— У тебя водка есть?
Люся метнулась на кухню и через минуту вернулась с початой бутылкой и двумя чашками. Глазенки возбужденно блестели.
Выпив вместе с девушкой, Спиридонов продолжил расспросы.
— Родители у тебя работают?
— Раньше работали, пока завод не закрыли.
— На что же вы живете?
— Как на что? Талоны же нам дают. А водки вообще сколько хочешь. Мы хорошо живем. Раньше плохо жили, когда Масюта правил, коммуняка проклятый. Чуть голодом всех не уморил. Правильно сделали, что его укокошили.
— А теперь кто у вас голова?
Нежное личико Люсино осветилось вдохновенной улыбкой.
— Как кто? Монастырский Герасим Андреевич, благодетель наш. Спаси его Христос. Уж он-то в два счета навел порядок... Может, мне все же раздеться? Предки скоро явятся.
У Спиридонова в башке клинило, как при высоком давлении. Пришлось еще принять чарку. Люся от него не отставала.
— Скажи, дитя, ты со мной не шутишь? Не вешаешь дяденьке лапшу на уши?
— В каком смысле?
Чистый, ясный взгляд без всякого намека на интеллект. У кошки бывают такие глаза, особенно перед грозой.
— Регистрироваться я должен где?
— Как где? В центральном бюро эмигрантов. Там вам сразу сделают прививку.
— В Москву я могу от тебя позвонить?
— Конечно, можете, — хитрая, всезнающая гримаска. — Только вас не соединят.
— Почему?
— Как почему? В Москву звонят по спецдопуску, откуда он у меня.
— Значит, получается, звонить нельзя, а поехать на телепередачу можно? Что-то тут не вяжется.
— Можно поехать куда угодно, — терпеливо растолковала Люся. — У нас свободный город. Как вы не понимаете, Геннадий Викторович? У нас никто ничего не запрещает, потому что права человека превыше всего, — в ее голосе неожиданно зазвучали стальные нотки, хотя взгляд по-прежнему безмятежно лучился. — Вам любой ребенок объяснит. Ехай куда хочешь, звони хоть в Нью-Йорк, но, конечно, после особой прививки. Это для нашей же пользы, чтобы не заболеть. Некоторые боятся ее делать, а я рискнула. Теперь не жалею ничуточки. Знаете, что мне подарили на передаче?
— Что?
— Заговорщически улыбаясь, достала из шкафа пластиковую коробочку, украшенную живописными сценками из мультиков о Микки-Маусе.
— Вот, нажмите кнопочку.
Спиридонов послушался, крышка коробочки отскочила — и оттуда вылетел огромный, коричневый член со всеми полагающимися причиндалами. Эффект был потрясающий, Геня испуганно отшатнулся. Девушка залилась звонким, мелодичным смехом.
— Чудо, да?! Настоящее чудо!
— Неплохая вещица, — пробормотал Спиридонов, чувствуя легкое недомогание в области печени. — А что это за особая прививка?
— Ну, когда надолго засыпаешь...
Окончание в № 12
нанотехнологии компании 8 России
Владислав Шурыгин ПОХОД НА МОСКВУ
СОВРЕМЕННОЕ российское кино переживает далеко не лучшие свои годы. Позднесоветская волна откровенной "чернухи" сменилась почти полным коллапсом и остановкой производства. Если в СССР снималось в год более двухсот картин и кинопрокат являлся одной из самых прибыльных отраслей, то теперь в России в год снимается меньше двадцати картин, а кинопрокат развален и влачит жалкое существование.
Чаще всего новое российское кино лишь условно можно назвать "новым". Обычно на американские "спонсорские" деньги или под крышей неких совместных кинопроектов снимаются убогие антисоветские, антисталинские агитки, где Россия представлена исключительно "кубарями" и револьверами НКВД, "зэками", картавыми диссидентами и вечной мечтой о жизни в великой свободной Америке. От этого убожества давно тошнит, но ничего иного режиссеры и продюсеры с двойным гражданством для России предложить не могут по определению. Именно такой они видят нашу Родину, нашу историю, наш народ.
На фоне всей этой беспомощности и юродства особенно ценны для зрителя те редкие образцы подлинно народного кино, которые, несмотря на упадок и запустение, продолжают создавать русские режиссеры. Откровением для зрителей стал фильм Алексея Балабанова "Брат", глубокая, серьезная работа Владимира Бортко "Цирк сгорел, и клоуны разбежались", яркие потешные комедии Александра Васильева и Александра Рогожкина "Особенности национальной охоты" и "Особенности национальной рыбалки". Среди телевизионных премьер, безусловно, сериалы "Петербургские тайны" и "Менты". Русское кино — живет, оно продолжает сниматься и радовать зрителя.
О НОВОМ ФИЛЬМЕ Михаила Евдокимова "Не послать ли нам… гонца?" писалось и говорилось лишь во время его съемок. Но сразу после премьеры пресса и реклама словно забыли о его существовании. Возникла некая фигура умолчания, плавно перешедшая в информационную блокаду.
Для многих зрителей Михаил Евдокимов долгие годы ассоциировался лишь с его сценическим образом деревенского увальня, гуляки, в котором артист выступал во многих своих репризах. Первой его крупной самостоятельной работой в кино стал фильм "Не валяй дурака, Америка!" Работа, не лишенная оригинальности, жанровых удач, но спорная и несколько вторичная. Жанр "пьяной комедии" давно и прочно отработан в нашем кино, и создать что-то новое в нем очень сложно. К тому же некоторые ходы и идеи фильма пришлись явно не по вкусу большинству зрителей. В частности, сюжетная линия вокруг американской подводной лодки и образов американских пехотинцев. Увы, но нынешняя политика США, ее неприкрытая агрессия, хамство, высокомерие не вызывают какого-либо сочувствия или расположения к американским персонажам. А все идеи "похожести" России и Америки, некого "союза сверхдержав" были похоронены еще в начале девяностых, причем не без огромных усилий со стороны самих США, откровенно вмешивающихся в наши внутренние дела и претендующих на мировое господство.
И все же, несмотря на некоторые недостатки, фильм "Не валяй дурака, Америка!" нашел своего зрителя.
И вот в прокате появилась новая работа продюсера Михаила Евдокимова и режиссера Валерия Чикова. Вокруг нее действительно сложился какой-то заговор молчания и информационной блокады. Лишь невнятно, окольно просачиваются сообщения о некоей "обиде президента" на этот фильм, о том, что картина "демонизирует" нашу действительность, клевещет на "демократические завоевания".
СКАЖУ СРАЗУ: новый фильм Михаила Евдокимова —эта огромная удача режиссера. Фильм небывалой мощности и пронзительности. Истинно русский фильм.
Сюжет его прост и безыскусен. Главный герой фермер Иван (Михаил Евдокимов), разоренный грабительскими банковскими процентами, едет в Москву к президенту "искать правду". Идея правдоискательства в русской культуре так же вечна, как вера в доброго царя и поиск "рая на земле". Как когда-то некрасовские герои-странники, Иван едет через Россию, наглядно видя ответ на вопрос "кому живется весело, вольготно на Руси?" В дороге его сопровождает деревенский дурачок Яков (Лев Дуров), потерявший рассудок после смерти в Афганистане обоих сыновей.
Пересказывать сюжет — дело неблагодарное. Скажу лишь, что действо захватывает с первых минут и до самых конечных титров. Непросто определить и жанр картины — пожалуй, это трагикомедия. Но в своей кульминации фильм поднимается до настоящей эпичности, философской драмы: сцены с подростками, моющими в Москве автомобили, с солдатом-кавказцем, возвращения Ивана домой, диалога падшей женщины и Якова. И вместе с тем сквозь ткань картины то и дело светятся беззлобный юмор, иногда даже сарказм — диалог в психиатрической лечебнице вокруг "квадрата Малевича", разговор с сумасшедшим двойником Ельцина и многие другие. Фильм подкупает своей искренностью, правдой и каким-то особым русским взглядом. В нем нет злобности, жестокости. Несмотря на весь ужас сегодняшней России, с которым сталкиваются главные герои — киллеры, продажные милиционеры, воры, чинуши, нищие, калеки — в них не иссякает запас доброты, жалости, стремления помочь. Иван жалеет кавказца-дезертира, девушка которого выходит замуж за другого. Кстати, в этой сцене, как когда-то в "Брате" Балабанова, мастерски показана драма национального раскола, свершенного "реформаторами", когда мать невесты встает на пути солдата Заура (ему, кстати, помогают добраться до поселка русские — сначала его сослуживец, а потом Иван). Страшен в своей убедительности и правдивости диалог матери невесты и солдата:
