и понятно, что они предпочтут не транслировать «искаженные представления», – от греха подальше. Подростку, замученному комплексами, открывается светлый путь в петлю. Его запретили.11 марта
Всеволод Чаплин так хочет показать свою жесткость, что даже слово «бьющих» пишет через ъ. И Газета ру, благоговейно пятясь перед разгневанным клириком, сохраняет орфографию оригинала. Мне кажется, о. Всеволоду пора пойти дальше и принять, наконец, иудаизм. Вся речь его дышит Богом Ветхого Завета, который про Закон. Бог Нового Завета, который про Благодать, только путается под ногами.
19 марта
Я тут побеседовал для Кольты с Максимом Семеляком и немного рассказал ему про Рыкову, очень для меня важную. Надежда Януарьевна Рыкова – замечательная переводчица, «Опасные связи» Шодерло де Лакло по-русски – ее гениальная работа, но она переводила и Шекспира, и Клейста, и Макиавелли, и Ронсара, и Кокто, и Гюго. «Спящий Вооз» Гюго в ее переводе это прекраснейшие русские стихи. Они длинные, в нескольких частях, я целиком их, конечно, не воспроизведу, но финал помню наизусть, совершенно космический:
Он спал. Она ждала и грезила. По склонамПорою звякали бубенчики скота;С небес великая сходила доброта;В такое время львы спускаются к затонам.И спал далекий Ур, и спал Еримадеф;Сверкали искры звезд, а полумесяц нежныйИ тонкий пламенел на пажити безбрежной.И, в неподвижности бессонной замерев,Моавитянка Руфь об этом вечном дивеНа миг задумалась: какой небесный жнецРаботал здесь, устал и бросил под конецБлестящий этот серп на этой звездной ниве?
Надежда Януарьевна была почти шестидесятью годами старше меня. Я познакомился с ней весной 1976 года, мне было 17, а ей 74, но мы сердечно дружили на протяжении двадцати лет. Надежда Януарьевна, как и ее ближайшая подруга Антонина Николаевна Изергина, которую я уже не застал, – петербургские тени в слободском понаехавшем Ленинграде. Надежда и Антонина – это еще поколение, выращенное на культуре модерна и через нее связанное с большой русской европейской традицией. Антонина Николаевна была женой Иосифа Абгаровича Орбели, директора Эрмитажа, а до того – женой Щеголева и возлюбленной Пунина. И вообще у нее большая и разнообразная женская биография. К тому же она была уважаемым искусствоведом, специалисткой по живописи немецкого барокко и создательницей легендарного «третьего этажа» Эрмитажа – экспозиции импрессионистов и постимпрессионистов, которых стала выставлять с конца пятидесятых годов, наперед Москвы, при первой же возможности, а еще она была известной альпинисткой, но ценили, любили, обожали ее за другое. Красавица и бонмотистка, Антонина Николаевна была настоящим ньюсмейкером слова. Шутки и поговорки Антонины Николаевны, ее речения и прозвища сразу расходились по городу, и можно сказать, что она стала создательницей не только «третьего этажа», но и новейшего ленинградского интеллигентского фольклора. Сестра ее Мария Николаевна, может, не такая выдающаяся, но тоже очень яркая, в Коктебеле, где поселилась еще в пятидесятые годы, сотворила нечто подобное, правда, не одна, а вместе с верандой, куда несколько десятилетий подряд ходили отдыхающие «все». Стоявшая на обочине веранда, от души презиравшая Дом творчества писателей, нагло взгромоздившийся на лучшее в Коктебеле место, изобретала для его обитателей обидные клички. В русский язык твердо вошла жопис – жена писателя. Но была и писдочка – писательская дочка, и сыпис – сын писателя, и мудопис – муж дочери писателя: веранда классифицировала все, что попадалось ей на глаза. Устное творчество – это народная привилегия, но при советской власти она стала достоянием интеллигенции. Культура эмигрировала в устную речь, как в перевод. И словесность заколосилась. Надежда Януарьевна, свободно владевшая пятью языками, всегда говорила, что знать нужно прежде всего русский – язык, на который переводишь. Когда-нибудь я обязательно о ней расскажу подробнее, о ней и о том мире, который навсегда ушел.
28 марта
Из поста в пост я призываю отпустить пусек, вообще проявить к ним милосердие. Читатели, не умеющие читать, возмутились, что в последнем тексте я называю их «девками». Милые мои и хорошие! «Девки» – это необязательно публичные девки. Понимаю, вы полюбили это сочетание, но оно не единственное. «Девки» – не «девочки», собирательные и лишенные возраста, от трех дней и до восьмидесяти лет, и не «девушки», безликие, как фигура в толпе, как обращение в очереди. «Девки» – веселые, наглые, лихие, антоним к «девам», медлительным и меланхоличным. Открою вам страшную тайну: сказать «девки» можно с куда меньшим пренебрежением, чем сказать «дамы». И не надо тут спорить – просто поверьте на слово.
30 марта
Юрий Сапрыкин и Юлия Латынина в журнале «Ситизен К» обсуждают «путинское большинство», которое в интеллигентских разговорах нынче эвфемистически называется «Светой из Иваново», а напрямую «говнобыдлом». Последним термином Латынина не пользуется только из пренебрежения к словесному штампу. Торжество Путина, согласно Юлии Леонидовне, обеспечивает медсестра, получающая 5 тысяч, ее надо отстранить от выборов, и будет нам счастье. Хотя, казалось бы, счастье будет, если медсестра за 5 тысяч начнет получать 50, от этого даже Латынина выиграет, не век же ей рассекать на велосипеде, наступит час (дай бог, чтобы как можно позднее), когда и она распластается на утке, а ее надо иногда опорожнять. Сапрыкин, конечно, достойно Латыниной возражает, находя необходимые правильные слова, но аттическая соль кроется не в его благородстве, а в резкости Юлии Леонидовны, которая по привычке выдает цинизм за ум. Она ведь интеллигентский Жириновский, находка для безыскусных медиа: зови Латынину, и конфликт обеспечен. Чего проще? – опустил три копейки в автомат с газированной водой, и оттуда журчит, льется шокирующая речь. Во всем этом удивляет редакция, несомненно умная, лучшая сегодня, у нее такие прекрасные авторы, пишущие такие прекрасные тексты, зачем ей простейшие фокусы? – нет ответа.
2 апреля
Бездоказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет тягостное впечатление. Особенность нынешней России в том, что доказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет впечатление стократ более тягостное. Навальный тут разоблачает Шувалова. К чему? Понятно, что Шувалова нагляднее всех разоблачает его собственная жена, зарабатывающая 640 миллионов в год. Рисуя такие цифры в декларации о доходах, она одним этим фактом превращает своего супруга в старика Батурина. Потому что все оттенки смысла умное число передает. Зачем еще стараться? Затем, что добрые люди скребли по сусекам и слили наскребанное – не пропадать же добру. И Навальный – с честным лицом, с открытым забралом – вступает в непримиримый бой с коррупцией, выполняя в чьей-то игре против Шувалова свою достойную двадцать восьмую роль.
15 апреля
Ксения Соколова зажигает в «Снобе»:
«Существуя бок о бок с кипящим адом, мы наслаждаемся жизнью элиты, яппи и богемы, рожаем детей, делаем карьеру, покупаем домики и машинки, путешествуем. Возвращаясь с Лазурки и Мальдив, мы встречаемся на вечеринках и обсуждаем светские новости: посадили Козлова, панк-девиц, менты пытали человека бутылкой из-под шампанского, вводят уголовную ответственность за то и за се. Нас всех тошнит, но мы расходимся по домам и
