Для писателя всегда считалось хорошим тоном писать о знакомых предметах. Каково это знание - личное ли знакомство или результаты штудий, - совершенно неважно. Главное - чтобы писатель знал, о чём он пишет, не называл бы "кадило" "паникадилом" и не отправлял бы своего героя охотиться в Африку на тигров. Роман "Лёгкая голова" написан как раз таки о предметах и явлениях, незнакомых автору. Так что создаётся впечатление, будто неправдоподобие - это какой-то новый стиль, изобретённый автором и опробованный тут же. И хотя в этом случае автор заслуживает почестей как новатор и первооткрыватель, возникает вполне закономерный вопрос: в чём прелесть этого стиля и зачем он нужен? Читать о вампирах или инопланетянах, которых никто никогда не видел, - это одно. Но когда, например, герои пьют "густой, как мёд, коньяк"; или когда Максим Т. Ермаков, впервые усевшись на "спортбайк", летит, как ни в чём не бывало, по Москве и вылетает на пустующее субботнее шоссе, где автозаправки встречаются не чаще, чем через 50 км, - это уже совершенно другое. "Картинка" происходящего в романе более всего напоминает американские фильмы о России. Так, например, главный в романе особист по имени Кравцов Сергей Евгеньевич появляется не иначе как в какой-то спортивной ветоши с молнией на груди и полуоторванными лампасами. При этом из-под расстёгнутой молнии сияет массивный золотой крест на золотой же цепи или, по слову автора, "на голде".
С такой же голливудской проницательностью и достоверностью изображена в романе компания православных верующих, собирающаяся в соседней с Максима Т. Ермакова квартире поговорить о высоком. Что-то подсказало автору, что собираться верующим по квартирам власть не дозволяет. И автор нарядила воцерковлённых тишайших девушек в путан, раскрасила их лица, заставила подставлять "плоские ягодицы" под похотливые мужские шлепки и вульгарно в ответ похохатывать. При этом, как подчёркивает автор, небогатые, а лучше сказать, дешёвые путаны-богомолки кутаются в чернобурые полушубки.
Роман Л.Н. Толстого "Война и мир" начинается с пространной французской тирады. Однако Толстому не приходило в голову начать повествование словами: "Э бьян, мон пранс. Жен и Люк но сон па кё дэзапанаж[?]" А вот Ольге Славниковой написать вместо "распродажа" не просто "sale", а "сэйл", а вместо "продавец" не просто "salesman", а "сэйлсмен" - раз плюнуть. Зато "Лёгкая голова", как старый диван клопами, кишит выражениями типа: "в реале" (имеется в виду "в действительности", но в русском языке есть только два значения слова "реал" - старинная испанская монета и шкаф, где хранятся гранки); "производимую на производстве"; "наслаждение шоколадом, которого следовало достичь" (так чего достичь-то?); "смокшие тонкие пряди" или "блескучие водоросли" (что за диалект?!); "резкий шок" (бывает какой-то другой шок?); "он шарашился у входа в метро" (?); "набрякшие глаза" (может быть, всё-таки веки?..); "наши девушки целомудренны, а многие невинны" (это уже серьёзная заявка на афоризм!); "темнота колыхалась вокруг неровными сгустками, и одна из темнот была человеком"; "мужская пухлая кисть в обручальном кольце"; "девицы, выложившие на стойку овальные декольте" (дерзнём предположить, что на стойку можно выложить лишь то, что скрывается за декольте); "с привкусом той сладковато-противной микстуры цвета бабушкиной катаракты, которую полагалось пить по столовой ложке[?]" (можно, конечно, догадаться, что пить полагалось микстуру, а не катаракту, но из текста это не явствует). И т.д.
Возможно, кто-то возразит, что это случайная неудача автора. И чтобы составить портрет Ольги Славниковой, лауреата и координатора, стоит ознакомиться и с другими её произведениями. Извольте, перед нами сборник рассказов писательницы - "Любовь в седьмом вагоне", изданный в 2009 г. всё в том же издательстве "Астрель". Рассказы, которые в предисловии автор назвала "достоверной фантастикой", по виду действительно напоминают рассказы.
Но фантастика именно тем и отличается от надуманности, что фантастическое не случается в действительности, однако внутренняя логика повествования заставляет читателя верить написанному. А вот надуманному читатель не верит, потому что слишком заметны швы и белые нитки, которыми обыкновенно сшивается надуманный сюжет. В рассказе "Русская пуля" действие разворачивается вокруг нового, сверхскоростного поезда "Россия", покрывающего расстояние от Москвы до Иркутска за шесть часов. На первой же странице рассказа читателей встречает директор НИИ железнодорожного транспорта, "похожий на чемпиона породы среди бульдогов - явно ничего не смысливший в разработке, пришедший из каких-то секретных военных лабораторий". Что хочет сказать автор? Почему герой ничего не смыслит в разработке? Потому что похож на бульдога или потому, что пришёл из военных лабораторий? Но, к счастью, бульдогообразный директор скоро исчезает, и читатель забывает о нём. Ещё бы! Когда узнаёшь, что Транссибирская железнодорожная магистраль забита товарняками и дрезинами, что тут и там через неё перегоняют коров и что всё это хозяйство никто и не думает убирать с пути следования реактивного поезда - забываешь не только директора НИИ из секретных лабораторий. Итак, поезд летит, коровы разлетаются во все стороны, у читателя отвисает челюсть.
И тут, точно шепоток беса, припавшего к левому уху, вползает в голову крамольная мысль: "А ну как премии-то в нашей стране существуют не для того, чтобы поощрять лучших, а совсем даже наоборот[?]" Имеющий очи, да увидит.
Время Скрябина
СЕМЬ НОТ
Юрий ДАНИЛИН
Исполнилось 140 лет со дня рождения Александра Николаевича Скрябина. И это событие, безусловно, станет главным в наступившем году. В Новом Манеже открылась выставка по этому поводу. По-моему, очень удачная. Абсолютно непохожая на традиционные выставки: блестяще оформленная, лёгкая какая-то, со всякими трогательными подлинными свидетельствами жизни и творчества гениального русского композитора. Он родился в "музыкальное" время. Его мама, Любовь Петровна Щетинина училась в Санкт-Петербургской консерватории у Теодора Лешетицкого во времена Петра Ильича Чайковского, в его судьбе принимал участие А.Г. Рубинштейн, дарование юного Скрябина было замечено и всемерно поддерживалось родными и друзьями матери. Сама Любовь Петровна прожила короткую жизнь, всего 23 года. К сожалению, и Александр Николаевич долгожителем не был, но его присутствие в музыке по-прежнему огромно. На открытие выставки собрались очень хорошие люди, преданные творчеству Скрябина. Играл лауреат скрябинского конкурса пианистов Андрей Коробейников. Несмотря на размеры Нового Манежа, всё было как-то по-домашнему просто, уютно и не казённо. Кроме замечательных сотрудников Музея А.Н. Скрябина, других музыкальных музеев столицы надо отметить особую роль нынешнего носителя замечательной фамилии Александра Серафимовича Скрябина. Он неутомимо уже много лет исследует творчество своего знаменитого родственника, вместе с Анной Юрьевной Николаевой поддерживает музыкальные учебные заведения его имени. Только благодаря их подвижничеству и энтузиазму возник и стал заметным Международный конкурс пианистов им. Скрябина, ежегодно музыканты самых разных школ и стран за лучшее исполнение произведений Скрябина по их инициативе награждаются специальными премиями. Наша культура, собственно, и сохраняется благодаря таким преданным и подлинным её подвижникам. Деньгами вокруг всей этой деятельности и не пахнет. И премиями всевозможными тоже. Как ни включу телевизор, там за очередным правительственным поощрением бойко ходит одна и та же дама-журналистка, а потом в строгой учительской манере это же правительство и отчитывает за кретинизм. Мазохизм какой-то. Скрябин по тусовкам не ходит и покровителей не ищет, справедливо полагая, что не в деньгах счастье. А власти, не очень обеспокоенной событиями культуры, только этого и надо.
В последний месяц года в Москве играли Аренского и Глазунова. Событие. Кстати напомнить, что Александр Николаевич Скрябин учился у Аренского. Филармонические планы складываются так странно, что в Большом зале Консерватории, например, почти не звучат произведения Глинки, Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, и все они печально посматривают со стен, где размещены их портреты. Редкий гость в концертных залах Танеев, никогда не слышим Калинникова, очень редко Свиридова и Гаврилина. Художественное ли руководство в Московской филармонии? Поэтому особая благодарность пианистам Александру Гиндину и Эдуарду Кунцу, блестяще сыгравшим Сонату № 1 фа мажор, соч. 15 А. Аренского в концерте, посвящённом памяти народного артиста СССР пианиста Николая Петрова. С академическим симфоническим оркестром Московской филармонии под управлением Юрия Симонова Концерт Глазунова, как всегда, превосходно играл виолончелист Сергей Антонов. У меня складывается впечатление, что с мастерами именно виолончели нам очень повезло. В этом же месяце неповторимый вечер с виолончелистом Александром Князевым. Исполнялся Концерт № 2 Д. Шостаковича с оркестром "Новая Россия". Чтобы понять, что такое виолончель, надо слушать Александра Князева. Он сам - олицетворение этого инструмента и владеет им как никто другой.
