Так что основания для радости такому союзу и такому союзнику у Вячко, так же как и у Владимира Псковскго, изначально действительно были. На словах у немцев все было красиво и гладко. Но столкнувшись с ними на деле, оба князя резко изменили свое мнение о рыцарях Христовых. И это не случайность. Те, кто не успели этого сделать и слепо доверились братьям-меченосцам, погибли намного раньше, успев лишь осознать свои ошибки, но не что-либо изменить.
«Когда король Кукейноса Вячко услышал о прибытии епископа и пилигримов, он вместе со своими людьми вышел им навстречу и по прибытии в Ригу был принят всеми с почетом. Проведя в самой дружественной обстановке в доме епископа много дней, он наконец попросил епископа помочь ему против нападений литовцев, предлагая за это половину своей земли и своего замка. Это было принято, епископ почтил короля многими дарами, обещал ему помощь людьми и оружием, и король с радостью вернулся домой» (Хроника Генриха Латвийского).
Вопрос о причинах такого щедрого дара «в полцарства» до сих пор остается без ответа. С одной стороны, живя на порубежье, князь Кукейноса видел, как усиливается натиск литвы на границы его земель. С другой стороны, вполне возможно, что ни о каких договоренностях по поводу «полцарства» у Вячко с орденом не имелось. Князь был не настолько слаб, глуп или дик, чтобы отдавать за свою защиту, пусть даже отважным рыцарям Христа, свои земли. Кто бы из русских князей еще так поступил? Варианты придется в памяти поискать! Генрих Латвийский, как фанатичный поклонник ордена, выдумывает свою версию происходящего, притом выдумывает не мудрствуя лукаво, ибо проверять никто не будет. Однако больше эта версия не прозвучала нигде, ибо никто о ней из русских летописцев ничего не слышал. А если бы такое было возможно, то те, кто услышал, не пропустили бы такую удивительную для Руси-матушки новость. Так что не надо слепо доверять всем немецким выдумкам. Тем более, что Генриха Латвийского мы уже ловили за этим делом не раз. Да и сами подумайте, что за глупость такая, что за блажь могла прийти живущему в приграничье русскому князю в голову! Не раз и не два рубившегося с литовцами за каждую пядь своей земли! Что его могло так испугать, чтобы он отказался от половины своих земель за защиту, которая могла в данном случае выйти ему боком?
Однако правитель соседнего с Кукейносом княжества Герсики, Всеволод, который раньше тоже был вассалом Полоцкого князя, с 1209 года является уже вассалом Рижского епископа. Как говорится, информация к размышлению.
Опять же. В отличие от других событий хроники, описывая свое видение данного конфликта между князем Вячко и немцами, Генрих Латвийский умело уходит от его предыстории, что опять-таки для него нехарактерно. Делает вид, что это не так уж важно. Может быть, он просто не знает, а может, придумать ничего достойного в этот раз не сумел. Зато резко берет быка за рога, возлагая изначально всю вину на русского князя.
Вообще Генрих Латвийский большой фантазер. Доверять ему безоглядно не стоит. Горазд, одним словом, на выдумку Генрих. Что примечательно, русских он не жалует. Да и вообще не жалует врагов веры католической. Одной из его лучших выдумок является басня о литовском князе Даугерде. Мы о ней уже упоминали. Так вот, пожалуй, только сам Генрих Латвийский может всерьез верить в то, что могущественный литовский князь, лютый враг крестоносцев и коварно захваченный ими в плен, пребывая в темнице Венденского замка, видимо, от огорчения или желания досадить хозяевам, наложил на себя руки. А большой добряк Бертольд Венденский здесь вообще ни при чем. Он радушный хозяин. Подумаешь, напал на Даугертиса из засады, заточил в клетку. Так это все от широты души, да и клетка была со всеми удобствами. Ведь все, кто знает Бертольда, сразу поймут, что все произошедшее с литовцем чистой воды случайность.
Но кто такой Бертольд Венденский, мы уже хорошо знаем. Такого зверя еще поискать. И все его действия просчитаны изначально, в них нет места случайностям. Вот на такие сказки Генрих Латвийский и является большим умельцем. А рыцарь Даниил, из-за которого разгорится дальнейший сыр-бор, от Бертольда мало чем отличался. Пример перед глазами, стремления те же самые, да и честолюбия не меньше. Но вернемся к «Ливонским Хроникам», к этому в высшей мере занимательному чтению.
Давайте внимательно послушаем, что расскажет нам Генрих Латвийский, только периодически будем комментировать его откровения, иначе впечатление о происшедшем может сложиться довольно предвзятое. Событие это имеет место между рождественским нападением литовцев на Турайду (24 декабря 1207 года) и Пасхой (6 апреля 1208 года).
«В это время возник раздор между королем Кукейноса и рыцарем Даниилом из Леневардена. Этот король причинял много неприятностей людям Даниила и, несмотря на неоднократные увещевания, не переставал их беспокоить» (Генрих Латвийский).
В самом начале этой истории уже заложена странность. Вячко – человек слова. Он уже, по словам Латвийского Генриха, добровольно пожертвовал ордену половину своих земель. Чего же еще немцам надо? Если он по какой-либо причине стал постоянно тревожить соседей-рыцарей, значит, причина для этого была. Вот что сообщает о ней пресловутый Генрих: «Этот король (Вячко) причинял много неприятностей людям Даниила и, несмотря на неоднократные увещевания, не переставал их беспокоить».
Хронист изначально выставляет русского князя провокатором и склочником, хотя это лишь его личное мнение. Но есть во всем этом один нюанс. Дело в том, что это могли быть обычные приграничные конфликты, которые всегда происходят на порубежье. Кто-то рыбу ловил там, где нельзя, кто-то охотился в неположенном месте, а кто-то у соседа скот увел. Одним словом, бытовуха. Но князь Кукейноса на такие мелочи внимания не обращал, рассчитывая на союзные отношения с Рижским епископом.
А епископ Альберт, видимо в курсе дела. Но на Вячко он не давит, не хочет обижать нового союзника, а рыцаря Даниила лишь немного журит за несдержанность и непослушание. Служитель церкви просто устраняется от разборок. А возможно понимает, что на рыцаря Даниила, как и на Бертольда Венденского, он сейчас ни повлиять, ни надавить не сможет. Толку не будет никакого. Дальше действия Даниила сильно напоминают действия того же Бертольда.
«Однажды ночью слуги Даниила поднялись вместе с ним самим и быстро двинулись к замку короля. Придя на рассвете, они нашли спящими людей в замке, а стражу на валу мало бдительной. Взойдя неожиданно на вал, они захватили главное укрепление; отступавших в замок русских, как христиан, не решились убивать, но угрозив им мечами, одних обратили в бегство, других взяли в плен и связали. В том числе захватили и связали самого короля, а все имущество, бывшее в замке, снесли в одно место и тщательно охраняли. Позвали господина своего Даниила, бывшего поблизости, и он, желая выслушать совет епископа об этом деле, сообщил обо всем рижанам».
Ничего глаз не режет во всей этой белиберде?
Пограничный князь был застигнут в своем замке спящим и беспомощным. Это отчего вдруг? Это первый вопрос. А второй напрашивается следом. И когда? Ответ. Перед Пасхой. Христианской Пасхой. То есть крестоносцы напали на русских практически в один из самых светлых христианских праздников. Религиозный праздник, именно той самой религии, которую они и несли в языческие народы. Кстати, это, как вы, наверное, уже успели заметить, не первый и не последний подобный факт, достаточно просто вспомнить, как когда-то весело отпраздновали Крещение во Пскове и окрестных землях. Крестоносцы частенько выбирали для нападения на русских дни, когда начинался большой церковный праздник. Что хотели сказать этим рыцари Христа?
Что же касается князя Вячко, то и ему было не след расслабляться. Но и такое бывает. Он, видимо, посчитал, что общий христианский праздник и слово, данное ему епископом Альбертом, уберегут его от беды. Русские князья, если кому-либо давали слово, то старались его держать и зря им не бросались. Крестоносцы же могли дать язычникам любое слово и затем обмануть. Создается такое впечатление, что и русских, как потенциальных врагов, а к тому же и не католиков, немцы изначально приравняли к язычникам. Поэтому со словами и обещаниями, данными своим восточным соседям, обращались очень и очень вольно. Может, именно поэтому у русских князей, таких, как Владимир Псковский, Ярослав Всеволодович, Александр Невский, да и тот же Вячко, появилась непреходящая ненависть именно к рыцарям-крестоносцам. А ведь эти люди были славой земли Русской, ее честью, щитом и опорой, как бы ни пытались очернить их деяния задним числом. У нас немало людей, которые почему-то предпочитают верить в самое плохое, заниматься самоунижением и посыпать голову пеплом. Особенно если речь идет о той информации, которую сообщают «западные партнеры». Но нельзя же верить в откровенную чушь, пускай и написанную много веков назад.
