— Оппозиция ратует за введение жеребьевки при распределении дел. Ведь скандальные и громкие процессы, как правило, ведут одни и те же судьи. Как вам такая идея?
— Были случаи, когда таких «жеребьевщиков» привлекали к уголовной ответственности. Ведь крайне несложно сделать так, чтобы по жеребьевке дело досталось «нужному» судье. Когда председатель суда лично распределяет дела, он исходит из специализации судей, их нагрузки, опыта, оперативности и профессионализма при рассмотрении дел.
— Поговаривают не только о манипуляциях с персоналиями. Ведь были случаи, когда иски подавались в «нужные» районные суды.
— К сожалению, в практике такие случаи встречаются. Но это является основанием для отмены решений по таким делам, а для меня — сигналом к проведению проверки в отношении судей. Если будет установлено, что кто-то из них преднамеренно нарушил закон, это станет основанием для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности вплоть до прекращения полномочий.
— Почему среди этих оснований нет, скажем, такого простого и ясного, как взятка?
— Наличие взятки нужно доказать, а это крайне сложно. Например, в 2011 году мы вызвали на комиссию одного мирового судью. Сначала она была спокойна: мол, у нее ни одного решения не отменено. Но когда я ее спросила, почему из ста дел одной категории она при равной ситуации кого-то наказывала, а чьи-то дела переквалифицировала, ей нечего было ответить. К дисциплинарной ответственности мы ее привлекли, но данных, подтверждающих взятку, не было. Только подозрения. Конечно, нам сигналят потерпевшие, но, к сожалению, анонимными обращениями.
— И вы их не рассматриваете?
— Рассматриваю. Например, в случае с этой судьей так и было. Но такие сообщения от граждан доказательством получения взятки не являются. Поэтому сами и проверяем. А если гражданам становится известно о подобных фактах, необходимо обращаться в правоохранительные органы с соответствующим заявлением.
— Может, ввести такое подразделение, как маршалы в США? Независимая инстанция, занятая расследованием преступлений судей…
— Судейское сообщество способно к самоочищению, для этого у него достаточно механизмов. Если, конечно, маршалы по воле законодателей появятся, скажу спасибо. Правда, у службы маршалов в США в основном другие задачи. У нас же в Москве судейский мир очень маленький, чуть больше тысячи человек, и если появляются какие-то подозрения в недобросовестности судей — слухи доходят очень быстро и все факты становятся известны. Я была недавно на одном светском мероприятии и случайно стала свидетелем разговора. Говорили, что по уголовным делам в Москве стало неинтересно работать: взятку дать проблема, добиться освобождения — только по приговору суда. Очень хорошо, что у людей складывается такое мнение о столичных судьях!
— Но ведь судьи опасаются только своего сообщества…
— Правильно. А кого они должны опасаться? Наше сообщество спросит так, как ни одна власть. Например, в Москве никто из судей пьяным за руль не сядет, особенно после конкретного случая, когда судья лишился за это мантии. Да и ГИБДД в таких ситуациях мне незамедлительно сообщает. Недаром президент Дмитрий Медведев сказал, что если само судейское сообщество будет избавляться от «оборотней в мантиях», то такому сообществу нужно говорить спасибо. Если следствие обращается к нам за согласием на возбуждение уголовного дела в отношении судьи, то, как правило, мы его даем.
Дополнительной гарантией чистоты судейских рядов является общественный контроль. По нашей инициативе создана Общественная комиссия по взаимодействию с судейским сообществом Москвы. Только большинство ее представителей пришли туда работать и решать совместные проблемы, а некоторые восприняли наше приглашение как возможность влиять на рассмотрение конкретных дел, в которых затрагиваются их интересы.
— А как насчет «особых» отношений Мосгорсуда со столичными властями? Много ли дел против мэрии выигрывают граждане?
— По первой инстанции у нас было в прошлом году 319 дел, 27 из них — это жалобы на действия столичных властей. Мы удовлетворили 15 процентов из них.
— Негусто. Ходит слух, что вы весьма негативно относитесь к оправдательным приговорам по уголовным делам…
— Я вам уже привела примеры оправдательных приговоров именно по уголовным делам. Из 30 тысяч лиц, в отношении которых вынесены приговоры, 70 процентов подсудимых осуждены в «особом порядке». А из оставшихся 9 тысяч 271 человек оправдан. Это что, мало?
— Заключение под стражу — по-прежнему самая назначаемая мера пресечения?
— Из 10 тысяч ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, с которыми следствие обращалось в московские суды в 2011 году, примерно в тысяче случаев было отказано. Активнее стали применять залог и домашний арест. По преступлениям в сфере экономической деятельности в 2011 году аресту подверглись только шесть человек, тогда как годом ранее — 48.
— Много ли граждан ждут суда в СИЗО?
— Из 8 тысяч находящихся в московских СИЗО за столичными судами числится 3891. Из них: за судами первой инстанции — 1870, второй — 2697 человек, то есть это те, кто ждет вступления решения в законную силу. Только 58 человек находятся в СИЗО в ожидании суда свыше года и 24 человека — свыше полутора лет. Сравните: в 2002 году таких было 18 тысяч! В три смены спали, по восемь лет люди суда ждали…
— Так, может, еще разгрузить суды?
— Нагрузка — это проблема номер два. Номер один — качество рассмотрения дел. Иными словами, профессионализм. С появлением апелляционной инстанции мы взяли из районных судов 40 лучших судей, на их место пришла молодежь, ее еще надо подучить, на это потребуется время.
— На Западе нет такой нагрузки на суды: там судиться дорого и долго. Вот граждане и используют внесудебную систему — медиацию, третейские суды. Почему у нас они мало задействованы?
— Нет определенности, где и как такие органы создаются, отсюда и отсутствие доверия к ним со стороны граждан. Люди неохотно идут в частные конторы. Они сначала идут в суд, а уже судья направляет их к медиаторам. Но это двойные поборы. Стало быть, недовольство. Сейчас обсуждают вопрос, не разместить ли медиации при суде. Я не уверена, что это удачная идея: могут возникнуть подозрения в коррупции.
— Если поднять судебные пошлины? Обращаться в суд будет дорого, «по мелочи» сразу пойдут к медиаторам…
— Я против поднятия пошлины. Граждане должны иметь реальную возможность защищать свои права.
— ...Или создать административные суды.
— Это очень актуальное предложение, я его полностью поддерживаю. Боюсь только, с его реализацией могут возникнуть финансовые проблемы. Поэтому наилучшим решением стало бы создание вертикали подобных судов в рамках системы судов общей юрисдикции, где высшей инстанцией по административным делам являлся бы Верховный суд России.
— Как вы относитесь к идее новой судебной реформы?
— Конечно, нет предела совершенству. Но все же я против кардинальных перемен. В свое время все были против избрания судей населением. А сейчас некоторые «реформаторы» вновь предлагают вернуться к выборности судей, в частности мировых. При этом никто не учитывает, что мировые судьи входят в единую судебную систему, перед назначением на должность проходят серьезную проверку и получают свои полномочия из рук законодательного органа субъекта Российской Федерации, избранного этим же населением. Имея 40-летний опыт работы в судебной системе, точно знаю: из тех, кто говорит о новой судебной реформе, судьями работали единицы, большинство — ни часу. Что менять? Зачем? По-моему, уже все, что можно, изменили! Только за время моего председательства в Мосгорсуде, например, появились институт мировых судей, суд присяжных, апелляционное рассмотрение дел… Реформа? Безусловно. Налаживается открытый диалог с обществом: в сети Интернет публикуются судебные акты, официальные представители судов публично разъясняют СМИ мотивы решений, принятых судьями. Суды общей юрисдикции сегодня являются самой открытой из существующих ветвей власти. Чего еще желать? Нужно усовершенствовать то, что имеем, не забывать старое, не бояться нового и не шарахаться из стороны в сторону.
Классик и современник / Политика и экономика / Профиль
Классик и современник
/ Политика и экономика / Профиль
История про то, как Геннадий Андреевич Зюганов так ни разу и не стал президентом
