Даже некоторые герои финской войны внезапно потеряли весь свой боевой пыл и превратились из рыкающих львов в кротких агнцев. Именно это произошло, например, с датскими лётчиками-добровольцами, недавно вернувшимися из Финляндии. Целая стая их во главе
с наиболее отличившимся лейтенантом Йорном Ульрихом, узнав о продвижении немцев, удрала в Швецию.
Основные силы датской армии сдались, даже не увидев противника. После краткого совещания короля Христиана X с генералами и министрами все части получили приказ сложить оружие. Командующий армией генерал Приор робко предложил посопротивляться, но премьер Стаунинг, министр иностранных дел Мунх и лично Его Величество дали экстремизму дружный отпор. После чего, светски беседуя с нанёсшим ему визит начальником штаба 31-го корпуса генерал-майором Химером, Христиан восхищённо заметил: «Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно!»
В отличие от ранее битой немцами и потому осторожной Дании, Норвегия была настроена более воинственно. Отделившись от Швеции в 1905 году, она испытывала традиционное для свеженезависимых стран желание поживиться за счёт соседей. Воспользовавшись захватом англичанами Мурманска и Архангельска, сотни норвежских промысловых судов в апреле 1918 года вторглись в наши территориальные воды. Поскольку военный флот у России здесь отсутствовал, норвежцы продолжали браконьерствовать и после ухода британской эскадры. Самый бойкие пираты проникали в российскую акваторию на тысячу с лишним километров, а тюленей только за пять лет забили почти миллион, едва не изведя их начисто.
На протесты Москвы, в Осло издевательски ответили, что поскольку не признают большевистской России, то и её морских границ знать не желают. Когда советские пограничные катера стали задерживать браконьеров, в дело вступил норвежский флот, включая броненосцы береговой обороны. Противопоставить их пушкам наши моряки ничего не могли, и беспредел обнаглевших тюленебоев продолжался. Сверх того, Норвегия претендовала на принадлежащие России острова Франца-Иосифа. Ситуация изменилась лишь в 1933 году, когда в Мурманске бросили якорь первые корабли будущего Северного флота, включая переброшенные по Беломоро-Балтийскому каналу подлодки. Опасаясь получить торпеду в бок, норвежские броненосцы уползли в родные шхеры, а вслед за ними удрали и браконьеры. Тогда же по решению Гаагского международного суда норвежским войскам пришлось эвакуироваться из принадлежавшей Дании Гренландии, где они высадились двумя годами раньше, под командованием бравого министра обороны Видкуна Квислинга.
Как видите, некоторые остатки боевого пыла у потомков норвежских викингов всё же сохранились, что проявилось, как в участии их добровольцев в советско-финской войне, так и в двух известных эпизодах кампании против немцев. Артиллеристы крепости Оскарборг, прикрывавшие морские подступы к столице, расстреляли в упор и потопили тяжёлый крейсер «Блюхер», а старый форт у деревни Хегра близ Тронхейма, отбивался от немцев целых три недели, сдавшись лишь 5 мая. Правда и здесь бои были не слишком жестокие. После отражения атак 17–18 мая, немцы ограничивались в основном обстрелом из орудий, самыми мощными из которых из которых были 120-мм трофейные гаубицы,
реквизированные на соседнем складе. Обстрел оказался столь неэффективным, что из 211 человек гарнизона, погибло всего шестеро, что, впрочем, никак не отменяет героизма защитников форта.
Куда менее стойким оказался гарнизон порта Кристиансанн. Защищавший его усиленный батальон отступил перед примерно равным по численности немецким десантом, потеряв от вражеского огня целых 8 человек убитыми! Расчёты береговой батареи «Оддере», прежде чем удрать в тыл, даже выпустили в сторону врага несколько десятков снарядов из своих мощных 210 и 240-мм орудий. Поскольку ни германский флагман, лёгкий крейсер «Кёнигсберг», ни пара сопровождавших его эсминцев в принципе не были рассчитаны на такие подарки, норвежцы имели реальные шансы их утопить. Однако, вероятно, руководствуясь высокими идеалами гуманизма, артиллеристы «Оддере» почему-то так ни разу и не попали в маневрировавшую перед носом цель. Их коллеги с береговой батареи «Глеодден» оказались ещё гуманнее и огонь вообще не открыли.
Столь же строгого нейтралитета придерживались под Кристиансанном и норвежские лётчики с моряками. Два десятка истребителей на местном аэродроме за все шесть часов операции так и не удосужились взлететь, и немцы взяли их целёхонькими. Командир миноносца «Гюллер», как выяснилось, не знал, что по неприятельским кораблям надо стрелять и ускакал на берег звонить в штаб. Другой морской волк, командовавший подводной лодкой В2, не рискнул выпустить по врагу торпеду из-за неисправности компаса. Третий храбрый капитан, командир однотипной субмарины В5, услышав залп собственной береговой артиллерии, нырнул на дно, где и просидел до конца боя. И, наконец, полдюжины мелких сторожевиков предпочли попросту удрать, затерявшись в лабиринте шхер.
Столь же весело шло дело в других портах, начав с самого северного — Нарвика. Здесь оборонявшие город части были парализованы действиями своего собственного командира, полковника Сундло и безропотно сложили оружие по его приказу. Гораздо больше хлопот высадившимся бойцам 139-го австрийского горно-пехотного полка доставили оборонявшие вход в гавань береговые батареи «Рамнёс» и «Хамнёс». Австрияки потратили пять часов, лазая по окрестным скалам, но так и не обнаружили зловредные орудия. Впоследствии выяснилось, что запланировав возвести батареи ещё в 1912 году, горячие норвежские парни так и не удосужились соорудить что-нибудь внушительнее фундамента. В самом деле, чего там суетиться, если москальского десанту не предвидится, а прочие соседи свои в доску!
В Тронхейме, как и в Кристиансанне, 138-й полк австрийских горных стрелков встретил примерно равный по численности гарнизон из трёх армейских батальонов и многочисленных крепостных частей. Распоряжавшийся ими командир 5-й норвежской дивизии генерал Лауратанзон приказал приказал своему воинству сдаться после того, как от случайной пули погиб местный рыбак. То же самое наблюдалось и в Ставангере, где гарнизон из 1500 солдат под командованием полковника Виллоха сложил оружие, потеряв пять бойцов от удачно сброшенной авиабомбы и ещё троих в перестрелке с десантом. Наиболее же любезным оказался экипаж миноносца «Скарв» в Эгерсунне. Когда германский тральщик собрался брать его на абордаж, вахтенный матрос миноносца предупредительно сбросил немцам буксирный конец.
Со вступлением в бой главных сил норвежской армии ситуация практически не изменилась, поскольку воевать оные силы большей частью не хотели категорически. Оборонявшиеся в южной Норвегии около 2 тысяч солдат 1 — ой пехотной дивизия генерала Эриксена с приданными ей подразделениями сдалась после нескольких перестрелок, а ещё 3 тысячи дезертировали или удрали в Швецию. Столь же махровый пацифизм демонстрировали полки 3-й пехотной дивизии, сложившей оружие по приказу своего командира генерала Лильедаля одновременно с 3-м пехотным полком 2-й дивизии. Из более чем 6 тысяч солдат этих частей в боях с противником участвовало едва несколько сотен. Без единого выстрела капитулировали порт Арендалль, крепости Хейторп, Трегстад и Конгсберг, а также главная база норвежского флота Хортен. Её комендант адмирал Смит-Йохансен благоразумно решил, что 210-мм крепостные орудия его батарей и броненосцев береговой обороны слишком слабы для боя с 20-мм зенитными автоматами немецких тральщиков.
Столь кроткое поведение норвежских генералов придало храбрости их бывшему шефу и лидеру местных нацистов Видкуну Квислингу. Заняв столичную радиостанцию и отель «Континенталь», Квислинг объявил себя главой правительства, призвав не сопротивляться своим немецким друзьям. Примерно половина из ста тысяч призывников его послушала и на участки не явилась, ну а как вела себя большая часть остальных, вы уже знаете.
Согласитесь, что воевать с такими пупсиками — просто одно удовольствие! Поэтому лихой военно-воздушный атташе в Норвегии капитан Эберхард Шпиллер уже к середине первого дня вторжения был больше всего озабочен подготовкой торжественного парада в захваченной норвежской столице. Позвонив начальству с захваченного аэропорта, бравый гауптман потребовал доставить ему военный оркестр с максимальным количеством труб и барабанов. Парад прошёл великолепно, но в судьбе самого Шпиллера страсть к показухе сыграла роковую роль. Увлёкшись репетицией оркестра, он упустил смывшегося на север короля Хокона, бегущее вместе с ним правительство, а также весь штаб норвежской армии.
В принципе, герр капитан почти что прихватил беглецов, но, понадеявшись на свою крутость, взял с собой всего две сотни десантников и несколько квислинговцев. Охранявшие королевскую особу командующий сухопутными войсками генерал Локе и начальник штаба полковник Хальтледаль считали положение безнадёжным. Дюжине городских автобусов с отрядом Шпиллера они могли противопоставить всего пару батальонов 2-й дивизии и батальон королевской гвардии. Однако присутствовавшему тут же инспектору пехоты полковнику Отто Рюге удалось убедить его величество не сдаваться.
