Хотя, казалось бы, именно свои, европейские проблемы, а вовсе не братья Навальные вместе с Савченко, должны были бы стать их главной заботой.
За это им деньги платят. И очень, надо сказать, приличные. Ежемесячный оклад каждого из более чем 750 членов Европарламента (до вычета налогов и страховых взносов, которые начисляются по весьма щадящей схеме) составляет 8020,53 евро. «Чистыми» остаётся 6250,37 евро. Полагается избраннику также 4299 евро в месяц на содержание бюро, оплату связи, другой коммуникации и т.п. На зарплату сотрудникам – секретарю, персональным ассистентам – заложено до 21209 евро в месяц. Расходы на переезды в бизнес-классе или на личном автомобиле оплачиваются просто по факту. Дополнительно каждый депутат получает суточные – по 304 евро за каждый день тяжких заседаний в Европарламенте. Исходя из этого, его председатель, немецкий социал-демократ Мартин Шульц, может получать по 304 евро все 365 дней в году. Председатель же, по идее, всё время в седле[?]
Когда депутату исполняется 63 года, он вправе претендовать на пенсию в размере 3,5 процента дохода за каждый год работы в парламенте, хотя в целом она не может превышать 70 процентов дохода активного депутата. Переходный период в случае выхода из состава парламента оплачивается в размере предыдущей зарплаты – по месяцу за каждый год работы, всего от шести до 24 месяцев.
Но и это не всё.
Каждому депутату, прибывающему в Брюссель или в Страcбург, кроме оплаты отеля и суточных, а также около 50 евро в день на такси (если случится наездить больше – получай больше) полагается некая сумма «за удалённость», то есть за горестные лишения, вызванные дальней дорогой и пребыванием вдали от малой родины, то есть в новом европейском доме. Сумма за каждую поездку на сессию достигает 600 евро в неделю. В зависимости от того, где у депутата эта самая малая родина. Чем дальше живёшь от Брюсселя, тем, естественно, лучше для парламентария. Поэтому, например, для евроизбранников с греческого Крита или не менее далёких, но и не менее сладких испанских Канарских островов каждое прибытие на заседание Европарламента и убытие с него – это финансовый бальзам на душу депутата. Таким образом, взращённые на морском песочке канарцы и критчане имеют явное преимущество перед бледнолицыми бельгийцами, люксембуржцами или немцами, которые проживают слишком близко к Брюсселю или Страсбургу и которым в результате перепадает гораздо меньше.
А вот европарламентарий, скажем, из Португалии или с Кипра может получить в год дополнительно до 25 000 евро. Ибо на выходные ему положено возвращаться к родному очагу, дабы повидать жену (мужа) и детей и не страдать от соблазнов жизни вдали от них.
Но и это ещё не всё.
Как известно, Европарламент заседает в Брюсселе и Страсбурге. В столице Эльзаса, правда, депутаты работают всего 42 дня в году. Всё остальное время огромный комплекс на берегах Рейна пустует, но поддерживается в рабочем состоянии. Такая раздвоенность обходится налогоплательщикам почти в 215 миллионов евро (то есть 10 процентов всего бюджета ЕП).
Уже давно раздаются голоса разместить парламент в одном месте, а именно – в Брюсселе. Но Франция против: престиж ей не позволяет. Почему бы не остановиться на Страсбурге? Так тут против бельгийцы. При этом парламентская администрация вообще расположена в трёх точках. Сама генеральная дирекция в Брюсселе, а её пять тысяч сотрудников разбросаны по Бельгии, Люксембургу, Испании. Только на сами поездки уходит около 23 миллионов евро. К этому нужно добавить, что в результате перевозки евротружеников и огромного количества документов в атмосферу дополнительно утекает 19 тысяч тонн углекислого газа. Вот где «зелёным» развернуться!..
Вот так они и живут… Туда-сюда, обратно…
Всё тот же Корвин-Микке предложил «перепахать всё это поле и засеять заново». Идея, конечно, плодотворная. Только вот засевать чем? Где взять материал семенной? Разве что нечто американское, генно-модифицированное?
Теги: Евросоюз , политика
Зачем человеку права человека?
При любом обострении отношений с Западом наши оппоненты немедленно выволакивают на свет права человека.
Но это ещё что! При советской власти права человека - это вообще было такое штатное портативное устройство, чтобы овиновачивать Советский Союз. Устройство это входило в боекомплект идеологического бойца и было всегда при себе. Чуть что – права человека. За что нас только не виноватили: и за "свободное выражение убеждений", вернее, его отсутствие, и за то, что за границу не выпускали[?] Советская идеологическая машина привычно отбивалась: у вас самих-де безработица, а во Всеобщей декларации прав человека сказано: «Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы».
Долгим и энергичным повторением наши заокеанские друзья сумели внедрить в головы всем, в том числе и нашим доверчивым гражданам, что права человека – это нечто чрезвычайно важное, ценное. И, что особенно интересно, вовсе не придуманное людьми, а коренящееся в самой природе вещей. Однажды я написала в ЖЖ, что пора бы нам выйти из ВТО, юрисдикции Страсбургского суда по правам человека, а заодно и из самих прав человека. Реакция была такая, словно я предложила диету, состоящую из крови христианских младенцев.
Пропаганда – вещь действенная. Права человека считаются чем-то священным, неким врождённым свойством этого самого человека, дарованным ему от природы или от Бога (опция для тех, кто верует). Поскольку права человека по-прежнему состоят на вооружении у наших друзей «как старое, но грозное оружие», и это оружие будет ещё не раз пускаться в ход, мне хочется напомнить, что это такое и откуда они взялись, права человека. Очень часто понимание того, откуда это взялось и в чьих интересах придумано, развевает священный флёр, которым для многих всё ещё подёрнуты эти самые права.
Прежде всего никаких прав у человека от рождения, от природы, от Бога нет и быть не может. Права он получает только в государстве. Нет государства – и прав никаких нет. Свободный и добродетельный дикарь, «естественный человек», выдуманный «женевским гражданином» Руссо, никаких прав не имел: какие права в лесу? Кто сомневается, может съездить в тайгу или в амазонскую сельву и там покачать права.
А раз право человека мыслимо лишь в государстве, то мы спускаемся с заснеженных вершин морально-религиозных абстракций на скучную юридическую почву. И что же мы видим? На ней любое право кого бы то ни было – это одновременно чья-то обязанность предоставить то, что требуется для реализации этого права. А коли так, любое право легко переформулируется в терминах обязанности. И право человека – тоже.
Человек имеет право на жизнь? Значит, армия, полиция вкупе с ненавидимыми интеллигентами спецслужбами обязаны эту жизнь охранять и защищать, хватать и вязать злодея, который на эту жизнь покушается. Имеет человек право на труд – значит, кто-то должен ему предоставить, так сказать, фронт работ. Если этого другого с его обязанностью нет – и права никакого нет. Более того, обязанность первична, она возникает раньше права.
Переформулировав таким манером все права человека в терминах обязанностей, мы видим уже другую картину: священные права человека – это просто-напросто перечисление обязанностей государств. Ну, некий список пожеланий к позитивному праву государств, подписавших этот документ.
Но тогда зачем нам это надо? В нашем государстве граждане (а также не граждане и лица без гражданства) имеют множество прав. Их имущественные права регулируются гражданским правом, их жизнь и здоровье охраняется уголовным правом; имеют они и широкие политические права, которые покрывают так называемые права человека, часто они гораздо шире их. Права человека не вписываются в нашу правовую систему, да и ни в какую, по правде сказать, тоже не вписываются. Это чисто идеологическая придумка.
Вот и надо прямо сказать: у нас есть политические, гражданские, трудовые и многие иные права, есть права, вытекающие из уголовного права, а прав человека – нет. Но для того, чтобы всё это объявить, надо иметь кураж и чувствовать себя в своём праве. Широта взгляда нужна, исторический и философский кругозор. А у нас вечно жмутся, тушуются, самих себя стесняются – вдруг лохами окажемся? Как же так: наши великие западные учителя для чего-то культивируют эти права человека, а как же мы? Это, простите, колония в смысле знаний и идей. К сожалению, мы остаёмся в этом плане колонией Запада. Религиозное почтение к «правам человека» – лишь одно из многих проявлений этой прискорбной зависимости.
Впрочем, «права человека» пытаются играть роль религиозной основы позитивного права. Хорошо мусульманам: у них есть Коран, на котором основываются все законы. В Средние века в христианских государствах тоже была такая высшая инстанция для законодателя – Священное Писание. А нам, Бога забывшим, на чём основываться? Законодателю требуется такая база и одновременно камертон, по которому настраивать позитивное право.
