Я понимаю, что сейчас Андрей говорит о том, что «наболело» у него, ведь он сам – врач. А я вспоминаю об одной женщине из нашего подъезда, которая на скамейке у дома болтала с другими старушками только на эту тему – про бесплатную медицинскую помощь. И все время возмущалась – то ей анализы бесплатные не делают, то за рентген деньги требуют, то бесплатного лекарства в ближайшей аптеке нет. Потом я от соседей узнала, что эта женщина за всю свою жизнь не проработала ни одного дня. То есть не отдала ни одной копейки государству на обустройство этой самой «бесплатной» медицинской помощи. Ну почему люди, которые меньше всего имеют прав на что-то условно бесплатное, громче всех на это претендуют?
А вот мысль о том, что наше государство «опростоволосилось», ошиблось в терминологии и это повлекло за собой сумятицу в мозгах, – была для меня новой и показалась очень мудрой. Обязательно надо после выхода книги из печати послать ее в Кремль – президенту и правительству. Авось да поможем родному государству определиться с формулировками.
Знал бы Андрей об этих моих мыслях государственного масштаба… Впрочем, то, что я уже витаю в облаках, он заметил и вернул меня на землю, то есть к моей проблеме.
– Но вернемся к вашей ситуации. Я думаю, что здесь очень важно понять одну вещь. Вы можете входить в положение других людей, помогать им. Но вопрос в том, насколько они сами готовы принимать реальные выборы жизни? Если они их не принимают – это их священное право! А вы с этим спорите! Понимаете, Татьяна, вы спорите с их священным правом выбрать «нет». Вы не можете заставить другого человека быть богатым, знаменитым и счастливым. И еще – вы не имеете на это права. Это нарушение его личного жизненного пространства. Вы ему вменяете некие альтернативы, которые его не интересуют. И это его личное право – выбрать другую жизнь.
То, что такой человек говорит, что хочет работать и зарабатывать, но при этом ничего не делает, – это обычное дело. Это ведь просто высказывание – «я хочу, чтобы лето не кончалось». Речь, вообще говоря, – это зачастую лишь некий буфер между мной и реальностью – способ «заболтать» реальность. А реально, по факту, этот человек выбрал себе другую жизнь – без работы и, соответственно, без зарплаты. И это его священное право – ее выбрать, такую жизнь. И лишь столкнувшись с ней нос к носу, и только ощутив, что она – такая жизнь – никуда не годится и ему не подходит, он скажет: «О-о! Я, конечно, всех вас тут ненавижу, но, видимо, я все-таки буду делать то-то и то-то, потому как надо». Вот та точка на экспоненте его мировоззренческих трансформаций, когда, наконец, у него появляется реальный шанс на новую жизнь.
А вы рассуждаете о нем как о ребенке, в вашем голосе звучит интонация опеки. Но он взрослый человек.
Если речь идет о нашем ребенке, то тут все понятно: мы действительно определяем его жизнь, весь график его существования. Весь. В 14 лет, например, паспорт у гражданина есть, а вот жениться он может еще только с согласия родителей. Мы определяем в жизни своего ребенка абсолютно все, это вопрос нашей личной ответственности. Но после того как он становится совершеннолетним, он имеет право с 21 года пить водку, курить и заниматься вообще чем угодно. Даже преступления совершать, за что, впрочем, будет наказан государством. Наступает время его священных прав и священных обязанностей, но обязанностей не перед «дядей», а перед самим собой, ведь речь идет о его собственной жизни, о том, как она сложится. И он или почувствует, что дело серьезное, или не почувствует, продолжая пребывать в своей инфантильности – настолько, насколько его хватит. Стоит ли потакать этому делу? Сомневаюсь. Искренне.
– И что же делать дальше в ситуации, когда все твои попытки помочь другому человеку не обернулись ничем?
– Знаете, многие люди занимаются подобным бесполезным инвестированием своих родственников, близких и знакомых. Те, в свою очередь, проявляют чудеса балбесности. И потом доктор должен ответить на вопрос: помогать им дальше или не помогать? А что я на это отвечу? Ну, во-первых, вы должны понять, что это вопрос вашего личного решения. Я не могу вам сказать: инвестируйте в кого-нибудь или не инвестируйте. Просто инвестирование может быть эффективным, а может быть неэффективным. И надо понять, с каким именно видом инвестирования вы имеете дело в данном конкретном случае. Если вы готовы помогать своим близким, не рассчитывая на результат, просто скажите себе, что готовы инвестироваться в убыточный проект. Это нормальная ситуация, когда состоятельный человек инвестирует свои средства в дело, которое ему дорого, но никогда не принесет дохода.
В этом нет ничего чрезвычайного, но главное – вы не будете больше внутренне винить своих близких за то, что они не ценят ваших усилий и плевали на те возможности, которые вы им предоставили. Ситуация перестает быть для такого спонсора эмоционально-драматичной, он просто назначает кому-то определенную пенсию, и все на этом. Каждый российский гражданин имеет право начислять пенсию кому бы то ни было. Но он – этот гражданин – должен понимать, что в данном случае он не дает деньги «в рост», а платит пособие и не ждать от другого человека ни благодарности, ни творческих успехов, ни сверхъестественного уровня социального развития. Нет. Вы просто платите пенсию, а он ее проедает, поскольку не воспринимает ее как инвестиционный капитал. Но это – ваше личное решение, а то – его личное решение. И это, кстати, довольно частая ситуация, особенно по отношению успешных родителей к своим непутевым великовозрастным чадам.
Это то, что я думаю по данному частному вопросу. А в более общем смысле я думаю вот что: мы должны научиться говорить о наших проблемах со справедливостью и ответственностью (именно в такой спайке) открыто и спокойно. Вообще у меня большая просьба: давайте все об этом говорить. Нас же много – тех, кто так думает! А гражданское общество, которое есть по сути своей огромная сила, рождается только в тот момент, когда люди начинают говорить. Давайте скорее становиться таким обществом, говорить об ответственности каждого за свою собственную жизнь вне зависимости от исторических обстоятельств, политических систем и экономической ситуации, создавая тем самым общественное мнение, которое, в свою очередь, поможет нам настроить самих себя.
Впрочем, на тему общества и общественного мнения Татьяна, насколько я понимаю, собирается «допросить» меня для отдельной главы книги.
* * *
Признаюсь честно. После этого первого интервью я чувствовала себя очень несчастной. Тихо вышла из Клиники Андрея Курпатова на Таврической, свернула на Суворовский, тоскливо посмотрела на Смольный собор и побрела в противоположном направлении, напряженно вглядываясь в лица прохожих в поисках утраченной иллюзии.
Слишком неожиданным получился поворот сюжета, и слишком грустными и горькими в первый момент показались мне откровения этого разговора. Потихоньку приходило осознание того, что я наломала кучу дров, напоролась на классический сюжет «Благими намерениями…» и вовремя не узнала классику. Вместо доброго дела получилось бог знает что. Как говорится, причинила добро и нанесла непоправимую пользу…
А ведь многие «добрые» дела в своей жизни я делала по сходному сценарию. Это значит, что часть моей жизни была потрачена бездарно. Да, с такими мыслями впору развернуться и галопом нестись обратно на прием к психотерапевту – с приступом острой депрессии.
Потом в памяти начали всплывать другие сюжеты из прошлого. Как я сама искренне думала, что в злоключениях моих близких виновато государство, как списывала свои неудачи на обстоятельства, как возмущалась несправедливостью гаишников в ситуации, когда явно сама была виновата, как уповала на авось, как проклинала чиновников потому лишь, что сама небрежно заполнила документы, как надеялась на выигрыш в лотерею, как пыталась переложить ответственность за семейные проблемы на супруга, как обвиняла во всех смертных грехах начальника… Да, всего несколько лет назад у меня еще были начальники. И решение уйти с наемной работы и отправиться в свободное плавание, стать предпринимателем и открыть Свое дело далось мне ох как нелегко. А если совсем честно – долго и тяжело. Слишком много рабского в себе пришлось найти и выкинуть, слишком много неоправданных и абсурдных ожиданий выбить из головы. Потому что с такими установками никакое дело не может быть успешным в принципе.
Теперь я думаю по-другому, действую по-другому, смотрю на мир совсем по-другому, не жду милостей от природы и тем более от, страшно сказать, государства. Хоть и отношусь к нему с симпатией. Ничего себе у нас государство, не блеск, конечно, но не хуже, чем у некоторых. Стараются как могут.
И ведь этот сдвиг в мировоззрении произошел не в одночасье, не за миг. Так чего же я жду от других?! Глупо. Но эта же мысль меня и вдохновила. Значит, не все потеряно! Если я смогла измениться, перестать обвинять обстоятельства, страну и других людей в своих проблемах, значит, и другим, в общем, не заказано. Только у них будет свой особый путь – по траектории и по длительности. И здесь мой номер не шестнадцатый, конечно, но явно не первый.
