Свидетель Пулатова Л.Т. (Лифанова) показала (т. 85 л. д. 135—137):
- Яхъяев стал предлагать мне сожительствовать, предлагая большие деньги. за весь период нашего знакомства я замечала, что у Яхъяева много денег. Он постоянно носил с собой в кармане пиджака пачки денег по 60 рублей. Поскольку я имела доступ к его сейфу, то видела там тоже большие пачки денег. Я помню, что после 1976 года его стали посещать начальники УВД Самаркандской и Хорезмской областей . После их посещений Яхъяев складывал пачки денег в сейф, говоря при этом: «Не с собой же мне их носить».
20 февраля Брежнев награжден высшим военным орденом Победы. На памятной фотографии видно: маршальский мундир украшают 16 (!!!) рядов орденских планок.
В конце февраля Чурбанов на неделю снова отправляется в братскую Венгрию, чтобы подписать протокол о сотрудничестве на 1978 год и продегустировать местные напитки.
В середине марта председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС А.Я. Пельше поручает одному из своих подчиненных разобраться со спецталонами для частных машин, позволяющими нарушать правила дорожного движения. К шефу столичной ГАИ Ноздрякову явилась бригада КПК ЦК КПСС, возглавляемая ответственным контролером В. Севастьяновым. Ноздряков отказывается предоставить проверяющим секретную картотеку на владельцев спецталонов, которые в наше время сменили «мигалки». Они позволяли рассекать по улицам, игнорируя ПДД и гаишников. Ноздряков выдал около тысячи спецталонов частным лицам - директорам гастрономов, главврачам клиник, руководителям охотничьих обществ, главным редакторам влиятельных газет, причем примерно сотня была «на предъявителя», без ФИО. На одном из таких вся эта коррупционная система и попалилась: подольский «вор в законе» Иванов, находившийся во всесоюзном розыске много лет, передвигался по столице с помощью этого заветного документа. Теневая цена этой ГАИ-индульгенции была 20 тысяч рублей, при генеральской зарплате в 500 рублей, то есть одной трансакцией можно было «закрыть» трехлетний оклад. Очевидно, впрочем, что гаишник № 1 не брал все деньги
И тогда все было отлажено, и сейчас. «Пресненский районный суд Москвы санкционировал арест старшего следователя Главного следственного управления ГУ МВД РФ по Москве майора юстиции Нелли Дмитриевой. Под стражей она останется до 24 ноября 2011 года. Дмитриевой официально предъявлено обвинение по ч. 6 ст. 290 УК РФ - «получение взятки в особо крупном размере». По данным СК РФ, следователь вымогала 3 млн. долларов у фигурантов дела о контрабанде медицинского оборудования - в такую сумму она оценила освобождение подозреваемых бизнесменов Царькова и Юдина от уголовной ответственности». В блогосфере осенью 2011 года сетовали: сколько же эти юристы гребут, если каждая взятка в сто миллионов рублей! Не все так просто. Они берут мзду. Системно. И системно передают наверх, оставляя себе согласованную долю - 15 (реже 20) процентов. Не бедствуют. Работают. На Систему.
Именно несанкционированная самодеятельность, когда простой исполнитель вымогает и получает ВСЮ сумму, может привести к тому, что «шибко умного» сольют. Я не про Дмитриеву, понятия не имею, кто она и зачем. Однако летом 2010 года встретился с чиновником. Зарубежным. А некогда заслуженным советским следователем, который был откомандирован КГБ Грузинской ССР для работы в бригаде Генпрокуратуры СССР под руководством старшего следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Тельмана Гдляна. Тогда «узбекское дело» раскручивалось именно по такой схеме. Снизу вверх спираль. И неизвестно, «сколько витков она бы в себя вобрала» (© Вячеслав Бутусов), если бы дело не прикрыли. Когда цепочку мздоимства отследили до уровня ЦК узбекской Компартии и дело из «узбекского» грозило стать «кремлевским», группу Гдляна - Иванова обвинили в злоупотреблениях - «нарушениях законности при проведении расследований в Узбекистане». В мае 1989 года возбудили уголовное дело уже против этих двух следователей. Скомпрометированы они тогда были знатно, не отмылись, по мне, и до сих пор. Хотя замечу: Тельман Хоренович был одним из немногих «врагов режима», арестованных чекистами во время путча ГКЧП. Так вот, экс-соратник опального следователя, занимающий теперь вполне себе штатскую должность в одной из соседних стран, уверил меня, что коррупционные схемы брежневской эпохи в нынешней России модифицированы и, главное, вполне формализованы как бы. То есть на все есть такса, и «норма удержания» следователей составляет те самые 15 процентов. Не знаю, право, верить ли. Другое любопытно: где днище этого айсберга, впечатляющую верхушку коего засвечивают время от времени аресты погононосных взяточников?
21 апреля в Кремлевском дворце съездов состоялось торжественное заседание, посвященное 108-й годовщине рождения Ленина. В кулуарах Щелоков наехал на первого зама КПК Густова:
- С чьей санкции твои люди проверяют членов Политбюро и их семьи?!
Операция «Спецталон» была свернута. Ноздрякова оставили в покое.
К 1985 году в его тайной картотеке было уже более тысячи талонов. «Круговая порука мажет как копоть» (© Илья Кормильцев). Гаишные вельможи покрывали партвельмож, эта партия всегда была «партией воров и жуликов». Шеф-куратор ГАИ РСФСР Семен Гороховский рассказывал, как Гришин, сев за руль вместо шофера, устроил ДТП, а потом заставил водителя поменяться с ним местами, и тот всю вину взял на себя. Шоферы всегда брали вину на себя. Но и им опасаться было нечего - разве что небольшого штрафа.
Не знаю уж, насколько добрым был миротворец Брежнев, бросивший беспощадной рукой неумелых вчерашних школьников на бесплодный алтарь страшных афганских плоскогорий (в Кабуле шутили: согласно новым восточным приметам, если ночью приснился танк, жди днем в гости друга), но охотно свидетельствую: дочь многозвездного генсека - человек незлобивый и завидно незлопамятный. После публикации в «Неделе» статьи «Наследнички» летом 1988 года, в которой рассказывалось о ее бриллиантовых аферах, Галина Леонидовна со смирным вздохом прокомментировала:
- На каждый роток не набросишь платок.
Конечно, думал я, после нервных постпубликационных разборок Брежнева не пожелает беседовать со мной даже по телефону. Тем не менее, жена Чурбанова оказалась протокольно-любезной дамой, невзирая на мою репортерскую настойчивость. В слякотную годовщину окончания чурбановского процесса, накануне нового 1990 года, мне надо было узнать о пикантной судьбе одного из необычных вещдоков по делу Чурбанова - картины Глазунова со стандартной и ник чему не обязывающей надписью брежневскому зятю (в эти декабрьские дни 1989 года живописец, баллотировавшийся в Верховный Совет России, настойчиво рвался в прямой эфир обложенного чрезмерной номенклатурной опекой «Взгляда»: «Вы можете задавать мне любые вопросы», - уверял он одного из моих коллег, работающих на самую популярную программу державы. Значительно позднее я подготовил интервью для «Взгляда». Илье Сергеевичу это уже не нужно было. Но «Взгляд» от этого, по-моему, выиграл).
Галина Леонидовна с готовностью вспомнила, что как-то, решив «показать дочери Париж», она отправилась с Викой во Францию, где и познакомилась с душевным Ильей Сергеевичем - в ту пору якобы опальным художником (якобы- потому что его поддерживал и Суслов, и многие другие ценители живописи от Политбюро). На мой вопрос - общается ли она с Глазуновым сейчас - «неуправляемая Галя» ответила столь же уклончиво, сколь невразумительны были последние речи ее несчастного (при всем при том!) отца:
