Тайны, которые вышли на первый план в век глобализации, распространяются далеко за рамки политики. Кредиты, которые выдавали в Соединенных Штатах ненадежным заемщикам, запустили процессы, приведшие к крушению инвестиционных банков, что усложнило межбанковское кредитование, что обрушило исландскую экономику, доля привлеченного капитала в которой была весьма высока. Что, в свою очередь, вызвало гнев британских потребителей, которые в один прекрасный момент обнаружили, что их высокодоходные сберегательные счета в исландских банках просто исчезли.
Свадьба в Гонконге приводит к тому, что Всемирная организация здравоохранения отслеживает смертельную эпидемию, которая перемещается от Торонто до Манилы, распространяясь со скоростью авиалиний. Прямая трансляция тунисской революции побуждает студентов Габона выйти на улицы с требованием понизить плату за обучение, а рабочих активистов Висконсина – осадить столицу штата. Корейская поп-песенка, высмеивающая приземленные ценности благополучного района Сеула, каким-то извилистым путем неожиданно становится всемирным танцевальным хитом.
Чтобы узнавать секреты, нужно подсчитать шахты ракет на спутниковых снимках или провести подробный инструктаж двойных агентов. А вот для предотвращения банковского кризиса или борьбы с атипичной пневмонией нам нужны другие навыки и умения. «Для раскрытия тайны требуется глубокое, зачастую нестандартное мышление и полная картина мира вокруг этой тайны», – считает Ландау.[12]
Повсеместное распространение интернета означает, что в наших руках оказались новые источники знаний о том, что происходит в других частях света. Прочесть первую полосу газеты с другого континента бывает легче, чем издание соседнего города. Бесплатная онлайн-энциклопедия предлагает сведения о событиях, их предпосылках и контексте, которые еще десять лет назад нужно было искать в хорошей библиотеке. Google обещает структурировать всю мировую информацию и сделать ее доступной для всех; мы уже привыкли запрашивать его и другие поисковые системы по поводу самых разнообразных секретов: достаточно напечатать «Сколько у СССР ракет SS-9» и нажать «Мне повезет».
Все эти ресурсы помогают нам узнать то, что мы хотим, а вот узнать то, что нам стоило бы, они пока помочь не в состоянии. То, что мы хотим узнать, формируется нашими представлениями о том, что и кто является важным. За новостями нашего города мы следим внимательнее, чем за тем, что происходит за океаном, и жизнью наших друзей интересуемся больше, чем судьбой далеких незнакомцев. Такой подход отражается в наших информационных ресурсах – от газет до социальных сетей; они помогают нам найти то, что мы хотим, но далеко не всегда то, что нам нужно.
Что нам нужно, чтобы понять сложный и взаимосвязанный мир? Это вопрос не только для агентов разведки. Эпидемиологи и руководители предприятий, специалисты по охране окружающей среды и банкиры, политические лидеры и активисты – все стараются справиться с вызовами глобального мира. Нам всем бывает важно встать на точку зрения жителей другой части света, выслушать мнение, расходящееся с нашими сложившимися представлениями, и уделить внимание незнакомому и неожиданному.
От раскрытия секретов к распутыванию тайн мы движемся не только по собственной воле. Наше понимание мира обусловлено средствами, которые мы используем для его познания. Некоторыми из этих средств мы пользуемся уже много веков, другие изобрели буквально в последние десятилетия. Но и те и другие можно усовершенствовать, чтобы они еще лучше помогали нам понимать и исследовать этот мир.
Мы способны создать новые средства, которые помогут нам понять, к чьим голосам мы прислушиваемся, а чьи оставляем без внимания. Мы можем облегчить понимание иноязычных разговоров и сотрудничество с представителями других стран и народов. Мы можем сознательно инспирировать озарения, собирать и использовать неожиданные открытия. Малой доли интеллектуальных усилий, которые пошли на создание сегодняшнего интернета, хватило бы на построение сети, которая помогала бы нам лучше узнавать, шире открывать и глубже понимать наш большой мир.
Мы можем и должны устанавливать новые соединения.
Глава первая. Взаимосвязанность, инфекция, вдохновение
Заселяясь в номер 911 гонконгского отеля «Метрополь», доктор Лю Жианлун уже чувствовал себя неважно. 21 февраля 2003 года шестидесятичетырехлетний профессор медицины приехал на свадьбу родственников, но вместо ощущения праздника испытывал сильное утомление. Предыдущие три недели он подолгу задерживался на работе в больнице имени Сунь Ятсена в Гуанчжоу, куда попали сотни пациентов с атипичной пневмонией.[13]
Прогулявшись с шурином по городу, доктор Лю пораньше вернулся в гостиницу. На следующее утро он вышел на Ватерлоо-роуд, добрался до больницы Квонг-Ва и сдался врачам. Уже задыхаясь, он предупредил врачей и медсестер, что является носителем особо опасной инфекции и его нужно поместить в карантинный бокс.[14]
Спустя десять дней Доктор Лю скончался от тяжелого острого респираторного синдрома (ТОРС). Его шурин также вскоре умер. Доктор Лю не был первой жертвой ТОРС, однако его случай выявил способность этой болезни быстро распространяться на большие расстояния. В результате всемирная эпидемия, способная поразить миллиарды, унесла жизни 916 человек.[15]
К моменту, когда доктор Лю, наконец, оказался в карантине, от него уже заразились 12 постояльцев с девятого этажа отеля «Метрополь». Среди инфицированных оказались граждане Сингапура, Австралии, Филиппин, Канады, а также Китая и Гонконга.[16] Одним из тех, кому не посчастливилось получить номер на девятом этаже, был Джонни Чэн, проживавший в Шанхае американский бизнесмен. Он покинул гостиницу через два дня после того, как доктор Лю в нее заселился, и отправился в Ханой. Спустя несколько дней он заболел и оказался во Французском госпитале Вьетнама.
Когда вьетнамские доктора не смогли диагностировать его заболевание, они обратились к Карло Урбани, главному инфекционисту Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) по Западно-Тихоокеанскому региону. Будучи опытным диагностом, доктор Урбани быстро определил, что Чэн умирает от чего-то очень заразного. Он немедленно встретился с вьетнамскими властями, чтобы в больницах страны приняли активные меры по предотвращению эпидемии. Однако к консультациям доктора Урбани прибегли, когда Чэн уже заразил 80 пациентов и работников больницы.
11 марта вьетнамское правительство объявило карантин и изолировало Французский госпиталь. В это время Урбани летел из Ханоя в Бангкок на медицинскую конференцию. Во время полета он почувствовал сильный жар – один из ранних симптомов заболевания. Сойдя с самолета, Урбани изолировал себя и позвонил коллеге из американского Центра по контролю и профилактике заболеваний доктору Скотту Доуэллу, который встретил его в аэропорту. Сидя на расстоянии трех метров, они проговорили почти два часа, пока тайские власти готовили машину скорой помощи и медицинских работников с достаточно защитной экипировкой, чтобы перевести Урбани в больницу.[17] Несмотря на крепкое здоровье Урбани, медики считают, что, работая с пациентами, он десятки раз подвергался воздействию вируса, пока вирусная нагрузка не пробила его иммунную систему. Урбани скончался 29 марта.
Если вы были в Соединенных Штатах во время появления атипичной пневмонии, у вас, возможно, сохранились смутные воспоминания об ограничениях на поездки и неожиданно большом количестве иностранцев в медицинских масках. В США было установлено лишь двадцать семь случаев заболевания, тогда как в Китае зараженных было более семи тысяч. За пределами США болезнь произвела куда более заметный психологический эффект. Специалист по мировому здравоохранению Лори Гаррет пишет по этому поводу: «Большинство американцев вскоре забыли про атипичную пневмонию, однако для многих жителей Азии и Канады период с ноября 2002 по июнь 2003 года стал таким же памятным, как 11 сентября для людей из Нью-Йорка и Вашингтона».[18]
Подобная реакция вполне объяснима: атипичная пневмония – страшное заболевание. Чтобы заразиться, не нужен прямой физический контакт – достаточно некоторое время находиться вблизи инфицированного. Инкубационный период может проходить до десяти дней без каких-либо внятных симптомов, и, значит, носители, перемещаясь, могут распространять инфекцию на огромные расстояния и один человек может заразить десятки, а то и сотни. И примерно в одном из десяти случаев болезнь приводит к летальному исходу.
Во время вспышки 2002/03 годов инфекция распространялась так быстро, что поначалу даже спровоцировала новый виток теории заговора. Мысль, высказанная малоизвестным российским ученым, стала популярной в китайских чатах: столь опасный и быстро распространяющийся вирус наверняка придумал человек.[19] Однако правда оказалась еще более странной и, пожалуй, еще более тревожной. К апрелю 2003 года ученые ВОЗ обнаружили, что вирус ТОРС происходит от гималайской циветты, хищника размером с крупную кошку, обитающего, в частности, в Южном Китае. Как и эбола, сибирская язва и хантавирус, ТОРС пришел из животного мира. Животным вирус может и не приносить вреда, однако от них он передается людям. Межвидовой барьер ТОРС, скорее всего, преодолел через кровь убитых циветт, мясо которых продается на южнокитайских рынках. А от тех, кто употреблял циветт в пищу, вирус уже через людей добрался до доктора Лю и доктора Урбани.
