных советов за все 20 лет, что не помешало особо бдительным коллегам не обнаружить там г-жу N и г-д M и L и поинтересоваться, почему никогда не приглашали г-д X,Y и Z, тогда как некоторые господа-товарищи умудрились поэкспертить по 7–8 раз. Уверения в том, что список полон, и аргументы в духе «мы звали, они отказались» вопрошавших не устроили. Но согласитесь, не все готовы искренне поведать о причинах своего отказа, и ещё меньше найдётся желающих признаться в том, что их и в самом деле никогда в «Маску» не звали.
Справедливости ради отметим, что зампред СТД Геннадий Смирнов кликнул клич: каждый, кто хочет стать экспертом или членом жюри, может обратиться лично к нему, он внесёт их кандидатуры на обсуждение рабочей группы. А что, глядишь, и сработает! Между тем предложение запретить участвовать в экспертных советах чаще чем раз в четыре года энтузиазма не вызвало. Гендиректор фестиваля Мария Ревякина убеждена, что профессионалов соответствующего уровня у нас не так много, критиков из регионов привлекать сложно, а на молодёжь положиться нельзя – сами-де знаете, как у нас обстоят дела с образованием в театроведении. Но вот с чем и вправду нельзя не согласиться, так это с тем, что не многим под силу проводить в поездах и самолётах по 25 дней в месяц (эксперты минувшего фестиваля отсмотрели более 600 спектаклей!). Но об уменьшении количества номинируемых постановок речь не идёт.
Количество номинаций за 20 лет существования премии выросло почти в шесть раз: всё начиналось с магического числа 7, сейчас их почти 40. С некоторыми номинациями происходит воистину трагическая метаморфоза. Когда-то работы дирижёров в музыкальном театре оценивались без разделения на жанры – лучший, он и есть лучший, и неважно, чем он дирижирует – оперой, опереттой или балетом. Теперь в каждом жанре свои лавры, и экспертам приходится чуть не с лупой выискивать мало-мальски приличного дирижёра в оперетте/мюзикле, чтобы тот, кто заведомо станет лучшим, не конкурировал сам с собой.
Все понимают, что дальнейшее увеличение числа номинаций губительно, но процесс, похоже, не остановить. Введённая недавно «Лучшая роль второго плана» возражений, в общем-то, не вызывает. Чего не скажешь о «Лучшем драматурге», которого, вероятнее всего, введут с этого года. Да, о театре былых времён мы обычно судим не по спектаклям, и, увы, не по ролям великих актёров и, увы-увы, не по гениальным решениям постановщиков, но по пьесам. Вот только то, что предлагает нам театр нынешний, он и сам стыдливо называет не пьесой, а текстом. И спектакль по «современной драматургии» существует сегодня зачастую не благодаря, а скорее вопреки ей. Так что номинация, если уж совсем по-честному, должна именоваться «Лучший текстовик». Однако как ни назови, увековечивать она будет имена, которые уже лет через десять мало что скажут очередным неистовым текстоделам.
Ситуацию с участием в фестивале провинциальных театров г-н Смирнов дипломатично определил как «сбой критериев»: даже лауреат питерского «Золотого софита» в номинанты «Маски» попадает далеко не всегда, что уж говорить о лауреатах других региональных фестивалей. Технологически всё вроде просто – достаточно внести соответствующие коррективы в устав, чтобы спектакли-победители автоматически становились номинантами «Маски». Однако простота эта кажущаяся. Во-первых, фестивали очень разнятся не столько даже по уровню участников, сколько по принципам их отбора: не секрет, что далеко не все исповедуют пресловутый «фестивальный формат», немало и таких, что поднимают на щит «старый добрый русский психологический театр», который у «Маски» не в особом почёте. Во-вторых, не на всех фестивалях подсчитываются «голы-очки-секунды», а значит, и лауреаты не определяются. В-третьих, их по стране в год проводится от 50 до 70. Значит, общее количество номинантов – «автоматических» и «состязательных», то есть прошедших отбор экспертов – перевалит далеко за сотню. Председатель СТД Александр Калягин предложил, чтобы автоматически в номинанты подпадали лауреаты фестивалей, проводимых только федеральными округами. Округов всего 10, но, к сожалению, не в каждом из них есть свой театральный фестиваль должного масштаба.
На протяжении последних лет десяти фестиваль стремительно разрастается вширь. То, что не умещается в конкурс, перекочёвывает во внеконкурсные программы и проекты, пресекая на корню все поползновения создать локальные премии равного с «Маской» статуса, но с более узкими сферами интересов. Единственный прорыв, завершившийся удачей, – проводящийся в Петербурге «Арлекин», фестиваль спектаклей для детей, уже завоевавший статус детской «Золотой маски».
Своего фестиваля заслуживает и театр кукол. Тогда экспертам и жюри не пришлось бы сетовать на то, что они специалистами в этом роде театра не являются и ориентируются на мнение одного-двух своих коллег, проходящих по «кукольному ведомству». То же самое можно сказать и о национальных театрах, которые на «Маску» прорываются крайне редко, и то скорее как некий удивительный феномен, а не как равноправный соискатель лавров.
Если уж по гамбургскому счёту, то наша громокипящая театральная действительность заслуживает нескольких профильных фестивалей, равных по статусу «Золотой маске», хотя, возможно, и не столь помпезных. Да, в одночасье их не создать, и экономическая ситуация пока не располагает к такому роскошеству. Вопрос, однако, в другом: если и сыщутся энтузиасты, готовые начать готовить телегу зимой, захочет ли «Маска» сузить сферу своих стратегических интересов?
Думается, вряд ли. Как-никак, она у нас единственная по разряду национальных-и- независимых. В кино «Ника» – независимая, «Золотой орёл» – национальный. Телевизионный «ТЭФИ» попытался соединить обе эти ипостаси, но в таком статусе продержался недолго, перестал существовать, а после возрождения является премией только национальной. «Маска» держится, но это не значит, что она неуязвима. Пока у СТД хватает мощностей и авторитета отстаивать свои прерогативы, это наша премия, наши номинации и мы устанавливаем правила. Но в чиновниках от культуры (Минкульт РФ – соучредитель премии и фестиваля) уже проснулось желание диктовать свои правила игры – в ходе круглого стола это проявилось достаточно ясно. А буквально на днях заместитель министра культуры Владимир Аристархов на совещании в Туле во всеуслышание обвинил «Маску» в русофобии и «протаскивании чуждых нам ценностей» и задал сакраментальный вопрос: «Имеет ли право государство поддерживать данный фестиваль в том виде, в каком он имеется?» Остаётся только с грустью констатировать, что отсутствие у некоторых членов отечественного театрального сообщества внутренней цензуры, чувства ответственности за результаты своих «творческих исканий» может поставить под удар всё сообщество, включая и главный театральный фестиваль страны, лауреатами которого являются Пётр Фоменко, Лев Додин, Дмитрий Крымов, Сергей Женовач, Борис Константинов и многое множество иных мастеров.
