Полк занял высоту, а под ними проходила дорога в южноосетинскую столицу. Всего несколько километров, но из-за непрекращающихся обстрелов она превратилась в «Дорогу жизни», связывая защитников города и рвущихся к ним на помощь бойцов из 135-го полка.
— Задача была, — продолжил капитан, — уйти вправо, чтобы прикрыть другие роты от танков и минометчиков. Впереди, как оказалось, стояло три грузинских танка, которые, перемещаясь, прицельно били по нашим ребятам. На наших глазах роту рассеяли, только один взвод успел прорваться. Но с их позиций им грузин было не видно, не могли они стрелять, чтобы помочь другим ротам, которые должны были выйти вслед.
Вскоре грузинская артиллерия вычислила полковые позиции и начала бить уже почти по ним. Снаряды падали все ближе, так что дальше ждать не имело смысла. Командование приняло решение идти другой дорогой, которая шла севернее. Ехать пришлось через лес, в обход. Едва полк покинул высоту, как вражеская артиллерия ударила по ней. Командиры сработали на опережение, уберегли личный состав и технику. После успешного марш-броска обе роты вышли на северную окраину Цхинвала. Город производил удручающее впечатление: ни одного человека из местных жителей русские мотострелки не увидели. Только на въезде встретился им древний старик с внуком, которые молча смотрели на русских солдат и офицеров. У них и сил уже не осталось, чтобы радоваться. Ведь с приходом Российской армии весь этот ужас должен будет закончиться. А больше никого и не было: все осетины после начала обстрелов спустились в подвалы жилых домов, спасаясь от пуль и рвущихся повсюду снарядов. Но мотострелки спешили под вой канонады на помощь товарищам.
Мимо мелькали многоэтажные дома, дорога начала петлять. Впереди шла вторая рота, за ней — БТР с оперативной группой, а замыкала колонну третья рота. Они почти уже добрались до миротворцев, но у перекрестка, пропустив роту, по БТР ударили шквальным огнем из минометов.
— Мы остановились, спрыгнули с брони, — говорит Сидристый, — рассредоточились и открыли ответный огонь. Сам я вместе с двумя товарищами — замкомвзвода и старшиной — находился на броне. Как только началась стрельба, мы спешились. Старшина не успел — убили его, а мы с замкомвзвода заняли позиции по обе стороны БМП. Я оказался слева, в кювете, откуда и начал стрелять по зданию. А вокруг — пули, осколки свистят, трудно понять, где свои. Меняю магазин в автомате, оборачиваюсь — а у меня за спиной в 3-4-х метрах два грузина сидят. С оружием, стреляют из окопчика у забора. Собственно, что это грузины, я не сразу понял. Мы знали, что осетинские ополченцы носят в качестве опознавательного знака двойную повязку из бинтов, у нас такая же, но одинарная. А у этих вроде ничего подобного нет, но я их полностью и не вижу. Кричу им: «Мужики, вы наши?» А они в ответ ухмыляться начали, что-то на своем языке ответили и начали оружие в мою сторону поднимать. Счет пошел на секунды! Вскочил в полный рост и весь магазин в них выпустил. Они чуть замешкались, а потому только один из них успел в мою сторону выстрелить. Вот их отметка — четыре пули в руку вошли, но в тот момент я даже боли не почувствовал. Капитан выскочил на дорогу, опустился под прикрытие гусеницы БМП и продолжил стрелять. Благо, правая рука не пострадала, а раненая левая не мешала. Минут десять все шло хорошо, но грузины заметили, откуда идет стрельба, и скорректировали огонь. Денис почувствовал резкий толчок в правую ногу, посмотрел вниз и понял, что кость перебита. Ногу вывернуло, пуля вышла и навылет ранила и левую ногу. Он заполз за БМП, стал стучать по корпусу. Открылась задняя дверца, и экипаж затащил раненого капитана внутрь. Тут же вкололи промедол, наложили жгуты и отвезли в лагерь. Минометный обстрел колонны их мотострелкового батальона первыми накрыл следовавшие в голове группы машины 3-й роты. Батальон как раз втягивался на окраины Цхинвала, когда грузинские мины поразили головные БМП и следовавший в них личный состав. Появились первые убитые, раненые. Командир принял решение перегруппировать подразделения, отвести понесшую потери роту во второй эшелон. Теперь первой пошла рота старшего лейтенанта Романа Семилетова. Задача — дойти до городка миротворцев.
До расположения миротворческого подразделения оставалось каких-то пару кварталов, когда на одном из перекрестков колонну мотострелков грузины встретили массированным огнем из стрелкового оружия и гранатометов. Стрельба велась из окон домов, из различных приспособленных укрытий, из-за разрушенных стен. Было принято решение спешиться и атаковать противника, продвигаясь к городку миротворцев. Атаку возглавил командир роты старший лейтенант Семилетов.
— Личный состав шел рядом с БМП, — вспоминает командир взвода из роты Семилетова Михаил Мельничук. — Продвигались так, чтобы максимально сберечь наших солдат и сержантов. Позиции противника подавляли огнем из автоматов, гранатометов и вооружения БМП.
Рассредоточившись по всей улице, грузинские солдаты били из всех видов оружия. Огонь в некоторые моменты становился по-настоящему шквальным. Но противнику тоже доставалось от наших мотострелков. Одна за другой замолкали огневые точки неприятеля. А когда наводчик-оператор одной из БМП взвода Мельничука сержант Артур Мурзыев сумел поразить из своей пушки «Гром» блиндаж, откуда по нашей пехоте велась стрельба из крупнокалиберного пулемета, взводный облегченно вздохнул: «Ну все, наконец-то успокоились».
Если бы…
Из-за поворота выполз Т-72, грузинский танк.
— Я бросился к Р-157 — доложить ротному о танковой атаке, — вспоминает подробности того боя лейтенант Мельничук. — Но командир ответить мне не смог (старший лейтенант Семилетов на тот момент уже был ранен, и обязанности ротного взял на себя командир взвода лейтенант Артем Цинько). Цинько вроде бы дал команду отойти, но старший начальник приказал уничтожить вражеский танк.
Первый выстрел все того же Артура Мурзыева пришелся аккурат под башню «семьдесятдвойки». Впрочем, что может пушка БМП против танка! Снаряд только оторвал несколько щитков динамической защиты. Ответным выстрелом грузинский танк поразил силовой отсек нашей машины. Лейтенанта Мельничука контузило, ранило механика-водителя рядового Евгения Демидова. Наводчик, к счастью, остался невредим. Успели укрыться и другие солдаты взвода.
Взводный пробрался к БМП, принялся вытаскивать раненого механика-водителя. И вытащил, несмотря на то, что грузинские танкисты принялись поливать застывшую БМП огнем из пулемета. Они прекрасно видели, что один военнослужащий помогает другому выбраться из поврежденной и грозящей взрывом машины.
Только чудом офицера и рядового тогда не зацепило. Демидов теперь век не забудет, кому обязан жизнью. Его уже оттащили в безопасное место, когда «доблестные» грузинские танкисты добили нашу раненую машину. Яркой вспышкой сдетонировал боекомплект.
Лейтенант Мельничук, толком не отошедший от контузии, направился к месту сосредоточения роты. Оно было неподалеку. Здесь увидел лейтенанта Цинько. Артем еще протянул Михаилу бутылку с водой, чтобы тот умыл окровавленное лицо — осколком лейтенанту посекло бровь.
Если б знать, что эта встреча станет для них последней… Всего через несколько минут лейтенанта Цинько накроет выстрелом еще одного грузинского танка (всего наши позиции атаковали три Т-72). Именно Мельничук потом будет выносить с поля боя тело погибшего друга и однокурсника по Дальневосточному высшему военному командному училищу. Именно ему предстоит вывозить останки офицера из охваченного огнем Цхинвала…
Превратности боя таковы, что не все в нем порой поддается четкому объяснению, правильному пониманию, безукоризненному изложению. Где-то не срабатывает связь, где-то физически нет возможности по-уставному выполнить определенное тебе предназначение. В общем, вышло так, что в какой-то момент на месте схватки с грузинской огневой группой взвод Михаила Мельничука остался один. 13 человек, из которых трое раненых, в том числе двое — тяжело, плюс 4 боевые машины. И оборона под непрекращающимся ливнем пуль и гранат.
— Закрепились, укрыли БМП, завели технику во дворы домов, — рассказывает лейтенант Мельничук. — Для организации обороны использовали бетонные блоки, заборы, стены домов. Одновременно пополнили боекомплект — собрали боеприпасы из подбитых машин.
Связь молчала. Как потом выяснится, радиостанция просто не «доставала» до полкового эфира. Мотострелки отбивались от наступавших войск, контратаковали сами. Ефрейтор Василий Божедомов пробрался в одну из наших подбитых БМП и открыл огонь из ее вооружения по грузинским позициям. Солдат расстрелял весь боекомплект из пушки и из пулемета и только после этого покинул машину. Массированный огневой вал позволил тогда на время перехватить инициативу у неприятеля: грузины попритихли. Тот же Божедомов вместе с лейтенантом Мельничуком позже подбили из гранатомета один из танков противника.
