Сербские власти верно оценили, или предчувствовали, что Австро-Венгрия строит далекоидущие планы перекройки границ на полуострове и подчинения Сербии. Балканские войны должны были послужить поводом для того, чтобы осуществить военную интервенцию и присвоить сербские завоевания. В соответствии с этими оценками был составлен и военный план, согласно которому Ибарской армии генерала Живковича, пока не завершились основные операции, отводилась роль защитника на случай австро-венгерской интервенции. Осенью 1912 г. разведывательное отделение сербского генштаба через полковника Негри получило от итальянского Главного генерального штаба точное описание австро-венгерского плана действий в отношении Сербии. Италия, будучи союзницей Монархии, уже столкнулась с ее недружелюбной позицией в ходе итало-турецкой войны 1911–1912 гг. Аналогичными были и «оценки» генерала Фичева. Имелись и другие признаки того, что нападение произойдет из Боснии, через р. Саву, в район Мачвы. Например, строительство дорог, ведущих к тому участку границы, активность разведки, изучающей пути возможного наступления и т. п. Кроме того, поездки чинов австро-венгерского генерального штаба по Боснии осуществлялись и в направлении Дрины. Когда Разведывательное отделение сербского генштаба нанесло на карту зафиксированные случаи австро-венгерского шпионажа в период 1908–1910 гг., стало очевидно, что основное внимание уделялось не долине Великой Моравы, а городам Ужице и Валево[166].
Подполковник Драгутин Димитриевич-Апис, возглавивший после Балканских войн Разведывательное отделение, по долгу службы внимательно изучал донесения о планах Монархии. Все они – и достоверные, и неточные, и тенденциозные – предполагали одно и то же: официальная Австрия всерьез намеревается во что бы то ни стало и под любым предлогом напасть на Сербию, которая в тот момент была наиболее уязвима. Наблюдение за политической жизнью и чтение газет подводило к тому же выводу. Как писал полковник Чеда Попович, информация о том, что в Боснии состоятся маневры, руководить которыми собирается эрцгерцог Фердинанд, серьезно обеспокоили Аписа. Омладина в Боснии, со своей стороны, восприняла происходящее как невиданную провокацию. В то время почти вся сербская кадровая армия находилась в новоосвобожденных областях. Апис был более чем осведомлен о действиях Австро-Венгрии, направленных на побуждение албанцев к мятежу. В то время как сербский военный атташе в Вене сообщал, что приоритетом является скорая оккупация Албании и Сербии нечего опасаться, в других донесениях, отправлявшихся из Боснии, сообщалось, что и сам генерал Потиорек приезжал на берег Дрины, дабы произвести рекогносцировку. А ведь официально маневры предполагались к проведению в районе между Сараево и Мостаром. Стало также известно, что скот распределен на хранение в пограничные села, которые обходит военная инспекция. Поступали и другие предупреждения, все свидетельствовавшие об одном и том же[167]. Росту озабоченности способствовало и то, что австро-венгерское правительство отказывалось подписывать с Сербией долгосрочное соглашение.
В обязанности шефа Разведывательного отделения входило и развитие зарубежной сети агентов, чем занимались в то время все страны. Его деятельность, в том числе и сотрудничество с Малобабичем, и привлечение к выполнению мероприятий пограничных структур, преследовала оборонительные цели. Другая, менее изученная сторона вопроса – это личное мнение отдельных персон, включая самого Аписа, о том, как и в каком направлении следовало вести борьбу за национальное освобождение. В этом отношении значение имела и позиция двух других членов «Черной руки» – решительных и своевольных майоров Любомира Вуловича и Воислава Танкосича, прозванного Длинным.
Если верить запискам полковника Чедомира Поповича, то Апис во время их первой встречи после покушения, состоявшейся в 1915 г., заявил ему следующее: «Я был уверен, что запланированные маневры в Боснии – это лишь для отвода глаз, а на самом деле готовится нападение на Сербию, командовать которым предстояло главнокомандующему Австрийской армии, престолонаследнику Францу Фердинанду. Больше всего я боялся этого… Каково было состояние наших вооруженных сил, тебе известно. Могли бросить в Сербию одну-две кавалерийских дивизии, и некому было бы их остановить. Пока наши войска подоспели бы с юга, Сербия оказалась бы раздавленной. Весь мир и нас самих поставили бы перед свершившимся фактом. И поэтому, когда однажды ко мне в канцелярию пришел Танкосич и сказал: “Есть тут какие-то юноши-боснийцы, утомили меня своими просьбами разрешить им отправиться в Боснию. Отпустить их?”, я ему ответил: “Да пускай едут!”. Танкосич тогда сказал мне, что эти ребята вместе со своими единомышленниками в Боснии хотят что-то предпринять против Фердинанда. Честно тебе признаюсь, тогда я подумал, что такое покушение не достигнет своей цели, что оно, может, и не состоится вовсе. Я полагал, что австрийского престолонаследника так будут охранять, что к нему не подобраться. В лучшем случае произойдет какой-нибудь инцидент, и станет видно, что не получится безнаказанно напасть на Сербию. В любом случае и в кошмарном сне я не мог представить, что покушение станет поводом для развязывания войны против Сербии… Тем не менее, подумав еще немного, решил, что ребят надо вернуть, а покушению любыми средствами помешать. Я попытался это сделать через четника Джуро Шараца. Но поздно. Заговорщики – и эти двое, и те, что уже были в Сараево, – не хотели ни о чем слышать»[168].
Судебный следователь Лео Пфеффер в своей книге пишет: «Далее речь пойдет о том, что Иличу сообщили из Белграда, что ему следует отказаться от покушения. В этом (Илич) никогда не сознавался и не выдал того, кто ему передал сообщение. Об этом факте я узнал только после войны»[169].
Тюремный охранник на процессе в Салониках, поручик Йосиф Протич, оставил записки, проверить достоверность которых удается далеко не всегда. Если верить мемуаристу, то полковник Чеда Попович, проникшись к нему доверием как к старому четнику, так характеризовал своевольного Вою Танкосича: «Я знаю: прибыл человек из Белграда от Аписа. Секретно, с тайным предписанием… По телефону нельзя было… Говорит: “Апис приказал Вое отозвать своих львов…”. Но поздно, они уже переправились через Дрину! Я послал человека, он догнал их, передал послание. А Воя сказал: “Вон отсюда! Не верю, что решено не стрелять! Даже если так, для меня нет пути назад”…»[170].
Историк Станое Станоевич, разделявший взгляды организаторов Салоникского процесса, писал, что Димитриевич и Танкосич действовали, не поставив в известность своих товарищей. «Только 15 июня (по новому стилю – М. Б.) Димитриевич созвал заседание Главного комитета организации Объединение или смерть и сообщил, что готовится убийство престолонаследника Франца Фердинанда, а также привел причины, побудившие его к этому. Главная – то, что престолонаследник Фердинанд хочет спровоцировать войну, которую можно предотвратить, если его убрать. Почти все члены комитета высказались против этого намерения, и началась длительная и весьма оживленная дискуссия. В конце концов, под давлением товарищей Димитриевич согласился все отменить и передать в Сараево, чтобы не совершали покушения. По-видимому, он что-то предпринял в этом направлении. Однако или было уже поздно, или заговорщики в Сараево его не послушали. События разворачивались согласно своей роковой логике»[171].
Позднейшее «признание» Аписа в том, что он организовал Сараевское покушение, было продиктовано специфическими соображениями. От историографии не ускользнуло, насколько оно нелогично и противоречиво. Димитриевич свои показания записал и передал Военному трибуналу для офицеров в Салониках. И в них, безотносительно организаторов и исполнителей, назван тот же мотив покушения, что и в процитированных выше свидетельствах. А именно: устранить Фердинанда как представителя воинственного направления.
В рапорте Апис взял на себя всю ответственность, стремясь снять обвинения с Раде Малобабича и Мухамеда Мехмедбашича – своих агентов, действовавших на территории Боснии. Первого сербские власти арестовали в июне 1914 г. по подозрению в шпионаже в пользу Австро-Венгрии, о чем говорилось выше. Освободили Малобабича во время отступления в 1915 г., после чего он находился под защитой Аписа. Тот в своих показаниях касается и сотрудничества с российским военным агентом в Белграде Артамоновым. Димитриевич категорически заявляет, что оно протекало исключительно в сфере разведывательной деятельности и взаимной помощи и не имело никакого отношения к организации покушения. Об этом Апис написал следующее: «Наблюдая, как Австрия готовится к войне с нами, я пришел к выводу, что в результате исчезновения престолонаследника австрийского Фердинанда военная партия и течение, во главе которого он стоял, утратят свое влияние, и эта угроза минует Сербию или будет устранена хотя бы на время. Поэтому я поручил Малобабичу организовать покушение на Фердинанда в Сараево во время его запланированного визита»[172].
