Верджил как раз открывал дверцу патрульной машины.
Раньше Верджил появлялся на месте преступления в сопровождении сирен, включенных на полную громкость, вероятно, чтобы отыграться на наших барабанных перепонках за причиненный ему моральный ущерб. Казалось, его машина так же злится из-за очередного происшествия, как и он сам.
На сей раз, однако, шериф причалил к крыльцу без обычной помпы, ограничившись троекратным автомобильным гудком. Сопровождавшие его машины тоже воздержались от завываний. Окружной следователь, ребята из криминалистической лаборатории, и оба зама Верджила подкатили к дому Филлис в полной тишине. Можно подумать, они приехали сюда тайком. У меня дух захватило от изумления. Верджил, наверное, воспринял случившееся слишком близко к сердцу. Убийство вызвало в нем отнюдь не гнев. Хуже. Это был стыд.
Верджилу далеко за пятьдесят. Франт с редеющими волосами «соль с перцем» и тугим животиком, он старательно молодился и держал форму. Нервничая, шериф беспрестанно ерошил шевелюру. Благодаря необычной стрижке, — волосы торчали над ушами под неестественным углом, — Верджил мог бы участвовать в конкурсе двойников Эйнштейна. Хотя вряд ли он выиграл бы, поскольку усы у шерифа вовсе не напоминали метелку. Собственно, усов у него и не было. Думаю, Верджил боялся, как бы они не свели на нет вечно кислую мину, которую он старательно надевал на лицо. Шериф хотел, чтобы весь мир знал, как он несчастен.
— Хаскелл, — простонал Верджил траурным голосом.
— Верджил, — ответил я. В наших местах не принято тратить время на лишние разговоры типа приветствий-прощаний. Мы просто называем друг друга по имени, как бы подразумевая: «Ага, я знаю, кто ты такой» — и переходим к делу.
А дела у Верджила были следующие: повелеть одному из близнецов Гантерманов обмотать все вокруг желтой лентой с надписью «Посторонним вход воспрещен», а другому близнецу выпроводить меня за пределы ленты и стеречь во дворе. Сам он исчез внутри дома. Как я вам говорил, так оно и случилось. Если мой частно-детективный бизнес и дальше пойдет с такой бешеной прибылью, подыщу себе работу ясновидящего.
Верджил пробыл внутри ужасно долго. Хотя, может, мне и почудилось, что немудрено, поскольку я вынужден был коротать время в компании близнеца Гантермана. Не скажу точно, Джеб или Фред, но мой Гантерман непрерывно на меня косился. Словно никак не мог решить, свидетель я или подозреваемый.
Когда Верджил наконец возник в дверях, я был почти рад его видеть. Он аккуратно переступил через желтую ленту и направился к нам. Мы устроились в тени большого клена, метрах в пяти от крыльца.
— Ну-с, Джеб, похоже, орудия убийства у нас нет. Преступник, должно быть, забрал его, — скорбно прошептал Верджил. — И насколько я могу судить, отпечатки пальцев тоже уничтожены.
Все это Верджил проговорил, глядя прямо на Джеба Гантермана, но информация к размышлению предназначалась явно для меня. Потому что сообщать её Джебу — все равно что разговаривать с бревном.
Даже сам Джеб удивился, что Верджил к нему обращается. Глаза его расширились, он неуверенно переступил с ноги на ногу. Близнецы — настоящие гиганты, под два метра ростом и килограмм по сто двадцать, так что перенести этот вес с одной ноги на другую — задача не из легких. Наверное, это отняло у Джеба уйму сил, поэтому он так долго не отвечал шерифу.
Из-за размеров Гантерманов стали называть в городе Близнецы-Две-Тонны. Только не в лицо, конечно. Потому что лица у них одинаково зверские. Мясистые подбородки, короткие, как у мопсов, носы, и одинаковые стрижки.
Джеб склонил голову набок, как пес, не понявший команды, и медленно-медленно выдавил:
— А-а, вы хотите сказать, что там нет оружия, и отпечатков нет, тоже? Ох…
После столь фундаментального анализа данных Верджил секунд пять печально взирал на Джеба, потом исторг тяжкий вздох и повернулся ко мне.
— Хаскелл, Хаскелл, Хаскелл. — Нет, правда, именно так он и сказал. Вся мировая скорбь отразилась в его карих глазах.
Я не представлял, что же на это отвечать, и неуверенно пробормотал:
— Верджил. — Хотя шериф повторил мое имя трижды, я решил, что с меня и одного будет вполне достаточно.
— Еще одно убийство, — простонал Верджил. — Еще одно! А прошло-то всего шесть недель. — Он всегда говорил таким голосом, будто произносит надгробную речь, однако, на сей раз эта речь слегка смахивала на обвинительную. — Что, черт подери, приключилось?
Не обращая внимания на прокурорский тон, я скороговоркой поведал о том, как нашел тело Филлис. Рассказал почти все, что знал, — как Филлис наняла меня, как я не мог с ней связаться и чем все кончилось. Упустил я лишь то, что успел осмотреть дом и найти записную книжку и диктофоны. К чему ещё больше расстраивать Верджила? К тому же, уверен, он и сам в состоянии найти улики.
Но, как выяснилось, я впустую сотрясал воздух, ибо Верджил услышал лишь одно.
— Так ты хочешь сказать, что она тоже была твоей клиенткой?
Шериф имел в виду, что жертва «цыплячьего убийства» тоже пригласила меня в качестве детектива. Я растерянно моргнул. Ну скажите на милость, какое это имеет отношение к Филлис?
Но для Верджила связь между этими двумя убийствами была несомненной.
— Господи, они мрут как мухи, правда, Хаскелл? — его загорелое лицо оплетала паутинка мелких морщин, и когда он расстраивался, они становились глубже. Сейчас возле губ пролегли два горных ущелья. — Нехорошо это для твоего бизнеса, — в скорбном голосе Верджила звучало искреннее сочувствие, но не знаю, почудилось ли мне, или правда промелькнули в нем едва заметные нотки удовлетворения. — Не очень-то хорошо это выглядит… Когда твои клиенты помирают один за другим.
Ну вот, опять эти преувеличения.
— Верджил, — я был само терпение, — некоторые из них до сих пор целы и невредимы.
На самом деле, всего двое моих клиентов преждевременно скончались в ходе расследования. Цыплячий магнат и Филлис. И у меня возникло желание оправдаться. Оттого, что я чувствовал вину перед Филлис, а вовсе не потому что этот обалдуй Джеб Гантерман выкатил на меня глаза, словно перед ним Синяя Борода, скрывающийся под маской частного детектива. В общем, я, как полный идиот, начал перечислять имена людей, чудом выживших после обращения в мое агентство.
Так, дайте подумать. Туми, мое первое дело. Я должен был найти, кто украл мешки с собачьим кормом, которые он оставил у дверей своей скобяной лавки. Туми жив и умирать пока не собирается. Как, впрочем, и Сайрус Ласситер. Когда брат его скончался от инфаркта, он попросил меня разыскать приемную дочь брата, чтобы сообщить ей печальную новость. Сам же Сайрус здоровехонек. И, конечно, Корделия Терли, поручившая мне расследовать убийство домашних любимцев её бабули и дедули. Корделия жива-здорова вернулась в Нэшвилл, город её детства. Я мог бы называть ещё многих и многих. Все они ходят на своих двоих. Даже не болеют.
Я мог бы упомянуть Руту и Уинзло, но тогда пришлось бы признаться, что меня уволили, и Верджил непременно подумает: очень своевременно, вероятно, они тем самым спасли себе жизнь.
Я бы долго ещё выкликивал имена, если бы Верджил не прервал меня замогильным вздохом. Он был настоящим мастером этого дела. Не побоюсь сказать, что он наверняка выиграл бы голубую ленточку на конкурсе вздохов.
— Да о чем я толкую-то! Я просто говорю: довольно странно, что только твоих клиентов и убивают в последнее время.
Верджил, несмотря на трагический тон, несомненно, развлекался. Он прекрасно знал, что виновник гибели бройлерного магната ничего общего со мной не имел. Это был отнюдь не серийный убийца, который охотится за моими клиентами. На что же шериф намекает? На то, что все, кому жить надоело, могут просто заскочить ко мне в офис, и дело в шляпе?
— А также я искал утерянные книги из Крейтонской окружной библиотеки, и оба библиотекаря все ещё живут и здравствуют, — с ужасом услышал я свой голос. Ну дурак дураком.
Верджил, похоже, с этим был полностью согласен. Теперь во взгляде его проскользнула жалость. По-моему, ему стало как-то неуютно, потому что он резко переменил тему.
— Я заметил, что дверь в кухне взломана. Думаешь, Филлис зашла в момент ограбления?
Я помешкал с ответом, не хотелось огорчать его, но обойти эту тему никак не удастся.
— Вообще-то, Верджил, дверь с утра взломана. Вот почему Филлис наняла меня.
Глаза его ещё больше погрустнели.
— Филлис ничего не сказала мне насчет взлома, — сказал он с болью.
— Она собиралась, — сказал я. — Филлис говорила, что позвонит тебе, как только вернется из магазина. Будь она жива, ты бы узнал об этом из её уст.
Верджилу от этого не полегчало. Он испустил Вздох Вздохов, и снова переменил тему.
— Ну ладно, а что ты вот об этом думаешь?
