Силы, тебе подвластные, дают тебе свободу,
Но все твои советы бесполезны вселенной.
Далее Нерваль рассуждает: уважай в каждом звере деятельный дух; учти, в каждом цветке таится душа природы: в каждом металле скрыта мистерия любви: всё чувствует и всё влияет на тебя. Даже из щели слепой стены на тебя косится недоверчивый взгляд. Не пытайся любой ценой подчинить себе каждый предмет. Последние строки поражают красотой образа:
Часто в невзрачном существе живет таинственный бог,
И как рождающийся глаз затянут пленкой своих век,
Чистый дух прорастает сквозь скорлупу камня.
1
Михаил Лавровский: «УВАЖАТЬ СВОИ ИСТОКИ»
Не так давно, в кулуарах Большого театра, я встретилась с Михаилом Леонидовичем Лавровским. Его статус: народный артист СССР, лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, обладатель приза Вацлава Нижинского Парижской академии танца. Лавровский выходил на сцену принцем, романтическим героем, его танец, как сталью, резонировал доблестью. Да он и не мог себя не чувствовать "принцем", "принцем крови". Его отец — Леонид Михайлович Лавровский — выдающийся советский хореограф, почти двадцать лет работал главным балетмейстером Большого театра. Его мать — Елена Георгиевна Чикваидзе — балерина Большого театра. Помню, в начале 90-х, Михаил Леонидович пригласил меня на обед. Была квартира в знаменитом доме на улице Неждановой, была жива мама Михаила Леонидовича, и она с небывалой щедростью накрыла стол. Яства, вина, фрукты, десерт... Были гости, много гостей. Члены жюри прошедшего балетного конкурса, гости из Милана, артисты театра Ла Скала. И если блюда стола источали ароматы Грузии, то от разговоров за столом шел аромат искусства, перенасыщенный его раствор. Уже было понятно, что Большой балет дал трещину, уже ощущали зыбкость под ногами — остров Большого театра начинал откалываться, но и в голову не приходило, что всё так бездарно завершится. После долгих пере-звонков и передоговренностей мы с Михаилом Леонидовичем встретились, наконец. Сидели в кафе, пили кофе.
"ЗАВТРА". Михаил Леонидович, творческая карьера ваших родителей начиналась в 30-е годы. Какими вы видите сегодня, может быть, через призму родителей, эти 30-е годы?
Михаил ЛАВРОВСКИЙ. Я думаю, что 30-е годы были годами поиска большой духовности. Такие события, как революция, гражданская война, проведение индустриализации в стране, требовали героев, личностей, требовали больших страстей и страстного искусства. И балет тогда был не просто балетом, а мощным театрально-пластическим музыкальным действием. Потому-то и были тогда на сцене и Шекспир, и Пушкин. Было значительное, волнующее искусство.
"ЗАВТРА". После гастролей 56-го года балет Большого театра назвали "Большим балетом", его небывалый рассвет пришелся на 60-70-е годы. Не связан ли этот успех с государственным пиаром? Большой театр посещали тогда первые лица государства, визиты высоких гостей начинались с посещения Большого театра.
М.Л. Я не политик. Но я думаю, что тогда была продуманная политика действующей системы. По-моему, умная. Тогда понимали, что кроме мощнейшей армии и флота, кроме квалифицированных врачей, учителей должно быть и искусство. Если не будет вдохновенного искусства, народ будет погибать.
"ЗАВТРА". Что и происходит сегодня.
М.Л. Вы знаете, я видел репортаж по телевизору. Молодых людей спрашивали на улице, кто такой Гагарин. И они не знали, не могли ответить. Неужели мы к этому пришли? Не знать имени человека, кто составляет славу, честь страны…
"ЗАВТРА". Но мы вернемся с Вами к балету. Михаил Леонидович, чем был, на ваш взгляд, балет в ваше время? Что отличало его от западного балета? Я продолжаю думать, что наш балет был, как сегодня принято говорить, асимметричным ответом искусству Запада и его пропаганде.
М.Л. И это так. Совершенно верно. Мы показывали миру, что у нас есть свое лицо, своя высокая культура, свое искусство на самом высоком уровне. Более того, гастроли Большого и Кировского театров решали подчас и дипломатические задачи: они снимали политическую напряженность между странами, а советский балет оказал впоследствии влияние на развитие балета в мире. Что отличало наш балет? У нас артист нес образ. На Западе, честно говоря, я этого не видел. Уланова — величайшая артистка на свете — она привнесла вместе с Ермолаевым на сцену смысл исполняемого. И Стручкова, Плисецкая, Максимова, Бессмертнова, Семеняка продолжили это. В нашем балете на сцене главным действующим лицом был человек, и его отличали осмысленность и высокая духовность. Что, я думаю, не могло не тревожить западного зрителя.
"ЗАВТРА". Когда Большой балет рухнул? Что происходит сегодня?
М.Л. Рухнул, как только рухнула наша страна. Сейчас же происходит то, что все, к чему мы шли, все это негласно уничтожается. Уничтожаются основы театра. Вот так, наверное, уничтожали в 20-х годах церкви, устраивали в них складские помещения, свинарники.
"ЗАВТРА". Сохраняется ли сегодня столь важная в балете связь "учитель-ученик"?
М.Л. Вы знаете, наше поколение артистов воспитывалось через наших педагогов на огромном уважении к нашей истории, ко всему, что было создано в искусстве. Конечно, мы: Васильев, Марис Лиепа, Нуриев, Барышников уже танцевали по-другому. Но мы стояли на том фундаменте, который создали наши великие предшественники: Чебукиани, Ермолаев, Сергеев, Мессерер. Сегодня эти традиции прерваны, и связи, о которой Вы говорите, нет. Наша творческая политика, наше видение искусства не нравится молодым артистам. Они ищут прозападные формы, им интересна переводная литература.
"ЗАВТРА". Не без помощи СМИ, конечно.
М.Л. Если мы не уйдем от продажного освещения искусства в нашей стране, то у нас ничего хорошего не будет. Кому нужно это безумное поклонение Западу? Зачем? У нас есть свое лицо, своя пластика, свой темперамент. Сейчас читаю прессу: ругают все старое, уничтожают, называют ретроградами, нафталином. Почему такая ненависть? Понять не могу. Бесспорно, мы должны знать иностранные языки, но мы должны уважать свои истоки, знать свой родной язык. А если он кому не нравится, то и нечего сидеть здесь.
"ЗАВТРА". Вы такой патриот?
М.Л. Я думаю, что идеологическое воспитание необходимо. И оно должно быть основано на патриотизме. И следовало бы прекратить ворошить прошлое и вытаскивать напоказ грязное белье. Смотрите, во Франции надпись на Пантеоне: "Великим людям — благодарная Родина". Хотя все боролись друг против друга.
"ЗАВТРА". Михаил Леонидович, как же вы ощущаете себя с такими мыслями здесь и сегодня?
М.Л. Понимаете ли, в чём дело. Демократия накрыла нас всех, но мир опять не стал лучшим. Сегодня я нахожусь как бы на другой планете. Все поменялось. Поменялись отношения друг к другу, поменялись ценности, страсти, вкус. Вспоминаю строки Пушкина: "докучный гость средь новых поколений".
Беседовала Марина Алексинская
1
Владимир Винников АПОСТРОФ
Юрий Павлов. Критика ХХ—ХХI веков. Литературные портреты, статьи, рецензии. — М.: Литературная Россия, 2010, 304 с., 1000 экз.
Рецензировать сборник статей критика, пишущего о критиках? Что-то здесь не так, что-то не совсем правильно. Поневоле вспоминаются сатирические стихи Джонатана Свифта в блестящем переводе Самуила Маршака:
Натуралистами открыты
У паразитов паразиты,
И произвел переполох
Тот факт, что блохи есть у блох.
И обнаружил микроскоп,
Что на клопе бывает клоп,
Питающийся паразитом,
На нем другой, аd infinitum.
Но считать критиков некими "литературными паразитами", или, чуть мягче, "несостоявшимися писателями", могут позволить себе, надо понимать, литературные "не-паразиты", или писатели "состоявшиеся", то есть — в нынешних условиях — успешно продаваемые. Другого мерила вроде бы не осталось. А там физиология простая: критики рекламируют творения писателей, издатели подсчитывают прибыли и раздают гонорары, все довольны. Читатели? Какие читатели? После того, как книга продана, мнение покупателя уже никого не интересует. Сколько раз встречал рекламные плакаты: "тираж 23 миллионов экземпляров во всем мире!.." "30 миллионов!.." "50 миллионов!.."
