Дело не на шутку поворачивало к тому, что беженцы под руководством ученого-сейсмолога Галины Белгородской “воплощали в жизнь” в растаскиваемой и разворовываемой стране мечту-идею коммуниста-утописта Кампанеллы - строили Город солнца.
Успехом честных тружеников заинтересовался швейцарский Красный Крест и построил в поселке Новосел общественный центр для незащищенных. Большие красивые корпуса, оборудование… Ничего подобного в Калужской и других областях нет. Предполагалось разместить там переселенцев-пенсионеров и инвалидов. На обустройство прибывающих в рождающуюся “землю обетованную” из “горячих точек” беженцев швейцарцы решили выделить немалые средства. Администрация области стала на дыбы и принялась уговаривать их отдать доллары и франки ей. Мол, мы сами тут хозяева и знаем, кто из всяких там переселенцев обездолен больше или меньше. Так что сумеем денежки распределить. “Мы тоже в курсе, - скромно так ответили беженские спонсоры, явно хорошо осведомленные о чиновничьих аппетитах и поворотливости в сторону обездоленных. - Белгородской мы доверяем”…
Администрация в долгу не осталась, наслала в Новосел кучу комиссий и запретила расселять в Общественном центре инвалидов и пенсионеров, да и вообще признала западное строение негодным для любого использования на Калужской земле. Швейцарцы швырнули, как перчатку, ключи в сытые чиновничьи морды… Эти, довольные, лишь ухмыльнулись. Спонсоры плюнули и уехали.
И началось удушение товарищества “Новосел”. Пошли на него излюбленным с древности тактическим приемом врагов России - клином. Свиньей. Сначала верховный главнокомандующий одобрил программу ФМС. Суть ее сводится к тому, чтобы всячески “минимизировать” миграционные потоки. Что это значит? Если вокруг да около - нет у российского правительства средств на обустройство беженцев, которых оно само наплодило своей политикой, общипанных птенцов СНГ, так сказать. Впрочем, кто они, чем могут быть полезны России? Прежде всего - это высококвалифицированные специалисты, те, кто поднял до уровня мировой цивилизации зачуханные российские задворки. Учителя, врачи, ученые, инженеры, создавшие в республиках бывшего Союза институты, клиники, университеты, заводы, построившие ГЭС на бурных горных реках… Ехали они в дальние углы своего многонационального государства чаще всего не по своей воле. Возвращающиеся на Родину в качестве беженцев - потомки “раскулаченных”, политических ссыльных, неугодной советской власти неугомонной интеллигенции, да и просто семьи направленных для создания “национальных кадров” специалистов.
История семьи Галины Белгородской - уничтожение рода русских интеллигентов “пламенными революционерами” - во многом характерна для русских из “арбузных” республик. В 1928 году ее деда - православного священника, арестовали. Требовали отречения от веры. Отказался. Расстреляли. Отец вернулся с фронта, в 48-м забрали, умер в тюрьме. Мать с тремя детьми от государства не получала ни копейки. От непосильного труда рано умерла. Наперекор судьбе дети, оставшиеся круглыми сиротами, учились, стали кандидатом наук, офицером, инженером. И все приближали счастливое будущее Таджикистана. Приблизили. В благодарность он сделал их нищими.
Вот на обустройство таких беженцев у нынешнего государства нет денег. Да разве многого они просят? Того, что определено законом. А не мудрствуя лукаво - тех средств, на которые содержится раздутый до размеров огромного мыльного пузыря штат миграционной службы, кто только вредит беженцам устраивать свою жизнь и обустраивать Россию. (Кладезь тем для А.Солженицына, вместо его туманных наставлений).
Так вот, если прямо говорить - программа ФМС, подмахнутая лукавым президентом, - всяческие препятствия возвращению соотечественников с задворок вчерашней родины, и в конечном итоге - объединению русского народа, чего как раз и опасается антинародная власть. “Минимизировать” - значит приступить к геноциду беженцев. Для этого любые средства хороши. Например, можно создать Институт проблем диаспоры и интеграции. По словам его директора, несостоявшегося думского функционера Константина Затулина, направление Института - осуществление поворота “от “нулевого” решения - переселения русских в Россию, к более здравому курсу поддержки наших соотечественников за рубежом.
Если довести эту “мудрость” до потенциальных беженцев как не выехавших из новоявленных суверенных, так уже и покинувших их, но одинаково дискриминируемых: одних националистическими режимами, других - “демократическим”, то уж им станет до противного ясно, что изучение “диаспоры” - ничто иное, как подготовка к тому, чтобы оставить их заложниками той собственности, на которую положили глаз новые российские предприниматели и промышленники. Механизм предательства русских беженцев прост: одним не давать никаких шансов на выезд, другим создать невыносимые условия в России, чтобы они вернулись назад. Успех от этой подлости уже есть: в Узбекистан вернулось 200 тысяч ранее выехавших русскоязычных. Понятно, какие им условия подсунули миграционные чиновники.
Впрочем, в Словаре иностранных слов весьма ясно изложено значение слова “диаспора” - пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения; диаспоры образовались в результате насильственного выселения, угрозы геноцида, действия определенных социально-исторических факторов.
Не лучше ли Институту проблем диаспоры изучить и дать ответ русскому народу, какую угрозу геноцида несет в себе нынешняя власть в России, и почему русские не могут вернуться домой, а вернувшиеся должны уезжать обратно. И не забыть рассказать о методах насильственного выселения наших соотечественников, да и про те социально-исторические факторы, которые мешают русским беженцам жить в своей стране.
РУССКИХ БЕЖЕНЦЕВ СТАЛИ ДУШИТЬ оптом, везде, где они зацепились за русскую землю, пытаясь встать на ноги: в Воронежской, Калиниградской, Липецкой, Ярославской, Калужской областях…
- Прежде нам говорили, что на селе нужны доярки, а не кандидаты наук и оперные певцы, требуются профессиональные скотники… - рассказывает Галина Белгородская. - А когда мы сказали: хорошо, станем доярками, нам ответили: да нет, не надо, своих хватает. Прощупывали “пришлых”. Мы же твердо решили сохранить интеллектуальный потенциал для строившегося пока поселка.
Наезжать стали сразу на Белгородскую, с головы начали. И главное обвинение Галины Николаевны - незаконное строительство ею Общественного центра незащищенных, того самого, который возвел Красный Крест.
Тут и был введен в действие стратегический клин. Тринадцать атак “свиньей” было отбито Новоселом и Белгородской. Здесь и “лапша” по неуплате налогов, закрытие счета, прекращение финансирования, изъятие документов… Наконец, допросы и арест Белгородской. Правда, этот случай больше трагикомичен, до безобразия. Прекрасную и солидную даму, главу поселка, нагло усаживают в машину и увозят подальше от людских глаз. Допрашивают прямо на дороге. Она на вопросы не отвечает. Ее волокут в кутузку. “Ты еще наплачешься”, - процедили сквозь зубы и ушли. Галина Николаевна дверь плечом легонько - толк, - она и открылась. Дежурный милиционер не стал ее задерживать. Очевидно, понимал всю абсурдность задержания Белгородской.
Но она долго еще держала наготове узелок на случай повторного произвола местных властей.
Наконец заявился в Новосел руководитель миграционной службы области Станислав Астахов и, яростно вращая очами, пообещал подогнать парочку бульдозеров и стереть поселок с лица земли. Может, он так бы и сделал. Однако товарищество “Новосел” - частное предприятие и среди его учредителей фонд “Соотечественники”. А бульдозерные разборки уже как-то канули в лету, им на смену пришли несколько иные. Не давал мне покоя другой вопрос: отчего сей злобный нрав у главы добродетельной организации области? И тут оказалось все просто. Поселок, напрямую связанный с Москвой (в основном с Координационным советом помощи беженцам и вынужденным переселенцам, руководимым журналистом Л.Графовой) и иностранными инвесторами, самостоятельно становящийся на ноги, сводил на нет идею ФМС о создании региональных служб по регулированию миграционным потоком. Новосел на практике доказал, что вполне может обходиться без ведомств, жиреющих за счет необустроенности и горя людей. Тем более в наше смутное время, когда подобные “благодетельные” конторы весьма заинтересованы в увеличении числа нищих и бездомных. Именно от этого фактора зависит чиновничье благополучие.
В Новоселе напирали коллективом: мы знаем, что в России сейчас трудно, но мы-то строим сами, сами создаем себе рабочие места. А ссуды, что положены нам по закону, берем на время…
В отличие от одиноких просителей, согласных ради жилья заткнуть собой любую брешь в нерадивом хозяйстве в самом дальнем уголке, новосельцы демонстрировали полную от чиновников самостоятельность. Независимо от властей выходили на международные контакты. В период, когда одно за другим рушились сотни предприятий, здесь на пустом месте было создано 150 рабочих мест. Более половины учителей сашкинской школы - из Душанбе, врачи в Ферзиковском районе - из Душанбе. Следователь, терзавший Белгородскую при возбуждении против нее уголовного дела, - тоже из Душанбе. Предатель он, правда: в семье не без урода. В Таджикистане в последнее время это стало нормой в лжеправовой среде. Вот и заразился.
