Между прочим, я упоминал уже, что первая ласточка засекреченного подразделения появилась еще в дореволюционной России. А советская власть лишь переняла опыт и расширила ее сферу деятельности и изменила методы работы. Но уже тогда они могли влиять на ход событий в стране и указывать монарху правильные шаги, вмешиваться в ход истории и провоцировать правительство на необходимые, по их мнению, действия.
9 января 1905 года рабочие Петербурга вышли на улицы города с тем, чтобы донести до царя свою петицию. Требования, естественно, выглядели стандартными: увеличение заработной платы, восьмичасовой рабочий день, в общем, «миру – мир». Война высасывала силы и ослабляла экономику. Рабочие шли с семьями, словно на гуляние. В первых рядах держали иконы и портреты Николая Второго. В целом движение напоминало Крестный ход. У Зимнего дворца колонне перекрыли дорогу. В результате провокации раздались выстрелы и солдаты стали разгонять демонстрацию. По сводкам, погибло более тысячи человек, при этом петербургские газеты писали и о четырех с половиной тысячах. Это событие стало ключевым для серии последующих за ним, приведших в итоге к локальным переменам в октябре 1917 года.
Довольно скудные сведения были известны про тот трагический день в истории Государства Российского. И лишь спустя годы появилось имя человека, который спровоцировал рабочих на подобный «ход». Им оказался священник Георгий Гапон, который, как оказалось впоследствии, был не только шпионом, но и состоял в тайном подразделении госохраны.
В 1905 году Владимир Ильич Ульянов (Ленин) побывал в Германии, где встретился с одним из представителей организации, и речь между прочим зашла о том, что Россия не готова по объективным причинам к принятию социалистической модели руководства. В частности, оттого, что все структуры представляли собой прежде всего монархическую систему, основанную на ярко выраженном абсолютизме и не приспособленную к тому, чтобы ее лишали оплота, а именно – государя императора как гаранта платежеспособности государства перед западными инвесторами.
На самом деле это заблуждение – считать, что гарантом выступает реформирование и преобразование страны или развитая экономическая инфраструктура. На протяжении веков именно имя служило знаком для тех, кто стремился принять участие в сделке. Не случайно же, к примеру, в Организации скрывали имена. Слово, обещание, гарантия, которая была подкреплена авторитетом, решало больше, чем самая надежная расписка. И пока можно было договориться, в процессе ведения переговоров спокойно скрывались под маской вымышленного имени, но едва речь заходила о сделке, ценой которой становились жизни, системы и государства, как тут же оно называлось.
Имя несло не просто смысловую нагрузку, но и означало, что тот, кто открыл его, выразил тебе свое полное доверие и вручил свою жизнь как гарантию (а порой и не только жизнь). Так было и с Николаем Вторым, чье имя уже было своего рода гарантией для тех, кто имел дело с Россией. Авторитет – это не просто сказка про белого бычка. Авторитет имени имел свои корни еще в древности, когда в рядах тамплиеров, являющихся своего рода родоначальниками масонства, было принято клясться своим именем. Собственно, потом эта практика получила большое распространение.
Между прочим, есть же сейчас такие формулировки, когда приносишь серьезную клятву: «Клянусь своим здоровьем» или «Клянусь своей семьей» и другие, – это лишь кажется, что в них присутствует бравада или несерьезный игровой подтекст. На самом деле в простой фразе скрыто то, насколько приносящий клятву тебе доверяет и позволяет быть вершителем не только его жизни, но и жизни тех, кто ему дорог.
Насколько был авторитетен Николай Второй, благодаря чему Россия процветала и развивалась, настолько не был популярен на Западе Ленин. Его побаивались и считали, что если ему, не дай бог, помогут оказаться на вершине, возглавив политический строй, то государство, которое приобретет такое сомнительное руководство, одной ногой окажется в могиле. Что ж, как показала практика, западные аналитики не ошиблись. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: неспособный к компромиссу человек опасен. А власть превратит его в тирана. И в этом мы тоже сумели убедиться на собственном опыте.
Естественно, диалог тайной службы с будущим вождем революции происходил в полнейшей тайне, но консенсуса стороны не достигли. Доводы службистов о том, что Россия еще не готова к резким переменам, остались не услышанными. Владимир Ильич относился к той редкой породе людей, которые не просто пропускают мимо ушей все сказанное по делу, но и умудряются услышать именно то, что в разговоре не звучало. И вот на этот раз ситуация оказалась именно такой. Ленин отказался от советов и без всякого внимания отнесся к осторожной просьбе не форсировать события. Поэтому для него имели значение любые акции, которые бы повлекли за собой падение авторитета Николая Второго.
Что ж, если Магомет не идет к горе, то гора сама идет к Магомету. Георгий Гапон получил особые указания и привел их в действие.
На 9 января 1905 года кроме Крестного хода с иконами были запланированы беспорядки на улицах Петербурга. И когда колонны рабочих шли к Зимнему Дворцу, организованные группы рабочих на Васильевском острове начали строить баррикады. Те, что шли с Путиловского с семьями, вначале не обращали внимания на баррикады, а потом раздались возгласы: «Эти не с нами! Мы это не планировали!», но такие возгласы пропадали в грохоте железа.
Колонну с Путиловского возглавлял священник Георгий Гапон, который и был представителем службы. В дальнейшем он оказался еще и японским шпионом, работавшим на японскую разведку долгие годы, более того, никто об этом не знал. И когда был прегражден путь к Зимнему, именно Гапон стал подстрекать толпу именем Бога идти дальше. И толпа пошла дальше, как это водится, задние ряды не слышали, что говорят передним, насели, в результате возникла паника и давка. Начальник полиции Лопухин, которому доложили и о колонне и о собираемых баррикадах, от души сочувствовал социалистам, но работу свою выполнял профессионально. Он смог бы сдержать жандармов, если бы в городе не начались беспорядки, инициаторами которых и стали рабочие, строящие баррикады.
Когда Лопухин получил донесение, что напали на офицера на Васильевском острове, он направил туда наряд полиции. О втором нападении ему сообщили, когда солдаты тщетно старались сдержать напирающую толпу. А дальше Лопухин получил несколько известий о том, что в упор расстреляно несколько полицейских, и когда начальник полиции собирался уже отдать приказ вызвать подкрепление, колонна прорвала оцепление. Был открыт огонь, потому что агрессивное поведение привело к стычкам. То есть, вынужденный принимать решение по обстоятельствам, Лопухин принял единственно верное решение и приказал стрелять.
Промедление могло быть губительным и опасным, ведь управлять толпой невозможно. Ее можно только останавливать. И это было бы под силу сделать, если бы не священник, который своими призывами подогревал негативную реакцию у рабочих. Следует ли говорить, что полиция первоначально открыла огонь не на поражение, а в воздух? Наверное, следует. Но в колонне появились убитые задолго до того, как жандармы и солдаты стали стрелять в людей. Это означает только одно – тщательно спланированная провокация удалась и завершилась так, как требовалось тем, кто желал замарать имя Николая Второго в глазах общественного мнения и перед мировыми державами. Причем не имеет значения, кто виноват в спланированной акции. Важно, что результатом стало подозрение со стороны сообщества в том, что Россия не в состоянии справиться с внутренними проблемами.
Это стало началом конца, который был ознаменован расстрелом царской семьи. Кровь детей была оплачена кровью императора и его детей. Но это потом, а пока оказалось, что после мирной демонстрации у Зимнего Дворца произошло чудовищное побоище. Георгий Гапон с места событий скрылся и был обнаружен лишь в 1906 году. До этого он выполнял поручения японского правительства и тщательно выискивал всю имеющуюся информацию по тайной спецслужбе. Связи. Выходы. Способы взаимодействия. Дело в том, что после Кровавого воскресенья организации пришлось перейти практически на нелегальное положение и стараться выгородить своих агентов, которые работали безо всякого прикрытия. Они оказались меж двух огней – заслужив немилость и осуждение государя и не найдя согласия с оппозиционной стороной. Спецслужба застыла в подвешенном состоянии. Ведь они собирались лишь взять ситуацию под контроль, отследить маршрут рабочего движения и проконтролировать встречу выборных лиц с государем. Они, умеющие смотреть объективно и со стороны, осознавали, что России требуются перемены, что царская власть в нынешнем состоянии изживает себя, а Николай, человек чувствительный и мягкосердечный, склонный к мистике, менее всего пригоден для управления великой Российской империей. Но и в революционном движении они не видели спасения для страны, компетентно осознавая провальности брутальных и непродуманных перемен. Потому что они знали: нет в мире черного и белого, нет зла и добра, есть только люди и их страстишки.
