Думаю, в том числе и в моём антисемитизме.
На всех свадьбах женихи. Что за свадьба, с кем – потом успеется... Важно успеть сейчас. Была свадьба Октябрьская Великая Социалистическая. Сейчас – мало ли: хоть и смерть искусства... Постмодерн – передовая идея.
Дурдомострой. Однако не думайте – веселье, дурдомострой и всякое разорение – в наши дни такое же коммерческое предприятие, рыночное дело. Так что кому разорение, искусству – смерть, автору – смерть, а кому... Сами видите. Пригову – так самое житьё. Пена поверху – что же, это как у всех. Да, но не у всех её столько.
Да, но это особая очень липучая и цепучая пена в силу вековых навыков солидарности и, главное, её идеологии: уверенности, что она-то и есть – святое дело. Шутка, думаете – навыки веками нести прогресс этот, так и вести, тащить его за собой, может, изредка лишь позволяя себе оглянуться: и чего это тамочки причепилось до дамочки? И чудное...
Такой писатель – Зуев-Ордынец. Кроме этой его подписи, каюсь, ничего про него не знаю; ещё не знаю, не вспомню сейчас название фантастико-приключенческого его романа во "Всемирном следопыте" конца 20-х, читавшегося-глотавшегося в 40-х иной раз и при коптилке. Сюжет убойный: вариация "Затерянного мира", "Земли Санникова" – люди с Миссией в дикой земле. Герои несут цивилизацию. Заодно с революцией. На самолёте, при портупеях. Помню фамилии: Косаговский, Ратнер. И попался мне этот роман, переиздание 60-70-х; гляжу: а герой РАТНЕР-то – РАТНЫХ... Надо же: и опять ведь красивый. Хотя уже по-другому: хоть сейчас к Распутину. Валентину, конечно. И миссия при нём: вы обратили внимание? Сужу по звуку: я не перечитывал. Герой, во всяком случае, герой.
Герой времени 60-70-ых – РАТНЫХ... Но 20-ых герой, уж извините, всё-таки был РАТНЕР. Комиссар с комиссией, с миссией. Как славный Швондер, как рождённая Соковниным героическая дама-комиссар Аврора Крейсер, верная подруга многих и многих.
Положим, такой не было. Но не стоит говорить, будто не было и других. Были, и ещё как. Случилось примерно как с А.А. Блоком: пока безобразия с расправами и грабежами шли на улицах, это была могучая стихия и Музыка Революции, а как дошло до того же самого, но уже внутри своего кровного литературно-поэтического дела – а верней, как только разглядел это А.А. и догадался, А.А. сильно забеспокоился и стал заклинать стихию пушкинским вольнолюбием: "Пусть же остерегутся худшей клички..." В смысле худшей, чем чернь у Пушкина. Экспроприаторы литературы пусть же остерегутся. Пусть. Мразь кличка вряд ли лучше, но как не остерегались те, так и эти не остерегаются. По примеру тех. Как видим. Хоть, возможно, и зря. Хоть увидим, хоть не увидим...
Вот и тут сюжет ведь, собственно, тот же. Нехитрый, басенный. Всем хороша была родная соввласть – ну, может быть, почти всем – не обернулась пока 5-м пунктом... Но это всего ведь сталинских последних лет пять – когда уже по всей форме – а раньше, а прочее, выходит так, в норме. В том числе пункт – пока был с другим знаком... А быть он таки был. Ну, неформальный, но все же знали – чья свадьба, кто жених. Женитьбы-свадьбы бывали тоже неформальные... Всё-таки национальная идея – сила пострашнее и красоты.
Просто дураки евреи – так едва ли кто скажет. Из русских, по крайней мере. А мне повезло знать довольно близко действительно умнейшего и замечательного человека, но еврея профессионального – после 5 лет лагеря по 58 статье... И вот как человек этот интерпретировал ЗАВАРУШКУ: русская жадность все сгубила...
То есть пришли к чушкам этим действительно передовые люди, явились с миссией, неся в дар мечты-чаяния лучших умов человечества – а этим – им хоть кол на голове теши. Эх, не в те руки попала ИДЕЯ... Хоть бы в Конго, что ли. Пошехонье вы, Пошехонье. А так бы всё правильно и даже хорошо – просто народишко тут местный известно какой. Дрянь, прямо скажем. Не дорос пока до нас, не достоин Нашей он Миссии. Не готов...И это ведь сидевший человек, голова. А что вариться-твориться могло и может в головах попроще – представить только...
Что за вспышки-выбросы НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ... Говорю: я и русской-то национальной идее не особо привержен. А еврейская национальная идея – и совсем с какой же мне стати...
И что за головы такие сбирала прошлой весной тут форум-конгресс либеральная миссия – понятно было не очень, но понятно, что головы не без специфики. Без специфики, нормальные головы, наверно, озаботились бы уж как-то либо снять намёк, либо прояснить толком. Сознавшись в том, что эти как вы и я, почти совсем такие же, известные прежде всего своей скромностью люди, на вид часть населения – они на самом деле миссионеры-эмиссары-порученцы, проводники уже не социалистической, но отныне либеральной идеи. Но по делу здесь. Не то что как-нибудь кто-нибудь. Проводники, гегемоны, лидеры по профессии и по крови и по способностям… Прошлый раз завели в хорошее место и вполне готовы повторить ещё и ещё...
Хороший старый знакомый Михаил Гробман, наведавшись в Москву из Израиля, пригласил дать что-нибудь в его журнал "Зеркало". – С удовольствием, сказал я, тем более что перед тем "Зеркало" представило меня достаточно неудачно – просто по чисто русскому разгильдяйству. Только вот тема деликатная... – Давай, посмотрим – сказал Миша. И обещал сразу позвонить. Пока не звонил. Видимо, деликатность темы таки сказалась. Думаю, уже могу предложить эту версию текста и "Русскому журналу". К тому же, на крайний случай, Интернет ведь – сам по себе, и само по себе – издание на бумаге.
В самом деле, времени прошло не так и много, а тема пошла ещё набирать и набирать деликатности, всё ускоряя темпы. Так или иначе, Швондеру почёт… Он – Ратнер с миссией. …А вот хоть Тышлер – фраер и космополит. По таким лагерь плачет. …Деготь и Ромер встречают радостно у входа Рабина и всё Лианозово и силятся вдарить по голове дубинкой, вручённой им Гусинским и Пархоменко – в виде журнала "Итоги". В итоге же (без кавычек) куратор по части живописи Е.Дёготь всех бьёт безо всяких "Итогов" в простом Историческом музее, спокойно и безнаказанно устраивая себе там выставку Москва-Берлин-Москва без такого лианозовца, старейшего уже и москвича и берлинца, как Владимир Немухин. Как всё равно себе в будуаре. Топнула-таки себе мадам ножкой...
А тут же, на соседней кочке – Зорин. А неподалеку – Бакштейн, фальсифицировавший самиздатский МАИ во Франкфурте 89, а поодаль ему в поддержку, – Гройс. А в эти дали уже устремился и Эпштейн, стартовавший наглой выходкой в апрельском "Октябре" 89-го. А неподалеку Архангельский. А вон Бунтман... Курляндцева... Гельман...
И просто уже нельзя не спросить – это из какого мешка, из каких-таких центров дружно так высыпали эту генерацию Пепся крев распорядиться нашим братом, формацию больших специальных-профессиональных понималь- щиков искусства? Практически одномоментно. Как так удачно вышло? Где их таких приготовили? И готовят?
Что там дальше будет, кто ж его ведает. Но вряд ли будет хуже, если всё-таки обратить внимание: быть-то не всё бывало так неподвижно и уж так однозначно...
Поспокойнее бы, поаккуратнее как-нибудь с доминированием. Повальной гениальностью. Во всяком случае, попросил бы Михаила Айзенберга, Льва Рубинштейна, Сергея Гандлевского хоть Всеволоду-то Некрасову не рассказывать про такую гениальность, в частности, Михаила Айзенберга, Сергея Гандлевского и Льва Рубинштейна, естественным якобы путём, по законам физики твёрдых тел не оставившую Всеволоду Некрасову места в их знаменитой первопубликации 88 года "Альманах". В отличие от Дмитрия А.Пригова. Откуда и есть пошла тут же в бешеную раскрутку пригота, ЕПС и ШвЕПС. (ЕПС – кто забыл: Ерофеев-Пригов-Сорокин. Самоназвание группы... Соответственно ШвЕПС – они же в ящике на 5 кнопке: Швыдкой+ЕПС.) Повалила пригота с кабаковиной... Дёготь, нежить, жуть, смерть автора и смерть искусства. Курация и коррупторство.
Похоже, фигура природного урода, коренного дурака, прохвоста из местных ценится ещё и за способность дополнительно удачно оттенять всю повальность гениальности людей оттуда. Людей с миссией.
Натуральной гениальности и совершенно исключительного, если хотите, благородства. "Ты что, хочешь, чтобы я просто так и отдал тебе мои связи?" такой вот, невзначай, из глубин души плеснувшей репликой Айзенберг в своё время совершенно ошарашил своего близкого приятеля и коллегу. Ошарашишься, открыв, что знакомые люди – на самом-то деле, говоря серьёзно, это связи, нечто, поддающееся, по сути, операциям-манипуляциям, а если совсем серьёзно – видимо, деньги-товар-деньги. В том числе, значит, и ты сам – куда денешься...
Но ещё пуще, пожалуй, впечатляет следующий из такого открытия образ окружающего, как чего-то вроде червивого ореха. Системы связей и, очевидно, ходов. В центре – Миша Айзенберг. И держит все связи...
