откладывали эти книги и Юлек приобретал их постепенно. После каждой получки мы шли к букинистам. Не раз Юлек оставлял там зарплату до последнего гроша. Случалось так, что на следующий день у нас не на что было пообедать. Но мы радовались хорошим книгам. Юлек говаривал, что, какая бы ни была у него зарплата, к концу месяца ему все равно не будет хватать пятидесяти крон. «Почему именно пятидесяти?» – спрашивали друзья. «Это минимальная сумма, которой мне всегда недостает, чтобы расплатиться за книги», – отвечал Фучик. В пражской квартире мы собрали обширную библиотеку, книги стояли в два ряда на полках стеллажей. Ими были заполнены шкаф, чулан, диван и прихожая. Казалось, что уже некуда втиснуть ни одного тома, но Юлек, как только обзаводился деньгами, снова отправлялся в книжный магазин.
За свою жизнь Фучик собрал пять библиотек, не считая десятков книг в каждой из нелегальных квартир. Вспоминая Юлека, я не могу представить его вне мира книг.
Глава X. Перевод книги Карела Сабины
На улице, у входа в магазин Гокра, с весны и до осени стояли длинные прилавки с книгами. Классические произведения соседствовали с дешевыми романами, потрепанными детективами, старыми природоведческими изданиями.
Каждый раз, когда мы проходили мимо, Юлек останавливался, рылся в книгах, открывал их, листал, быстро пробегая глазами страницы. Однажды летом 1938 г. Фучик обнаружил немецкую книгу в мягкой серой обложке. Посмотрел на нее внимательнее, чем обычно, дважды перечитал заглавие и, пораженный, начал потихоньку насвистывать. Это было признаком того, что он нашел что-то необыкновенное. Юлек полистал книгу, перевернул последнюю страницу и опять поглядел на титульный лист.
– Нашел что-нибудь интересное? – спросила я с любопытством.
– Ничего себе! – весело ответил Юлек и причмокнул.
Если он в антиквариате облюбовывал книгу, то я никогда его там о ней не расспрашивала. Юлек заплатил требуемую сумму и только после этого дал волю своему восторгу: ведь он приобрел произведение Карела Сабины «Театр и драма в Чехии до начала XIX века». Книга эта очень редко появлялась в антиквариатах. Итак, работа Сабины попала в руки Фучика. Но затем произошло столько трагических событий, глубоко затронувших Юлека, что он позабыл о своем желании перевести Сабину на чешский язык. Когда же весной 1939 г. мы уезжали в Хотимерж, Юлек взял с собой эту книгу. Здесь она пролежала еще год. Только весной 1940 г. мы приступили к переводу.
Вначале Юлек рассчитывал, что перевод будет сделан для «Народной библиотеки», в редактировании которой участвовал наш близкий друг товарищ Ладислав Штолл.
Весной 1939 г. гестапо арестовало товарища Прокопа, в издательстве которого долгие годы выходила «Народная библиотека». Жена Прокопа и Л. Штолл продолжали издание. При нацизме их деятельность была чрезвычайно затруднена, но, несмотря на это, они по-прежнему выпускали только книги прогрессивных авторов. Следовало, конечно, опасаться запрещения книг цензурой. Оно свело бы на нет труд переводчиков и создало бы угрозу самому существованию издательства. Наивысшая заслуга «Народной библиотеки» заключается в том, что она и в тяжелейшие оккупационные времена осталась верна своей прогрессивной традиции и выпускала книги, которые делали честь доброму имени товарища Прокопа и работавшим у него переводчикам. Переводчики, скрывавшиеся под вымышленными именами, были, все без исключения, коммунистами из аппарата нелегального Центрального Комитета компартии.
В «Народной библиотеке» во время оккупации по инициативе товарища Штолла вышло, например, знаменитое произведение Дидро «Племянник Рамо» с предисловием Гете. Были также выпущены «Беседы с Гете» Экерманна. Оба произведения переводил наш друг товарищ Станислав
Брунцлик. Увидело свет сокращенное издание «Гамбургской драматургии» Лессинга в переводе также нашего друга товарища Яна Крейчи. Он, кроме того, отредактировал вторую часть путевых записок Пацлта «Семнадцать лет в Южной Африке» и написал к ним предисловие. Штолл рекомендовал ему также отредактировать и издать избранное из произведений Челаковского «Мудрость славянских народов в пословицах». Эта книга также вышла в «Народной библиотеке». Для этой библиотечки товарищ Станислав Брунцлик переводил «Люсьена Левена» («Красное и белое») Стендаля. Перевод, к сожалению, остался неоконченным, так как летом 1943 г. в результате предательства Брунцлик был арестован.
После разговора Юлека со Штоллем мы ожидали от жены Прокопа извещения относительно издания Сабины. Но ответа не было. Юлек предположил, что «Народная библиотека» не интересуется книгой. У Фучика тогда возник новый план: издательство «Чин» могло выпустить театральный сборник, в который была бы включена также и работа Сабины. Поэтому, когда Фучик в начале апреля поехал в Прагу, он предложил «Чину» свой план. Какие это имело последствия, видно из письма, посланного мне Юлеком 6 апреля 1940 г. Он, в частности, писал: «О театральном сборнике – пока ничего положительного не достиг. Может быть, вечером поговорю еще с «Чинянами» (т. е. с писателем Кратохвилом и д-ром Навратилом – членами редакционного совета издательства. – Г. Ф.) Седлачек (директор «Чины». – Г. Ф.) на это смотрит только лишь с точки зрения кассы. Это для него маловыгодное дело».
Весной 1940 г. мы часто прерывали литературную работу и трудились на огороде: копали грядки под овощи. С соседями Тихотовыми, а иногда с Либой по вечерам ходили в господский лес. Отыскивали вывороченные или потрескавшиеся деревья – их было много после лютых зимних морозов и бурелома – и сухостой. Деревья распиливали и относили домой. За валежник потом приходилось отрабатывать в лесу.
Таскать бревна из леса было нелегко. Но на следующий день мы вставали отнюдь не измученными, а, наоборот, бодрыми, свежими и тут же, спозаранку, начинали пилить. Юлек отмеривал одинаковые чурки, чтобы поленья, которые он затем сам раскалывал, были одно к одному. Дрова складывали в форме круглой пузатой поленницы. Мы видели такие во время путешествий по Словакии. Поленница росла, и вся светилась свежеобрезанными краями. Мы надеялись, что до зимы сложим хотя бы еще две такие поленницы. Однако не завершили и одной.
Однажды Юлек получил от Ладислава Штолла письмо с извещением, что готовится издание «Критической библиотеки». Он спрашивал, хотел бы Фучик принять участие в этом? Штолл предлагал начать с выпуска в свет работы Рихарда Вагнера «Искусство и революция», о которой положительно отзывалась Клара Цеткин. Перевод произведения Вагнера рекомендовал Штоллу профессор Зденек Неедлы еще в 1938 г. Штолл, разумеется, не мог раскрывать в письме все тайные издательские планы. Поэтому Юлек, не поняв, что в «Критической библиотеке» решено издавать прежде всего переводы, чтобы живущие на нелегальном положении товарищи имели работу, предложил в своем ответе издать Шальду [32].
Кроме того, Штолл, узнав, что Юлек предложил работу Сабины «Чину», писал, что лучше все-таки готовить это произведение для «Народной библиотеки». На это Юлек ответил:
