А чего только не несли д'Обюссон и его друзья после поражения на президентских выборах в 1984 году! «Палату представителей США контролируют коммунисты», «Мы больше не верим в Рейгана». И вот уже в Сан-Сальвадоре распространяются листовки, призывающие сократить дипломатические контакты с США и самостоятельно довести до конца гражданскую войну — «без участия иностранных советников, которые и так уже не раз терпели поражение в аналогичных конфликтах. Они все равно ничему не могут научить наших храбрых солдат».
Весьма показателен один эпизод из политической биографии д'Обюссона. Когда шла борьба за президентское кресло, он заявил, что Дуарте выступает с «прокоммунистических» позиций, и обвинил тогдашнего американского посла Пикеринга в том, что тот прибегал к различным маневрам, отвечающим интересам христианских демократов. Тем не менее он восхвалял президента Рейгана и утверждал, что война в стране ведется для того, чтобы «спасти Соединенные Штаты Америки». Затем был раскрыт заговор против Пикеринга, к которому оказались причастными д'Обюссон и АРЕНА. Главу американского дипломатического представительства собирались убить за поддержку, оказанную им Дуарте в ходе выборов и во время предвыборной кампании. Был также расчет свалить это преступление на «левых». ЦРУ получило подробную информацию о готовящемся убийстве.
И что-то не сработало, когда план убийства был уже в стадии выполнения. Посол Рейгана по особым поручениям генерал Вернон Уолтерс посетил после этого Сан-Сальвадор с 18 по 20 мая 1984 года и беседовал с д'Обюссоном в американском посольстве в присутствии самого Пикеринга. «Неистового Боба» предупредили, что если заговор будет реализован, то вся ответственность будет возложена на него, и тут же… предложили ему визу в США «в качестве меры, призванной смягчить горечь поражения на выборах».
Весьма показательно, что в то же время американские власти отказались выдать въездные визы женщинам из организации «Комитет матерей сальвадорских политических заключенных и пропавших без вести».
Что же касается шефа «эскадронов смерти», то «Нью-Йорк таймс» отмечала в те дни: «Д'Обюссон — влиятельная фигура, к его словам нужно прислушиваться». А госсекретарь США Шульц в одном из интервью прямо заявил: «Мы считаем, что д'Обюссон в качестве лидера лояльной оппозиции заслуживает нашей поддержки». На торжественном обеде в его честь (допуск гостей производился по специальным пригласительным билетам, в которых было написано, что д'Обюссон являет собой «символ сопротивления коммунизму») место рядом с ним занимал глава американского внешнеполитического ведомства.
Парадокс? Отнюдь нет! В Вашингтоне отлично понимают: что бы ни вытворял неуравновешенный отставной майор, он останется верным слугой империализма США, что он, как говорил президент Рузвельт о никарагуанском диктаторе Сомосе, «хотя и сукин сын, но наш сукин сын», что он духовно ближе им более чем кто-либо из других друзей в Сальвадоре и всегда будет «персоной грата» в правительственных кабинетах и политических салонах США. Что же касается Пикеринга, то его пришлось удалить «от греха подальше» из Сальвадора вскоре после того, как сальвадорские «ультра» снова пригрозили его убить.
Как отмечала «Нью-Йорк таймс», еще посол США в Сальвадоре Дин Хинтон — предшественник Пикеринга — предупреждал: надежда на то, что власть сделает д'Обюссона более гибким и прагматичным, столь же иллюзорна, как расчет на то, что партизаны сложат оружие. Об этом предупреждении, видимо, вспомнили, когда после мая 1984 года Дуарте приступил к исполнению обязанностей президента и «демократизация» Сальвадора по американскому сценарию стала набирать скорость. Д'Обюссон, конечно, не вписывался в этот процесс. Он портил музыку американской пропаганде. Ведь нельзя было представлять себя «ревнителем демократии» и делать ставку в политической игре на «патологического убийцу». Поэтому-то ему вежливо дали понять вашингтонские политики: друзья постоянные нам нужны, но более важны постоянные интересы. И попросту попросили уйти на второй план.
Такая политическая «рокировка» преследовала еще одну цель. Чтобы приуменьшить недовольство в США выявившимися фактами сотрудничества ЦРУ с «эскадронами смерти», администрация решила произвести отвлекающий маневр. Белый дом начал распространять слухи, что «эскадроны смерти» являются порождением одного человека — д'Обюссона и что администрация добивается их ликвидации. Из таких заявлений и намеков следовало, что нужно лишь «удалить» д'Обюссона, чтобы в Сальвадоре все пошло на лад.
Однако д'Обюссон не исчез с политической арены. Он назначен почетным пожизненным председателем партии АРЕНА. Многие сальвадорцы считают, что когда-нибудь он вновь выставит свою кандидатуру на пост президента страны.
Сейчас «неистовый Боб» держится в тени. Говорят, он «решил всего себя посвятить рыболовному бизнесу». Но это ни в коей мере не означает, что «ультра» отстранены от власти. «Сильный человек» режима генерал Видес Касанова, которому армейские друзья д'Обюссона помогли стать министром обороны и государственной безопасности, известный своими связями с «эскадронами смерти», не забывает своего друга и, если будет необходимо, всегда вызволит его из «политического небытия».
Следует учитывать и то, что д'Обюссон тесно связан с высшим армейским командованием. Ныне офицеры, вместе с которыми он выпускался из Высшей военной школы Сальвадора, занимают ключевые посты в четырех из шести бригад вооруженных сил. Среди них выделяется Сигфридо Очоа, его личный друг.
Вашингтон и сальвадорская Фемида
2 декабря 1980 года днем из аэропорта сальвадорской столицы выехал автомобиль. В нем находились три американские монахини и миссионерка. Живыми их больше никто не видел. Автомобиль нашли сгоревшим у обочины дороги.
Четырех женщин убили поздно вечером в тот же день. Крестьяне обнаружили их трупы со следами жестоких пыток на следующий день недалеко от аэропорта. Их опознали. Убитые — Дороти Казел, 41 года, из Кливленда, монахиня ордена урсулинок; Ита Форд, 40 лет, Маура Кларе, 48 лет, из города Нью-Йорка и Джин Доновен, 27 лет, из Кливленда. Они находились в Сальвадоре, чтобы помогать крестьянам, бегущим из сельских районов от карателей. Казел и Доновен работали в миссии, находящейся в городе Ла-Либертаде, примерно в 30 милях западнее Сан-Сальвадора. Они обучали детей и взрослых и руководили программой питания беременных женщин. После того как трупы убитых были обнаружены, их похоронили в братской могиле вместе с неизвестными жертвами насильственных действий.
Несмотря на то что представители сальвадорских сил безопасности увидели убитых американок еще 3 декабря и наблюдали за церемонией похорон, сведения о местонахождении трупов в редакциях газет были получены только на следующий день, да и то не из правительственных источников. Местные власти сознательно не уведомили вышестоящие инстанции о совершенном преступлении. Они предприняли явную попытку скрыть эти смерти. Впоследствии посол США в Сальвадоре Уайт сказал, что он получил информацию, указывающую на то, что сальвадорская национальная гвардия и местные политические деятели знали о местонахождении тел убитых американок за день до того, как их нашли.
Затем трупы женщин в присутствии репортеров, крестьян и американского посла были извлечены из могилы, выкопанной около грунтовой дороги примерно в 30 милях южнее столицы. «Они помогали людям, и это стоило им жизни», — сказала монахиня, одна из подруг убитых, которая, стоя на коленях, молилась около могилы. Оказавшийся рядом репортер слышал, как явно вне себя посол Уайт заявил: «На этот раз они не вывернутся. Не получится». Выступая потом на официальном обеде у местных предпринимателей, он прямо обвинил присутствовавших в том, что они заплатили убийцам.
Как же реагировали на случившееся в Вашингтоне? Представитель госдепартамента Трэттнер сообщил, что администрация «потрясена этим жестоким убийством. Хотя у администрации нет четкого представления о том, что произошло, поступающие сообщения о причастности к этому службы безопасности страны вызывают большую озабоченность», — заявил он и отметил: «Впредь до получения соответствующих разъяснений о трагическом инциденте администрация приняла решение приостановить оказание Сальвадору всей экономической и военной помощи».
Видя, что события принимают нежелательный оборот, сальвадорские власти тоже сочли необходимым «выразить свое отношение к происшедшему». Поздно вечером 5 декабря министр обороны Сальвадора опубликовал заявление, осуждающее «это варварское и бессмысленное убийство», и обещал, что военные сделают все, что могут, чтобы найти убийц.
В Вашингтоне же, предвидя, какое возмущение американской общественности вызовет убийство четырех американок, наспех сформировали из сотрудников госдепартамента комиссию во главе с помощником госсекретаря по межамериканским делам Уильямом Боудлером. С 6 по 9 декабря комиссия Боудлера «поработала» в Сальвадоре. Затем все разыграли как по нотам. Был подготовлен соответствующий доклад. В нем отмечалось прежде всего, что «никаких улик, которые могли бы навести на мысль о причастности к этим убийствам высокопоставленных сальвадорских руководителей, нет». Да и вообще, по словам комиссии, не было обнаружено никаких непосредственных улик, позволяющих судить о том, на ком именно лежит вина за это преступление. Как потом выяснилось, комиссия располагала уже тогда некоторой информацией о причастности к преступлению сальвадорских сил безопасности.
