Общежития эти при правильной организации дела должны были бы по результатам напомнить английские университетские колледжи, с тою крупною разницею, что там оплата роскошной обстановки и помощи специалистов производится родителями студентов15, здесь же роль родителя займет русское правительство, если, как мне кажется наилучшим, в общежития будут приниматься только казеннокоштные, а для состоятельных людей устроятся свои колледжи. Дух общения и своя особая солидарность пройдут через эти общежития, если на студента, в них вступающего (с первого же курса, но по особому испытанию, чтобы достигался некоторый подбор), взглянут как на воспитанника царского и отнесутся к нему с должным вниманием.
Если в каждом из семи русских университетов основать царевы общежития на 100–200 студентов, это будет стоить по 70, может быть даже по 100 тыс. руб. в год, а в сумме будет около 1 млн в год, если прибавить три Технологических института. Плоды должны быть, конечно, при условии разумного начала и должной выдержки, неисчислимы, тем более, что по примеру царевых общежитий, наверное, будут созидаться и частные, если уже и доныне шли и идут пожертвования на подобные предметы. Сверх того, желательно, чтобы поощрялось устройство колледжей и для состоятельных людей, могущих вносить соответственную плату. Туда будут отдавать своих детей охотно, если узнают, что студентам здесь живется хорошо и что о них заботятся, как следует заботиться о возрастающем юношестве, оставив ложную мысль видеть в 18 лет полную «зрелость».
Но пусть не все студенчество – как это и есть на деле в Англии – будет состоять из живущих в общежитиях, тем лучше, тем надежнее достигается идеал университетов – дать всю жизненную ширину и разнообразие оттенков строю университетской жизни. Но общий ей тон общежития дать могут, и, между прочим, они не только дадут приют молодежи, но и устроят прямое взаимное их общение, что составляет немаловажный момент развития образованности.
На этом я бы кончил изложение своих основных мыслей, касающихся устройства нашего среднего и высшего просвещения, если бы экономическое положение России не заставляло видеть неизбежную необходимость, по причинам, хорошо знакомым вашему высокопревосходительству, перехода от прежде господствовавшего у нас чисто земледельческого строя жизни к более разнообразному и сложному строю земледельческо-промышленной жизни.
Не стану этого доказывать – вам это очевидно, и вы ясно видите, что будущность нашей страны связана с экономическим усовершенствованием и усложнением приемов, как земледелия, так и всех видов добывающей и обрабатывающей промышленности.
Строй образования, очевидно, должен этому ответить не столько в начальных и средних, сколько в высших своих частях. Поэтому я считаю долгом высказать здесь свое мнение о высшем техническом образовании. Ныне оно достигается в специальных высших учебных заведениях, подобных Технологическим, Горным, Путейским и другим институтам. При всех кажущихся выгодах, здесь замечается множество существенных недостатков, проистекающих как от сложившегося духа самих этих институтов, так и от некоторых форм законов, установленных под влиянием прежнего, прожитого земледельческого строя нашей жизни. Избираю пример Горного института, желая в нем разъяснить свою мысль.
Сперва все касающееся горного дела было в «государевой руке», государству нужны были люди, знающие горное дело, чины «горного ведомства». Горное дело было не только чуждо самому народу, но и не нужно – обходились без него. И вот учредили Корпус горных инженеров, ему дали все, что можно было дать, и предоставили ведать все горное дело России. Заслуги известны, но и недостатки явны. Между ними на первом месте корпоративная замкнутость, товарищеское прикрытие и обеспеченная сонливость.
Теперь все задачи иные, горное дело нужно всем, но все еще ведается узкою корпорациею горных инженеров. Это сильно вредит ходу всей нашей промышленности, но я не стану здесь касаться необходимости ввести все горное дело в общий строй нашего промышленного развития, для чего, по моему мнению, настоятельно нужно, прежде всего, обратно перевести Горный департамент в Министерство финансов, взявшее в руки дело развития русской промышленности, один из корней которого состоит в росте горного дела. Коснусь только стороны педагогической. Обучать горному делу мало в одном Горном институте. Оно должно взойти в круг всех высших учебных заведений, образующих техников, так как современная техника исходит из горного дела и металлургии. И чем скорее будет положен конец узкокорпоративному духу, господствующему у наших горных чинов, тем более можно ждать плодов для развития всей нашей промышленности, и особенно для разработки ископаемых.
Харьковский университет. Гравюра XIX в.
Ввиду важного значения промышленных знаний для блага страны и ради распространения таких знаний в общеобразованной части русского населения, по моему мнению, было бы полезно усилить наше университетское образование устройством особых факультетов или особых отделений физико-математического факультета, в которых сосредоточивалось бы преподавание сельского хозяйства, горного дела, практической механики, технологии и статистики, как совокупности основных прикладных знаний промышленного строя.
Пора признать, что эта совокупность знаний имеет свои общие начала и свое важное государственное значение. Если Россия сделает это, она даст пример, и, без сомнения, явятся подражатели. В России в наше время факультеты эти, наверное, привлекут много слушателей. По существу, эти факультеты будут иметь такое же значение, как медицинские. Их учреждение не будет простым возвратом прежних камеральных факультетов, потому что в них преобладала юридическая подготовка с целью дать чиновников, имеющих лишь некоторую степень технических сведений. Ныне должно дать, по возможности, весь строй чисто промышленно-прикладных знаний и показать, что он имеет свое великое значение, к нему своевременно привлечь и силы, ищущие как общего университетского развития, так и промышленного процветания страны.
Пусть в этих факультетах сперва не будет совершенной и вполне практической полноты преподавания – ее достичь можно лишь понемногу и с большими трудами и расходами (нужны особые мастерские, лаборатории и т. п., как для медиков – клиники), но пусть слушателям положится твердое научное основание прикладных знаний, остальное, т. е. изучение многообразных подробностей специальных долей техники, дополнится дальнейшею работою и опытом жизни. Нужно университетское освещение промышленного строя. Оно даст, наверное, и просвещенных техников России и, что всего важнее, изменит то полупрезрительное отношение ко всей технике, которое у нас еще господствует в обществе и литературе. Этим путем, можно думать, родятся у нас и люди промышленной инициативы.
Дети современных фабрикантов и заводчиков, наверное, составят большой процент слушателей новых факультетов. Родится новая и живая связь между наукою и промышленностью России. Расходы казны при этом будут не малы, но плода от них можно ждать будет больше, чем от устройства еще нескольких Технологических и других специальных институтов, которые должны, между тем, развиваться в сторону ближайшей разработки своих специальностей и не будут опустошены новым приливом к университетам, так как спрос на высшее специальное образование и ныне растет, а в близком будущем еще должен увеличиться, когда сознательность будет расти и значение всех отраслей промышленности будет также выясняться. На каждый университет пойдет для указанной цели не менее как по 100 тыс. руб. в год.
Соображая совокупность мер, относящихся к развитию среднего и высшего образования, о которых говорено выше, должно ясно видеть, что они потребуют целые миллионы рублей новых ежегодных расходов. Мы все живем не только прошлым и настоящим, но и в наших детях, в будущих судьбах их, для этого строят дороги, делаются долги, и на все дело просвещения должно поглядеть, как на затраты, производительнейшие для потомства. Новыми ли налогами, или новыми займами, или хоть бы даже сокращением военных затрат – чем бы ни были добыты нужные деньги – они принесут большие проценты. Не вам мне доказывать это, и если я вскользь упоминаю о неизбежности крупных расходов на просвещение, то лишь для того, чтобы сразу поставить вопрос о развитии просвещения России на его истинную точку: это затрата в счет будущего, это – своя дорога к тихому и богатому океану будущего России.
Будущее могущество России может отвечать ее современной силе только под условием расцвета просвещения и развития промышленной ее правоспособности, неразрывно связанной с разумным жизненно-реальным просвещением. Наши дети будут видеть, что мы о них не забывали, что век этот составляет эпоху нового развития света знаний в России.
