подбирает слова, чтобы описать услышанное:
– Ни одного слова правды, ни одного!
– Скажите, Андрей, а ваша жена все так же верит в экстрасенсов?
– После того, что наша семья пережила, больше им веры нет. Я надеюсь, что и всем остальным это послужит огромным уроком, чтобы никто не велся на это все.
14. Послесловие. Из интервью с протоиереем о. Димитрием (Смирновым)
Смирнов Димитрий Николаевич (1951–2020) – священник Русской православной церкви (митрофорный протоиерей), миссионер, просветитель, религиозный и общественный деятель.
Председатель Синодального отдела МП по взаимодействию с Вооруженными силами (2011–2013), председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства (2011–2020).
Настоятель храма Святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, храма Благовещения Пресвятой Богородицы (за алтарем которого и похоронен) и еще семи церквей в Москве и Московской области.
Один из самых популярных церковных проповедников, позволявший себе отличный от официально-церковного взгляд на многие вопросы современной жизни. Известен скандальными суждениями в защиту консервативных ценностей, против либерализма, коммунизма, ювенальной юстиции, пенсионной реформы и т. д.
Б.С.: Отец Димитрий, что думает Церковь по поводу всех этих магов и экстрасенсов?
о. Димитрий: Ну, в церковных документах сказано, что, если таковые даже осеняют себя крестным знамением, анафема да будет!
Б.С.: И хоть кого-то из этих экстрасенсов вы подвергали анафеме?
о. Димитрий: Нет, понимаете, анафема… Это есть опять же пословица: на каждый чих не наздравствуешься. Потому что экстрасенсов больше, чем церквей православных на земном шаре. Один профсоюз ведьм во Франции, по-моему, 80 тысяч человек, понимаете. А священников всего 40 тысяч. Вдвое меньше. В одной маленькой Франции.
Б.С.: То есть вы подвергаете анафеме их всех коллективно?
о. Дмитрий: Да, оптом, заранее.
Б.С.: И, несмотря на это, мы видим, что рейтинги оккультных программ растут, количество людей, которые верят во всю эту чепуху, уж точно не уменьшается…
о. Дмитрий: Это не совсем чепуха. Это вещь, безусловно, вредная. Есть в нашем церковном сознании такое слово – «порча». Они портят людей, они им сворачивают мозги, как в любой секте.
Б.С.: То есть порча – не в магическом смысле.
о. Димитрий: Нет, не в магическом. А скорее в психиатрическом уже.
Соболев: Скажите, а бывали ли случаи, когда из вашей паствы люди ударялись в этот магизм?
о. Дмитрий: Неоднократно. Понимаете, какое дело. Когда ко мне приближается женщина, глаза у нее не в форме миндалин, а такие ровные квадраты – я заранее знаю, что она мне сейчас скажет: «Батюшка, я нашла нательный крест! Что мне теперь делать?!» То есть отношение к кресту, как к чему-то такому, ну как тарантул какой-нибудь. Я говорю: «Если бриллиантовый – подари мне, а если нет – носи сама».
Б.С.: А, это речь о предрассудке, что, дескать, подобрал чей-то крестик – с ним и все чужие горести подобрал?
о. Дмитрий: Ну да. Но это же из области бреда.
Б.С.: Да, обычное суеверие, магизм. Идею начинают подменять ритуальной стороной. Но вы ведь с этим боретесь?
о. Дмитрий: Конечно. С магизмом Церковь борется со времени своего возникновения. Потому что получить желаемое без духовных усилий, просто помахав руками или пробубнив какие-то заклинания, – это ахинея, смешно. Но люди на это падки, потому что в этом большой соблазн.
Например, вот кто-то вдруг сказал болящему, что надо сорок сорокоустов заказать в сорока монастырях. И человек ездит, надеется. Зачем, почему? А почему не тридцать девять или не сорок один?
Б.С.: Знакомая история! Это любимая афера колдовских колл-центров – с заказом этих сорокоустов по предоплате. И еще с покупкой свечей: «Вы нам пришлите 30 тысяч, и мы сейчас лично для вас в Иерусалиме закупим ящик свечей. И будем их потом зажигать в Москве у гроба святой Матроны, но сначала вы нам перечислите деньги». И такое мошенничество очень распространено. И, как мы наблюдали, очень здорово работает.
о. Дмитрий: Человек, подверженный магизму, он вообще легче гораздо управляем. Он находится в наркозе, в таком, в коматозном состоянии. Недаром любая секта первым делом отрывает человека от семьи – для того, чтобы им завладеть. На это же направлены их практики – скажем, изнуряющий пост, когда человеку не дают вообще ничего, никакой белковой пищи, чтоб он ослаб не столько телом, сколько умом.
Б.С.: Вот если вас спросят: «Ну а чем, по большому счету, отличается Церковь от этих экстрасенсов? И там чудеса, и здесь чудеса». Что вы ответите?
о. Димитрий: Дело в том, что раствор сулемы мало чем отличается от физраствора. Но если сулему вколоть в вену, человек погибнет в течение нескольких секунд. А физиологический раствор – ни два, ни полтора, никак организм не отреагирует. Так что, когда внешне похоже, это совсем ничего не значит.
Б.С.: В нашем фильме, в одном из эпизодов, мы показываем могилу черной колдуньи, некой Марины Морозовой. Конечно, никакая она не колдунья, а мошенница, грабившая своих же адептов. Она устраивала у себя на дому какие-то шабаши, чертила пентакли, резала куриц, пока ее саму не зарезали. Так вот, женщина, открыто называвшая себя сатанисткой, лежит под православным крестом. Разве такое возможно? Куда смотрит Церковь?
о. Дмитрий: Церковь смотрит на иконы и на небеса. И еще в церковные книги. Вот она куда смотрит.
Б.С.: И все-таки использованию всуе церковной символики что-то можно противопоставить?
о. Дмитрий: Мы противопоставляем здравое знание о Боге, о святых, о иконах, о спасении. Нам что, с каждым сектантом или мракобесом надо вступать в борьбу? Да они все тривиально пошлые!
Б.С.: Ох, батюшка, вы не боитесь, что при таком подходе так понемногу, понемногу у вас паству-то уведут.
о. Дмитрий: А у нас страну скоро уведут. На двоих взрослых русских рождается двое детей – мы умираем как нация. И это произойдет гораздо быстрее, чем победа оккультизма.
Б.С.: Как-то все грустно. Давайте скажем что-нибудь оптимистичное.
о. Дмитрий: Оптимистическое? Дорогие братья и сестры, если вы желаете спасти свою душу и хотите, чтобы ваша молитва была услышана Богом, начните с чтения Евангелия. Потом приучите себя по воскресеньям хотя бы приходить в храм. А от этой всякой бесовской мерзости, которой засорены наши головы с 1917 года, надо избавляться.
В начале этой книги мы рассказывали о многочисленных «программах-заманухах», где ряженые целители и гадалки водят руками перед телекамерой и призывают звонить по указанным на экране телефонам. Так вот, любопытное наблюдение: там почти нет мрачных образов. Черных колдунов, увешанных черепами, всяческих сатанистов в кровавых саванах – нет. Потому что проверено опытным путем: не работает, звонков мало. Пенсионеры и
