За год — с начала 2004-го по начало 2005-го рейтинг доверия Путину упал почти вдвое. Но в итоге все обошлось: время и дорожающая нефть залечили все раны. Единственной утратой стало удаление из правительства Зурабова (сентябрь 2007-го). Жертва абсолютно просчитанная. По свидетельству знающих людей, проводника монетизации можно упрекать в чем угодно, только не в отсутствии интеллекта: прекрасно понимал камикадзе, в какой самолет садится.
Судя по биографиям новых членов кабинета, им тоже грех жаловаться на IQ. Возможно, именно от ума и знания ситуации и проистекают заявления свеженазначенного главы Минобрнауки: понимает, что народным любимцем ему все равно не стать. Если так, то лихой ливановский настрой достоин восхищения.
Остановка по требованию
Болезненные реформы — вероятный вариант развития событий. Но, конечно, не стопроцентный. Отмашка будет дана не раньше, чем в Кремле и Белом доме убедятся, что риски перестройки не превосходят минусы застоя. Нынешняя ситуация на мировых рынках такой уверенности пока не дает. Монетизация, напомним, проходила в условиях стремительного роста цен на энергоносители. Сегодня баррель стоит вдвое дороже, чем в 2005-м, но сколько он будет стоить завтра? Некоторые аналитики предрекают не просто вторую волну кризиса, а настоящее цунами. Основания для тревожных прогнозов действительно есть: долговые проблемы еврозоны.
Нельзя не учитывать и на порядок выросший с тех пор уровень протестной активности. Если начало экономического кризиса совпадет с началом «монетизации-2», то проблемой для путинской команды может стать уже не только переизбрание на второй срок, но и удержание власти до выборов.
Но абсолютно противопоказана для курса реформ лишь ситуация неопределенности. Все иное — и погружение в пучину экономических бед, и взлет на вершину нефтедолларовой халявы — как раз повышает вероятность преобразований. В первом случае — нечего терять. Второй вариант предоставляет возможность компенсировать потери.
Но какой бы сценарий ни выпал белодомовским министрам, им вряд ли суждено насладиться популярностью. При таком жестком контроле — к непосредственному правительственному начальству добавляется «совет старейшин» из помощников президента — развернуться на новом поприще будет трудновато.
Правда, пресс-секретарь президента уверяет, что новые сотрудники администрации ничуть не стеснят своих преемников. Но интуиция подсказывает, что помощник президента, бывшая глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова будет заниматься отнюдь не только «вопросами социально-экономического развития Южной Осетии и Абхазии». А помощник президента, экс-министр образования и науки Андрей Фурсенко не ограничится «вопросами научных фондов и грантов».
Такая схема управления крайне далека от представлений министра культуры Владимира Мединского об идеальном кабинете, сформулированных в одном из его доминистерских публицистических выступлений: «Главным результатом реформы системы власти должно стать правительство, состоящее не из чиновников-бюрократов-исполнителей, а из политиков — по образцу Соединенного Королевства — Великобритании и Соединенных Государств Америки — США. Министр правительства должен работать на основе глубокой внутренней убежденности, веры, пассионарного порыва — а не суетливо подбивать сметы и «исполнять поручения». Он должен быть не винтом в бюрократической махине, а политическим деятелем».
Нет, старая гвардия, разумеется, не будет напрямую помыкать новичками. Но у нее есть другой, не менее эффективный способ влияния на ситуацию — прямой контакт с президентом. Это, конечно, не второе правительство в прямом смысле слова, и здесь вполне можно согласиться с Дмитрием Песковым. Но другое его заявление (тезис о том, что центр принятия решений переезжает за кремлевские зубцы, — это «абсолютно неверное по сути, по форме, по содержанию умозаключение») нуждается в уточнении. Центру незачем переезжать, потому что он уже находится в Кремле: смотри Конституцию РФ. Да, не всегда, надо признать, конституционные положения совпадают с реальностью. Но с 7 мая тут все о-кей — формальное национальное лидерство полностью слилось с неформальным.
Особенности российского конституционного устройства позволяют рассматривать Белый дом и администрацию президента как одно большое правительство. Ну а как делятся обязанности и сферы влияния внутри этого суперколлектива — вопрос политической целесообразности и вкуса. Сегодня, скажем, целесообразно выдвинуть на передний край свежее пополнение, за каждым шагом которого будет пристально следить отведенная в резерв старая гвардия. Это позволяет: а) не утратить контроль над ситуацией; б) сохранить ценные кадры.
Жалко, конечно, необстрелянных новобранцев, у которых немного шансов уцелеть в предстоящем сражении. Но на войне как на войне. Не для того призывали в Белый дом новых Зурабовых, чтобы те оставались все в белом.
Их было восемь / Политика и экономика / Вокруг России
Их было восемь
/ Политика и экономика / Вокруг России
Мировой финансовый кризис поставил крест на «большой восьмерке». Да здравствует «двадцатка»?
Саммит «большой восьмерки» в Кэмп-Дэвиде выдался по-весеннему безмятежным. Благостной вышла и его итоговая декларация. Если верить документу, ровным счетом никаких противоречий между партнерами не существует. Вот и Дмитрий Медведев, в ранге премьер-министра возглавивший российскую делегацию, назвал саммит «содержательным» и «беспроблемным».
G8 все больше напоминает пережиток докризисного прошлого и все меньше — мировое правительство. Поскольку каждому члену этого узкого, некогда суперэлитного клуба сейчас по большому счету не до глобальных проблем. Со своими бы разобраться…
Король умер
Понятно, что, например, канцлера Германии Ангелу Меркель сильнее всего беспокоят долговая проблема европейских стран и будущее еврозоны. Среди отпетых должников, поставивших евро на грань выживания, — Италия и Испания. Между прочим, полноправные члены «восьмерки» по неписаному уставу этого клуба сами призваны решать мировые экономические проблемы. Япония также завязла в своих внутренних экономических делах, усугубленных катастрофой на Фукусиме: агентство Fitch понизило ее рейтинг на две ступени. Америка, окатившая мир первой волной финансового кризиса, теперь глубоко вошла в предвыборную президентскую кампанию... А чем в последние годы, как правило, занималась G8? Глобальным потеплением, бедностью в Африке и прочим в том же духе. Вот и на этот раз повестка дня саммита вошла в диссонанс с реальностью.
В загородной резиденции президента США рассматривались проблемы продовольственной безопасности, энергетики и права женщин. В меню, правда, значились и более актуальные блюда — ситуация в Сирии и ядерные проблемы Корейского полуострова и Ирана. Но по всем этим вопросам решения были приняты так быстро и так единодушно, что вряд ли можно говорить, будто дело хоть на йоту сдвинулось с мертвой точки.
В отношении же долгового кризиса в Старом Свете формулировки были столь обтекаемы, что вопреки всем заверениям все же приходится подозревать лидеров «восьмерки» в серьезных разногласиях.
Прочтите это внимательно. «Сильная и сплоченная еврозона важна для мировой стабильности и экономического восстановления, и мы подтверждаем заинтересованность в том, чтобы Греция осталась в еврозоне, при этом относясь с уважением к своим обязательствам». Этот витиеватый пассаж — из итогового документа встречи. Причем витиеватость эта тем более цинична на фоне замораживания контактов с Афинами со стороны МВФ. Получается, ломаный евро цена такой декларации.
А и в самом деле: какое в друзьях по G8 может быть согласие? С одной стороны, США и примкнувшей к ним Канаде от европейских проблем сплошной профит: Северная Америка для инвесторов всего мира нынче тихая гавань.
С другой стороны, для России, к примеру, европейская беда вовсе не чужая. Хотя бы потому, что 40,5 процента из 476 миллиардов долларов наших международных валютных резервов хранятся в евро, да и торгуем мы с Европой достаточно широко (за нефть и газ, правда, европейцы, как и все прочие импортеры, расплачиваются в долларах). И если сбудутся самые мрачные прогнозы о банкротстве не только Греции, но и Испании с Италией, то российской экономике мало не покажется. Недавнее исследование Центра макроэкономических исследований Сбербанка показало, что в случае выхода из еврозоны только одной Греции российский ВВП за первый год сократится на 2,1 процента, отток капитала подпрыгнет до 95 миллиардов долларов. По оценкам Bank of America Merrill Lynch, доллар тогда будет стоить 34,8 рубля. Как признался премьер Дмитрий Медведев, негативное развитие ситуации вполне возможно.
