Итак, для более четкого понимания. Жрецы — Создатели духовного наследия общества. Купцы — Созидатели его материального богатства. Аристократия — Организаторы порядка в жизни общества. Крестьяне — воплотители миропорядка и хранители традиций на массовом низовом уровне.
В связи с запрещенной жреческой квадрой России никогда не везло с идеологией. Фактически общество оказалось неспособным сформулировать собственную самобытную идеологию долгосрочного развития. На всех исторически важных этапах мы пользовались заимствованием идей извне. И наша страна давно бы канула в лету, если бы не одно большое «но». Главенствующей идеей стала та единственная, которая является естественной для российского правящего класса — аристократии. Это постоянное территориальное развитие и солидарный тип общества, без которого выживание в неблагоприятных климатических условиях и консолидация общества на борьбу с внешними врагами стало бы невозможным. Не случайно крах Российской империи произошел именно в тот момент, когда территориально страна уперлась в естественные пределы, ограниченные интересами других крупных и сильных держав, а аристократия (в том числе и по этой причине) окончательно утратила смысл и цели служения, превратившись в чисто паразитический класс, сидящий на шее крестьянства.
Если вскользь пробежаться по недавней российской истории, то мы увидим следующее. До революции 1917-го миропорядок России строился на трех китах «Самодержавие, Православие, Народность». Самодержавие символизировало неизменность правления аристократов. Православие было хранителем этой власти и традиций, а заодно должно было генерировать новые цели в духовной сфере. А Народность была призвана убедить крестьянские массы в том, что все это ради его блага. Хотя последние пару веков (до революции) жизнь постепенно утрачивала реальное соответствие этим постулатам.
Первой перестала полноценно исполнять свои функции Православная церковь, которая, застыв в своих догматах и ритуалах, из инструмента развития общества превратилась в его тормоз. Повелевать безграмотными забитыми крестьянами оказалось проще и соблазнительнее, чем постоянно соответствовать растущим запросам и вопросам в связи с развитием науки. Плюс положение осложнялось тем, что в условиях крайней малочисленности природных жрецов подавляющее большинство в клире составляли (по социотипу) крестьяне, куда в большей мере озабоченные земными материальными проблемами, нежели духовными. Пушкин совершено гениально высмеял таких попов в своих сказках.
Затем «протухла» аристократия. Сначала указ о вольности дворянства превратил аристократию из служивого воинства в привилегированный класс без обязательств, затем прекращение территориальной экспансии ликвидировало объективные цели аристократии. В итоге Царь и высшая аристократия в поисках приложения своих сил активно занялись участием в европейских дрязгах, совершенно ненужных нашей стране.
Отягощающим все эти процессы разложения явлением был дефицит национального жречества (не по статусу, а по внутренней сути). Посему вакантную нишу идеологии все больше занимали продукты импортного производства. Увлеченность Европой, импорт ее наук, систем образования, а вместе с ними и образа мыслей. Ту же Веру удалось отстоять только формально, после Никонианского раскола очень многие устои раннего Православия были преданы забвению. И это не говоря уже о масонстве и прочих прелестях европейского происхождения. Стоит ли удивляться успешному импорту и марксизма?
Советский Союз очень ошибочно считают единым целым на основе единой формальной государственной идеологии. На самом деле страна за неполный век пережила сразу четыре идеологические формации.
Начало (1917–1927) это период господства импортной большевистской идеологии в чистом виде. Это курс на мировую революцию, за которую власть готова была биться до последнего русского человека. Ибо сама страна воспринималась не как цивилизационная ценность, а в качестве полигона для исторического эксперимента, а народ как ресурс для совершения этой самой мировой революции. У власти в этот период фактически находились импортированное жречество преимущественно вполне определенной национальности, в недрах которой идея марксизма и мировой революции была рождена и выпестована.
Следующий период (1927–1945) кардинально отличался от предыдущего. За лозунгом «построение социализма в отдельно взятой стране» стояла совершенно иная Идея. Это был период по своей сути реконструкции национально-ориентированной Российской империи. Власть оказалась в руках национальной аристократии. Собственно период перехода от первого этапа к данному потому и отличался столь жесткой конфронтацией и массовыми жертвами, что в стране произошла идеологическая контрреволюция. Просто использовала она по большей части все те же революционные идеологические штампы, чтобы сделать процесс максимально незаметным для широких народных масс.
С победой в Великой отечественной войне СССР получил не только территории Восточной Европы, но и серьезные проблемы. Во-первых, лозунг построения социализма в отдельно взятой стране уже не работал. В зоне влияния СССР оказалась половина Европы. Проявленная в войне с фашистами сила Советского Союза вкупе с новыми сателлитами и остатками в этих странах коммунистических и социал-демократических движений, состоявших в основном из троцкистов, вновь подняли на повестку дня идею всемирной революции. Изменилась лишь предлагаемая тактика достижения этой цели. На смену идее насильственного свержения капитализма пришел тезис о завоевании мира успешным примером достижений социализма. Ну и военно-финансовой помощью всем вставшим на этот путь преобразований. И относительно недавняя контрреволюция вновь поменялась на революционный порыв. Условия нового перехода были настолько незаметны для подавляющего большинства простых людей, что противодействия вновь не возникло. Народ вновь ничего не заметил. Даже не потребовалось ничего менять в пропаганде.
Расширение социалистического лагеря и стремление продолжить эту тенденцию в дальнейшем выглядели естественными продолжениями доказательства преимуществ социализма, проявленными в ходе войны. До смерти Сталина в годы послевоенного восстановления страны этот переход ощущался мало. Зато потом подмена Идеи сказалась в полный рост. Гигантские средства вместо того, чтобы расходоваться на повышения благосостояния народа бросались на алтарь построения социализма в очередной «Папуасии». При этом надо признать, что такое развитие событий выглядело более чем естественным. Смысл жизни аристократии как раз и состоит в завоевании нового жизненного пространства, раз уж свое отстоять удалось. А после войны представительство аристократии во власти стало максимальным. Большая часть импортированного жречества была утилизирована еще в 30-х, а проявившей себя в войне аристократии оказалось достаточно для полноценного наполнения органов власти на всех уровнях.
В конце 60-х годов (68–69) начался последний этап существования СССР. Построение социализма в «папуасиях» довольно быстро выродилось в неоколониальную политику, пользу от которой получали далеко не все. Этот процесс, как и многие другие, стал проявлением усталости «новой аристократии» от собственной формальной идеологии, которая хотя бы номинально делала их «слугами народа», а не властителями. А потому она очень легко поддалась на соблазны сдачи позиций в обмен на личное обогащение и посулы вступления в мировой «круг избранных». Процесс, конечно, занял пару-тройку десятилетий, но финал уже был предрешен. Тем более, что Западный мир активно подходил к пику могущества Купечества, что автоматически смещало символ успешности в область материального богатства.
С развалом СССР в России начался период, затянувшийся до сих пор. Законодательный запрет на государственную идеологию вызвал иллюзию ее полного отсутствия в принципе. Но свято место пусто не бывает. Если государство отказывается от своего права на формирование национальной идеологии, эту нишу тут же начинают занимать идеологии извне. Что и произошло. Нам навязали идеологию купцов, господствовавших в мире Запада на протяжении с 1831-32 гг (до 2008-го). А их идеология крайне проста, примитивна и способна увлечь огромные массы. Ибо это идеология индивидуализма, порока и вседозволенности. Все, что приносит прибыль законно и правильно. Все, что мешает приносить прибыль должно быть сметено. Главная ценность и главное мерило успеха — накопленный капитал. И плевать, каким путем он получен, если ты сумел его защитить.
На протяжении последних веков можно достаточно легко проследить постепенное внедрение купеческой идеологии в мировое массовое сознание.
Первый этап это разрушение идеологической монополии Католической Церкви, весьма неприязненно относившейся к ростовщичеству, что затрудняло накопление капитала. Протестантизм признал правомерность ссудного процента и впервые перенацелил людей с духовного развития на мирское.
