Умны, точны и хороши книги Александра Шевякина, вскрывающие механизм убийства СССР, однако откровения и размышления Полторанина особенно интересны и показательны. Достаточно прочесть его книгу, чтобы понять: насколько мелкими, неумными и недалекими были отечественные творцы ельцинской «эпохи» (в отличие от ее творцов зарубежных), и насколько при этом все они были бесчестны, своекорыстны и подлы — на чем и выплыли наверх.
На их фоне, и с учетом того, что он отважился на нынешние разоблачения, Михаил Полторанин выглядит чуть ли не Ильей Муромцем, который хотя и запоздало, но вышел-таки на бой с Идолищем Поганым.
Так вот, описывая «победу» Ельцина на президентских выборах 1996 года («победу» в кавычках потому, что во втором туре Зюганов немного опередил Ельцина), Полторанин верно замечает:
«Когда журналисты припоминают сегодня команде Зюганова тот период, упрекая ее в трусливом отказе от выигранной власти, Геннадий Андреевич и его товарищи начинают яриться и бормотать что-то в свое оправдание. Вместо того, чтобы прямо спросить журналистов: а сами-то они готовы были защищать Конституцию на баррикадах?»
Вопрос, спору нет, верный. Однако адресовать его надо не только журналистам, но и всему народу. Причем, если бы народ повел себя на выборах умно, не потребовались бы никакие баррикады.
В той ведь ситуации был следующий тонкий момент. Если бы народ умело пользовался ручкой, не было бы никакой нужды браться за автомат Калашникова (мысль, к слову, не устаревшая ни сегодня, ни завтра).
Да, если бы в 1996 году народы России не поддались на призыв «Голосуй сердцем!», если бы они не поддались на дешевое популистское словоблудие «генерала» Лебедя и если бы они хотя бы во втором туре все пришли на голосование и не менее 85 % голосов подали бы за Зюганова (что отвечало бы интересам примерно 95 % населения), то самый продажный и запуганный Центризбирком не рискнул бы объявлять победу Ельцина.
Правда, Полторанин далее размышляет так:
«Представим невероятное: в отлаженной Кремлем машине произошел сбой, и Центризбирком объявил о поражении Ельцина. Какова [была бы] на это реакция деспотичного Бориса Николаевича с его друзьями оттуда?
Не исключаю, что всех членов ЦК КПРФ замели бы в одночасье, погрузили на самолет и по договоренности с Клинтоном отправили [бы] в американский Освенцим — тюрьму Гуантанамо. Оппозиционные партии ожидал бы кирдык.
Мировые СМИ Всепланетной Олигархии, в том числе телевидение отечественных нуворишей, начали бы обвинять победивших коммунистов в подготовке террористических актов… поедании младенцев — да в чем угодно. Западные лидеры выступили бы гуртом в поддержку светоча демократии Ельцина.
А Россия…»
* * *
И вот тут я цитирование временно прерву.
Картина прошлой, настоящей и будущей «россиянской» демократии описана выше сочно и неприглядно. И все описанное могло стать вполне возможным — в той реальной ситуации 1996 года, когда народ, даже через пять лет губительных ельцинских «реформ», все еще голосовал «сердцем» и «думал» еще одной частью тела, соображая, кто «красивше» — Зюганов или Ельцин?
Реально в 1996 году победил, надо полагать, Зюганов, но победил-то он с таким мизерным перевесом, что сфальсифицировать «победу» Ельцина было парой пустяков. И даже если бы в отлаженной Кремлем машине произошел сбой и Центризбирком объявил о поражении Ельцина, то вполне мог наступить именно тот «кирдык», который описал Михаил Никифорович. Ведь ясно выраженной воли народа мы тогда не имели.
А вот теперь спросим себя еще раз: что было бы, если бы Зюганов победил в 1996 году, набрав хотя бы 85 % при примерно 90-процентной явке избирателей, то есть — при конституционно зафиксированной поддержке более чем трех четвертей населения Российской Федерации?
Полторанин пишет о 1996 годе (я продолжаю цитату):
«…А Россия (после гипотетического ареста ЦК КПРФ. — С. К.) зевала бы спросонок и равнодушно почесывала пустое брюхо. Что сделали бы с итогами голосования? Их аннулировали бы, а новые выборы перенесли бы на неопределенный срок.
Не мог Ельцин проиграть. Не имел такой возможности».
Верно, не мог, не имел…
Но это сказано о ситуации, когда перевес Зюганова составил не более двух-трех процентов. Их Центризбирком мог «не заметить». А если бы перевес Зюганова в 1996 году составил, скажем, семьдесят процентов?
Это ведь означало бы, что Россия уже не зевает спросонок, а протерла глаза и проснулась!
А с проснувшейся Россией шутки шутить не рискнул бы никто. Спешная погрузка на самолеты в этом случае, вне сомнений, началась бы, но не принудительная — членов ЦК КПРФ, а добровольно-вынужденная — «семейства» во главе с бывшим «всенедородно» в 1991 году избранным Ельциным… А за ним последовали бы руководитель ельцинского предвыборного штаба первый вице-премьер Сосковец, нувориши отечественного телевидения и прочие отечественные «нуворишки»…
Не вышло!
Но не вышло потому, что народ не вышел на избирательные участки — для того, чтобы действительно всенародно, спокойно, весело, дружно, не тая ни друг от друга, ни от членов участковых комиссий своего выбора, проголосовать не просто за Геннадия Зюганова (он уже тогда был не очень-то удал), а за новую Советскую власть, за президента-коммуниста!
Да, в том, что в 1996 году этого не произошло, виноваты оболванивавшие народ нувориши отечественного телевидения, виноват сам Зюганов, настроенный не по-боевому и не стремившийся к высшей власти.
Но не виноват ли и сам народ?
Виноват ведь!
И виноват по сей день!
По сей день прошлое народное непонимание своего интереса сменяется не пониманием, а иным типом непонимания.
Народ сам убивает себя и будущее своих детей и внуков…
Увы!
Ведь даже на президентских выборах 2008 года избрание кандидата КПРФ Зюганова — при всех его личных и политических пороках и недостатках — избрание тремя четвертями населения России, резко изменило бы положение дел в лучшую сторону.
С одной стороны, Зюганов и КПРФ были бы вынуждены проводить политику в интересах народа, а с другой стороны мощная поддержка народа, возможно, взбодрила бы даже вялого Зюганова.
Вместо этого народ вновь голосовал — кто «сердцем», кто еще кое-чем, и в итоге привел к власти Медведева, а за ним, в 2012 году, — опять Путина.
Это ведь факт!!!
Факт то, что, в конечном счете, всех их привели к высшей государственной власти не теневые клубы мировой элиты, не электронные средства манипулирования общественным сознанием, не пресловутый «административный ресурс» — хотя все это, так или иначе, и имело место. Но, в конечном счете, президентами России их сделали несколько десятков миллионов взрослых граждан России!
Причем, в этом приняли участие даже те, кто не принял участия в выборах!
Ведь неучастие в выборах — тоже преступление перед самим собой.
Власть убийцам России и ее народов дал сам народ. А теперь он плюется и жалко оправдывается — уже в который раз — мол, «а что от нас зависит?».
Ну-ну…
От нас зависит все! Если мы хотим, чтобы все зависело от нас!..
* * *
В России много моральных преступников на всех социальных уровнях и во всех слоях общества…
Однако особенно грустным и гнусным оказывается то, что в нынешней России морально преступная «элита» делает соучастниками в своих моральных преступлениях самые широкие народные массы.
Избрание народом морально преступной власти — это коллективное моральное и политическое преступление всего народа.
Массовое соглашательство с этой властью — это тоже коллективное преступление народа. Так, например, не только участники «ярмарок миллионеров», но и самые рядовые, самым скромным образом живущие, граждане России сегодня повинны в небывалой ранее в истории мира всенародной растрате национального богатства.
Ведь ту власть, которая на корню распродает Россию и гонит ее национальные богатства по трубам на Запад, избирает сам народ! Потом он считает власть преступной, а кто создал ее, эту власть?
Представим себе банк, управляющие которого решили присвоить себе его активы, но хотят, чтобы растрата обнаружилась как можно позже. Тогда лучший вариант для них — вовлечь в дело растраты весь персонал банка.
С этой, долго длящейся, растраты президент банка будет иметь виллу в Ницце и миллионы долларов на личном счету, однако и рядовой кассир сможет купить жене новую шубку, а себе «иномарку».
Но преступление совершают оба.
Во главе банка стоит кучка. Персонал же банка — это уже немалое число людей. Если они пожелают выступать как единый коллектив, растрату можно обнародовать, пресечь и банк сохранить. Однако это можно сделать только объединенными усилиями. Если таких усилий нет, растрата продолжается.
