Только желающим много и со смыслом тратить могут даваться большие силы. Только тем, кто знает, на что их употребить, они нужны. От беспечных и не желающих нести тяготы, неизбежные при реализации большого дарования, таланты эти отнимаются и отдаются другим - более верным, жертвенным и рачительным. Необходимо быть готовым к большой отдаче сил, к жертвенности, которая одна только может способствовать получению нацией тех громадных сил, что необходимы для возвращения Имперской государственности и способности решать великие дела. Кому много дается, с того много и спрашивается; кто на многое готов, тому многое и суждено совершить.
Русские - прирожденные империалисты. Империя - традиция, хранящая в душах и сознании нации всегда возможный для реализации один из самых больших талантов русского народа - талант к государственному строительству. Талант, по своей силе редчайший в мире, - талант подчинения всех одной объединяющей цели и возможности отказа от свойственного всем (в большей или меньшей степени) эгоизма во имя блага ближних; талант, воспитанный и окрепший за века активной церковной и государственной жизни...
"Троноспособность" - основа имперского сознания
Можно не стремиться в Отечество Небесное, но тогда смерть духовная неизбежна; можно не делать ничего для своего Отечества земного, но тогда зачем нужен такой гражданин Отечеству Небесному?!
Как говорил один философ-романтик прошлого, "каждый человек должен быть троноспособным". Не в смысле повального самозваного стремления занять царский престол, а в смысле всегдашней готовности решать великие гражданские дела и нести государственные тяготы, которые в большом количестве внезапно могут падать на человека.
О мире окружающем человеку бессознательно дают информацию органы чувств и нервные окончания. На последующем же этапе ум и сердце сознательно осмысливают полученные знания. Нация в мире живет бессознательно, как психологический тип, и сознательно осмысливает реалии этого мира через лучших своих сынов, вырабатывая осознанный тип поведения в той или иной ситуации. Без решающего влияния этих лучших людей на поведение нации она реагирует на предлагаемые миром раздражители реактивно, рефлекторно, бессознательно и бесцельно.
Имперское сознание несет то исцеление обществу, прошедшему через идеологический демократический пресс коммунизма и либерализма, которое можно уподобить лечению косоглазия, требующему от пациента много времени и большого напряжения. Лечение современного общества, политически косоглазого, через внедрение в его сознание текстов творцов русского самосознания потребует также много времени и напряжения, но при определенной последовательности лечения и тщательном отборе "идеологических препаратов" результат должен быть достигнут. Результат коррекции зрения должен дать выработку нового взгляда нации на окружающий мир и на саму себя. Необходимо взглянуть на многие вещи глазами людей, зрение которых было особенно напряженно, точно и совершенно.
Почему это важно? Взгляд человека из дореволюционного свободного русского мира на вещи непреходящие может быть наиболее точным в силу нескованности его мышления инородными идеологическими наслоениями или малой образованностью. У них была более высокая колокольня - Империя, с которой было дальше и глубже видно, в отличие от современного равнинного состояния России.
Национальное творчество - дело, не свободное от молчаливого требования предков следовать выработанной ими традиции миросозерцания. Мифотворчество современных неоязычников, сочиняющих завлекательные картины не существовавших никогда русских миров прошлого, не может утешать мыслящего человека. Им невозможно руководствоваться в реальной жизни. Одни фантомы быстро сменяют другие. В таком мире нет основания. Это своего рода виртуальная реальность, которая поддается командам человека, в ней находящегося, но в которой нельзя жить и тем более в ней нельзя ничего сотворить реального. Это наркотик для слабых натур, готовых скрыться от печального современного положения России в доисторические видения бойких неоязыческих рассказчиков, подавляющих способность критически осмыслить реальность и ловко держащих слушателей в своих руках.
Идея Империи - единственная идея, которая может противопоставляться в области политики таким разрушительным идеям, как демократия, революция и т. д. "Империя" - более вырази тельное слово, нежели "Монархия". Это то слово, которое может и должно стать знаковым словесным символом возрождения русской государственности.
В политике трудно представить принципиально недостижимые сугубо социальные цели. Волевое желание, любовь к идеальному может двигать горами, разрушать мифы демократии и строить великие империи.
"Империя, - писал Михаил Меньшиков, - как живое тело - не мир, а постоянная и неукротимая борьба за жизнь, причем победа дается сильным, а не слюнявым. Русская империя есть живое царствование русского племени, постоянное одоление нерусских элементов, постоянное и непрерывное подчинение себе национальностей, враждебных нам. Мало победить врага - нужно довести победу до конца, до полного исчезновения опасности, до претворения нерусских элементов в русские. На тех окраинах, где это считается недостижимым, лучше совсем отказаться от враждебных "членов семьи", лучше разграничиться с ними начисто"
(Меньшиков М. О. Письма к ближним. СПб., 1911. С. 199.).
В политике стушевался - значит, проиграл. Побеждает упорно твердящий свое, не сомневающийся и не позволяющий другим глубоко впадать в сомнения.
Ставь высшей целью достижение идеального и не бойся надорвать силы. Имперское величие, его почти недосягаемый идеал один может сохранять энергию стремления к возрождению Империи. Эту дорогу осилит лишь упорно идущий по ней вперед.
Что можно противопоставить демократии с ее идеей слепого большинства и разрушительного федерализма? Только идею Империи. Только Империя и Православная Церковь будут всегда препятствием к демократизации мира.
Если федерализм Швейцарии и США объединял разрозненные земли, то он нес в себе зерно государственного строительства. Федерализм же в России делит единое русское государственное тело между инородными местными центрами, а значит, несет антигосударственное, анархическое, сепаратистское, разрушительное начало. Федерализм погубил Россию в границах СССР, он погубит ее и в границах Российской Федерации, если не перестанет быть государственным догматом.
Демократии ("Демократия, - писал Михаил Меньшиков, - в чистом виде - это слизняк" (Письма к ближним. СПб., 1913. С. 187).), толпе, можно противопоставить только Монархию и олицетворяемую ею Личность. Только организовав нацию в групповые профессиональные союзы, можно победить и переродить демократию толп в подчиненную власти наследственных Государей единую Империю русской нации.
Империя - это русская свобода. Свобода честного, законопослушного гражданина, которая противоположна демократическим свободам. ""Державы" иного, - писал М. О. Меньшиков, - более древнего, более близкого к природе типа, именно монархические, в состоянии гораздо легче, чем "республиканские штаты", регулировать бедность и богатство, защищая слабое и отставшее большинство подданных от слишком уж прогрессирующих по части кармана" (Меньшиков М. О. Письма к ближним. СПб., 1916. С. 105.).
Среди прочих особенностей имперского сознания можно назвать стремление к самодостаточности русского мира без закрытости внутри него; активность русского "я" (имперского сознания) в самоопределении себя в человеческом мире; противоположение себя другим - в силу ощущения, что "мы" не "они". Ощущение, совершенно естественное человеческому сознанию, способному отличать родное от чужеродного.
Империя как вершина государственности - историческая награда русской нации за жертвенность в своем многовековом существовании, в развитии духовных сил и государственных дарований.
Государства - малые и средние - не способны к самостоятельности, к самостоятельному существованию в политике, и великие государства всегда навязывают им свою волю. Самостоятельность - привилегия сильного и смелого. Стать самостоятельным, развить до имперских масштабов свои силы - это подвиг, на который не многие решаются и достигают цели. Необходимо больше ценить и глубже осознавать призванность России к мировой деятельности и не стремиться к успокоенности и беспечному существованию.
"Если есть нравственное убеждение, - писал Л. А. Тихомиров, - что присоединение к империи той или иной чуждой области определено необходимой силой обстоятельств, то вопрос о желании нашем взять ее или ее желании присоединяться имеет лишь второстепенное значение. Хотим или не хотим - должны быть вместе"
