Встает один важный вопрос: можно ли в текущей ситуации использовать валютный рынок для проведения количественного смягчения? Не приведет ли это к ослаблению рубля и, как следствие, к инфляции? Есть как минимум два аргумента в пользу того, что использование валютного рынка для количественного смягчения возможно. Во-первых, опыт 1998–2002 годов, когда, несмотря на падение курса рубля с 6 до 32 рублей за доллар, смягчение проводилось, говорит о достаточной эффективности такой политики. А во-вторых, валютный рынок позволяет производить операции практически любого объема, в то время как рынок долговых обязательств и рынок акций в России ограничены по своим размерам. Еще один аргумент в пользу возможности операций на валютном рынке — реальное укрепление рубля по отношению к валюте даже в этот, казалось бы, непростой год.
Другой важный вопрос касается возможностей Минфина. Как уже было сказано выше, операции по наполнению валютой фондов (Стабфонда, позже Резервного фонда и Фонда национального благосостояния) приводили к росту денежной массы и положительно влияли на экономику. Любые действия Минфина, ведущие к увеличению денежной массы, будут очень полезны. Скупка валюты за рубли, находящиеся в распоряжении Минфина, размещение временно свободных рублевых денежных средств на счетах коммерческих банков, другие подобные операции не только прямо влияют на увеличение денежной массы, но и преумножаются финансовой системой благодаря денежному мультипликатору.
Как скоро будет результат
Да простит меня читатель за слишком приземленный пример из истории моего родного предприятия. К августу 1998 года в экономике России сложилась очень плохая ситуация. Многие предприятия просто остановились. К их числу относился и КАМАЗ, производитель грузовиков из Набережных Челнов. За первые девять месяцев того кризисного года было произведено всего 1,1 тыс. автомобилей, в среднем символические 120 штук в месяц. Это очень, очень мало, ведь в лучшие годы КАМАЗ производил 10 тыс. автомобилей в месяц, более 120 тыс. грузовиков в год. В августе грянул дефолт. 11 сентября 1998 года председателем правительства был назначен Евгений Примаков . И практически сразу началось первое российское количественное смягчение. Ситуация изменилась почти мгновенно. За оставшиеся три месяца 1998 года КАМАЗ выпустил 2,2 тыс. грузовиков, вдвое больше, чем за первые девять месяцев года. В следующем, 1999 году среднемесячное производство составило уже 1,25 тыс. грузовиков, в 2000-м — 1,95 тыс. единиц, в последующие годы рост продолжился.
Что касается экономики России в целом, то уже в 1999 году рост ВВП составил невиданные с советских времен 6,4%. Во втором квартале 1999 года квартальный ВВП показал рост и ни разу не уходил с этого момента в отрицательную зону вплоть до четвертого квартала 2008-го, когда ЦБ допустил серьезнейшее денежное сокращение.
Этот пример показывает, что в случае немедленного старта программы, с сентября 2014 года, первые результаты количественного смягчения будут видны уже через три-четыре месяца. А через шесть-восемь месяцев все досужие разговоры горе-экспертов о якобы предстоящем России многолетнем периоде низких темпов экономического роста просто будут забыты.
Слишком большие, чтобы жить спокойно Яковенко Дмитрий
Нынешняя докапитализация госбанков явно не последняя. Пока несколько крупнейших кредитных учреждений остаются единственными значимыми проводниками финансовых ресурсов в экономику, а стоимость денег — безмерно высокой, бюджету и суверенным фондам придется пополнять их балансы
section class="box-today"
Сюжеты
Банковская система:
Ставки сделаны, ставок больше нет
Россию оставят без SWIFT
/section section class="tags"
Теги
Банковская система
Банки
Экономика
/section
В ближайшее время госбанки, пострадавшие от американских и европейских санкций, получат щедрую помощь от государства. Первые в очереди — ВТБ и Россельхозбанк, их поддержат средствами Фонда национального благосостояния. Правда, ФНБ в схеме поддержки участвует весьма опосредованно: физически его объем не изменится. Напомним, что в кризисный 2009 год Внешэкономбанк на средства ФНБ выдал ВТБ и РСХБ десятилетние субординированные кредиты под 6,25% годовых в размере 200 млрд и 25 млрд рублей. Сейчас планируется, что ВТБ и РСХБ полностью рассчитаются с ВЭБом, после чего банк развития вернет деньги в ФНБ, а уже затем Минфин на них выкупит привилегированные акции госбанков. ВТБ получит 214 млрд рублей, РСХБ — 25 млрд, в общей сложности размер господдержки составляет порядка 8% от сегодняшнего объема ФНБ. Прибавка к капиталу получается немаленькая: собственные средства ВТБ по итогам первого полугодия составляли 926 млрд рублей, Россельхозбанка — 242 млрд.
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Что в итоге получат госбанки? Во-первых, обязательства, по которым нужно было рассчитаться к 2019 году, заменят бессрочными и фактически бесплатными: фиксированной дивидендной доходности по префам установлено не будет. Во-вторых, полученные деньги можно будет отразить в капитале первого уровня, чего с субординированными кредитами сделать было нельзя, а значит, госбанки существенно улучшат свои показатели достаточности капитала, не меняя размер собственных средств.
В том, что государство поддерживает госбанки, нет ничего удивительного. «Поскольку РСХБ на сто процентов принадлежит государству, планы его приватизации фактически отменены, а в нынешней рыночной ситуации и почти бессмысленны, в акционерный капитал можно привлечь только государственные деньги, — рассказывает Иван Качковский , аналитик банковского сектора ИК “Атон”. — Рыночный капитал первого уровня (например, “вечные” бонды) или второго уровня (субординированный долг) сейчас привлечь крайне сложно и дорого». Сказанное справедливо и для ВТБ. «Менеджмент ВТБ в течение нескольких лет опробует разнообразные варианты пополнения капитальной базы банка: в 2012 году это были “бесконечные” облигации, которые являются квазикапитальным инструментом, в 2013 году состоялась допэмиссия, в результате которой доля РФ сократилась», — говорит Сергей Вороненко , заместитель директора направления «Рейтинги финансовых институтов» Standard & Poor’s. По сути, в нынешних условиях у банка не так много источников пополнения капитала. Продавать свою долю правительство в ближайшем будущем не планирует, да и найти инвестора и договориться о цене пакета акций было бы весьма сложно.
Планы по конвертации субордов шестилетней давности в префы были озвучены президентом Владимиром Путиным еще на майском Петербургском экономическом форуме. Так что нынешняя помощь — мера скорее превентивная, нежели антикризисная, и связывать ее с одними только санкциями нельзя. С другой стороны, сам бизнес ВТБ и РСХБ и их невыдающиеся финансовые результаты по итогам первого полугодия вызывают стойкое ощущение, что перспективы банков не будут безоблачными, а значит, нынешняя докапитализация не последняя.
Банк для аграриев
За последние пять лет государство вложило в Россельхозбанк порядка 130 млрд рублей. Последняя докапитализация была проведена в декабре прошлого года: тогда РСХБ выделили 30 млрд долларов, увеличив его капитал до 209 млрд рублей. Банк просил о гораздо более существенной помощи: 40–60 млрд рублей, но его большие аппетиты умерил министр финансов Антон Силуанов . «Мы говорили, что нужно вести ответственную кредитную политику, Россельхозбанк — коммерческий банк, а не организация по раздаче невозвратных кредитов. Такая докапитализация должна быть последний раз», — заявил он. Однако очевидно, что ни прошлогодней, ни нынешней докапитализации РСХБ недостаточно. В начале 2014-го Минсельхоз предлагал за четыре года увеличить капитал банка еще на 77 млрд рублей. «Докапитализация РСХБ — явление регулярное, — соглашается Иван Качковский. — Прибыли банк, по сути, не зарабатывает, растут отчисления в резервы на проблемные ссуды, поэтому в необходимости очередного этапа докапитализации ничего удивительного нет».
Это подтверждает отчетность РСХБ за первое полугодие. Так, резерв на обесценение займов составил 163 млрд рублей — это 11% от всего кредитного портфеля в 1,45 трлн рублей. Годом ранее показатель составлял 9%. Резервы съели больше половины чистых процентных доходов банка (12 млрд рублей против 30 млрд до вычета резервов). В итоге за первые шесть месяцев года РСХБ показал убыток до налогообложения в 7,5 млрд рублей по РСБУ против 1,6 млрд рублей прибыли годом ранее. И только благодаря отражению в отчетности возмещения налога на прибыль итоговый финансовый результат оказался в положительной зоне. Причем это не самый худший результат, на который мог рассчитывать РСХБ. «Мы отмечаем, что созданные на сегодняшний день банком резервы под проблемные кредиты являются недостаточными — по нашим оценкам, размер покрытия проблемных кредитов составляет около 36 процентов, — что оказывает потенциальное давление на капитал банка», — говорит Александр Проклов , старший аналитик Moody’s Investors Service. Средний по рынку показатель резервирования составляет порядка 80%. Поэтому неудивительно, что РСХБ получает господдержку, выполняя при этом требования к достаточности капитала с большим запасом: норматив Н1 у банка составляет 16,2 при минимальном уровне 10. «Существующего капитала хватает для того, чтобы полностью зарезервировать проблемные кредиты, но тогда его не осталось бы для роста, — говорит Александр Данилов , старший директор аналитической группы по финансовым организациям Fitch Ratings. — К тому же нельзя исключать, что надо будет резервировать какие-то из реструктурированных кредитов или что вызреют новые проблемы. При этом прибыль банка до резервов за вычетом начисленного, но не полученного процентного дохода составила лишь 9 миллиардов рублей в прошлом году».
