Готовится пакет документов с высокими подписями — заместителя начальника Генштаба российской армии, замминистра путей сообщений, и снова двинулись с челобитной в Литву. Но Литва и на сей раз не спешила.
Плюнул начальник ВОСО группы и поехал в Бонн, в федеральное министерство путей сообщения. Рассказал свои беды-горечи. Подивились в министерстве поведению Литвы. Немцам тоже не выгодно терять рабочие места в порту Мукран, откуда уходят наши транспорты на Клайпеду.
Обещали помочь, вразумить литовское правительство. Слово свое сдержали.
Союзники, друзья, соседи… Сегодня они все ломятся в двери НАТО. Право же, напрасно Россия беспокоится. Пусть братаются теперь с Америкой, Англией, Францией. Мы набратались с ними вдоволь.
Только, судя по всему, не нужны наши бывшие союзники ни тем, ни другим, ни третьим. И в НАТО их не пускают не потому, что противится Россия. Мировые державы сыты нашим опытом, да и своего им не занимать.
Много ли военной удачи принесли немцам румыны, итальянцы, болгары? Общеизвестно и признано, что судьбу войны решила величайшая Сталинградская битва. Общеизвестно и другое — фронт у Сталинграда Красная Армия прорвала на румынско-итальянском фронте. Кому же нужны такие союзники?
«Вступать в военные союзы следует лишь тогда, считал кардинал Ришелье, когда уверен, что справишься с противником в одиночку». По большому счету мы всегда рассчитывали только на свои силы. Это был верный расчет. Ибо, лишь слегка качнулся «корабль Советов» под неумелой рукой капитана, и союзники, друзья, «братушки» бросились с него, как крысы.
И уже Румыния, нищая, полуголодная, великодушно заявляет, что она не будет вводить войска в Молдавию. Какие войска, разрешите спросить? В лучшие-то времена у нее не было войск. Но разве такие заявления для нас новы? Вернемся на несколько десятилетий назад, в предвоенное время и вспомним о притязаниях тех же румын на Одессу и Измаил. Неужто история нас не учит? Нет, не учит. Потому в Прибалтике надевают на наших генералов наручники, а Россия лишь приводит в состояние боеготовности воздушно-десантную дивизию. Они делают, а мы лишь собираемся делать, оглядываясь, не погрозит ли пальчиком дядя Клинтон из-за океана.
Если кто-то считает, что наручники надели на генералов и юродиво подхихикивает, ошибается — наручники надели на Россию.
Это чувство удавки на руках ли, на горле, знакомо каждому, кто выходил из Германии, а особенно тем, кто выводил войска.
Страшная, право же, картина, когда бывшие друзья пытались обобрать до нитки ослабевшую Россию. Даже Украина, пользуясь тем, что южные перевалбазы теперь принадлежат ей, остановила эшелоны Западной группы. Оказалось, не нужны рубли Киеву, как в свое время Польше марки, подавай материал для пошива военной одежды. Только где же его взять, коли российские склады давно пусты.
Счастье наше, что только 5 процентов грузов ЗГВ шли через Чоп. Но несчастье в другом — вывод войск Западной группы явил собой экзамен истинности и прочности отношений России и ее ближайших соседей. Тяжело осознавать, что предал нас всяк, кто мог предать, но тем трезвее будем впредь. И, помня заповедь де Голля, научимся уважать сначала себя. Научим этому других. Для этого у России есть все — сила, слава, честь, великая история.
Российская недвижимость в Германии. Уверен: интерес к этой теме не погаснет с годами. Представьте себе, почти полвека мы здесь строили, строили… Ввозили и строили. Аэродромы, полигоны, парки боевых машин, хранилища, жилые дома… Да разве все перечислишь. Мастерили и возводили все, что необходимо для службы и жизни: от самого мелкого — до гигантского.
Не год, не два… Полвека. Так сколько же народных денег вывезено сюда и «вбито» в немецкую землю. Вряд ли есть возможность подсчитать эту галактическую цифру.
Ну а теперь представьте, что все это отдано. Не за понюшку табаку, как говорят на Руси.
Мы считали, что получим от продажи недвижимости миллиарды марок. Цифры назывались разные, самые невероятные, и 30 миллиардов марок, и 10 миллиардов. Но не получили, по существу, и ломаного пфеннинга.
Есть отчего завыть волком. Нищая страна, нищая армия дарит миллиардные подарки, сама оставаясь, простите, с голым задом.
Об этом уж писано-переписано. Можно было бы начать новые, захватывающие тома о том, как пытались разворовывать, растаскивать, проматывать эту недвижимость. Называть цифры убытков, проклинать казнокрадов и мздоимцев. Но их имена знает не только Россия, СНГ, а благодаря вниманию немецкой прессы, и вся Европа. Некоторые из них уже за решеткой, иные по-прежнему в мягких руководящих креслах.
Так стоит ли притворяться, тем более, что ни одна газетная статья не внесла ясности. Разменявшись на частности, журналисты не ответили на самый главный вопрос — в чем же корень зла, отчего все лошло не так, как хотелось, наперекосяк и, наконец, ни за грош было отдано немецкой стороне.
Кстати говоря, до истины не докопались не только журналисты, но и многочисленные комиссии — президентские, парламентские, прокурорские.
Вполне возможен и другой вариант — не хотели докопаться? Кто знает? Во всяком случае, в многочисленных докладных записках по итогам проверок, инспекций, ревизий не было ответа на волнующий всех вопрос — что лежало в основе и послужило первоисточником теории, рожденной в недрах президентского окружения, о необходимости полной сдачи недвижимости?
Как мы помним, Горбачев, в беседе с Язовым и Бурлаковым, придавал проблеме реализации «германской» недвижимости первоочередное значение.
Думаю, и Ельцин не мог не осознавать ценность построенного здесь за полвека. Но тогда почему уже в ноябре 1991 года на встрече в Бонне он предложил так называемый паушальный вариант, который стал предтечей полной передачи недвижимости ЗГВ без взаимных претензий?
Признаюсь: не один месяц понадобился мне, чтобы приблизиться к разгадке этого сложного явления. В моем архиве сотни бесед, мнений юристов, специалистов по недвижимости, строителей, работников КЭЧ, финансовых инспекторов, медиков, экологов, авиаторов.
Пришлось перевернуть тома документов, справок, отчетов, экспертных заключений, обвинений, оправданий, ведомственных переписок.
И только теперь я смею высказать свои соображения по этой крайне сложной, болезненной проблеме, в фокусе которой пересеклись политические, экологические, нравственные интересы, государственные и личные амбиции. «Паушальный», или «нулевой вариант», обнаружил высокий профессионализм с одной стороны, и бездарность с другой, крупнейшие дипломатические просчеты и победы.
Итак, 12 октября 1990 года в Бонне под гром аплодисментов был подписан Договор между Федеративной Республикой Германии и Союзом Советских Социалистических Республик об условиях временного пребывания и планомерного вывода советских войск с территории Федеративной Республики Германии.
Подпись за СССР поставил, как свидетельствует документ, Владислав Терехов, за ФРГ — Ган-Дитрих Геншер.
А за три дня до этого тот же Владислав Терехов, а с немецкой стороны доктор Тео Вайгель, подписали Соглашение между правительствами двух стран о некоторых переходных мерах.
Статья 7 Соглашения гласила о том, что «определение состава и стоимости недвижимого имущества, построенного за счет средств Советской стороны… Осуществляется специально создаваемой для этого советско-германской комиссией. Она также определяет формы реализации этого имущества».
Непосредственная реализация имущества была возложена на Министерство внешних экономических связей. Запомним эту, весьма важную деталь. В дальнейшем нашем повествовании она станет определяющей.
Какая же роль отводилась Западной группе войск? Откровенно говоря, весьма незавидная. А точнее, не лезть со свиным рылом в калашный ряд. Мягче выражаясь, роль подсобного рабочего: подкрасить, подмазать, вывезти мусор, словом, проделать подготовительные работы. А продавать будут специалисты. Ну что ж, баба с возу — кобыле легче. И потому подобное сообщение было воспринято командованием ЗГВ вполне спокойно. В конце концов, не дело армии торговать. Хотя, справедливости ради, были кое-какие опасения. Попросту говоря, чиновники военного ведомства беспокоились (и не без основания), куда уплывут денежки от проданной недвижимости? К тому времени в стране достигла пика развязанная беспрецедентная грязная антиармейская кампания. В армию плевали изо всех углов, словно люди в погонах были не их сыновьями и братьями, а пришельцами с чужой враждебной планеты. Крепли голоса безумцев, что армия вообще не нужна.
Президент безмолвствовал. О какой заботе правительства о людях военных в этот момент можно было говорить? Деньги, при всем бедственном положении офицеров, не попали бы в армейский карман. Однако и опасения по этому поводу оказались преждевременными. Денег пока не было. Но кое-кому они казались уже в руках. И потому министерство внешних экономических связей не спешило.
