Для разработки минеральных ресурсов требуется более мощная техника. Там, где нефтяные компании уже нырнули в Океан, буровые вышки порой стоят так густо, что судам отводятся специальные «улицы». Одно из таких мест — залив перед страной Моктесумы и мехика, где вырос водный город, столь непохожий на некогда прекрасный, стертый с лица земли Теночтитлан. Как в небо над нами все чаще вонзаются высотные дома, так и морской горизонт все больше будут кромсать буровые и насосные вышки. Растут размеры стационарных платформ и плавучих островов, растут глубины, откуда извлекают нефть.
А на чертежных досках уже возникают контуры обитаемых подводных станций для добычи руд на морском дне. Намечаются также попытки употребить для этих целей автоматические конструкции — управляемых с плавучих платформ или береговых баз механических рабов в новой колонии. На морском дне будут строиться атомные электростанции; уж там-то хватает воды для охлаждения.
Чтобы решить проблему скученности на суше, техники в разных концах света проектируют морские города с полным самообеспечением. Предлагают, в частности, отбуксировать в море понтоны, соединить их между собой в виде атоллов и в защищенном со всех сторон мире лагун разрабатывать сырьевые ресурсы моря. Из планктона получать волокно для тканей, кожзаменители, нефть для энергетики, из водорослей — бумагу, прямо из воды извлекать легкие металлы. Такие города могли бы кочевать подобно тому, как сегодня рыболовные флотилии с обловленного участка переходят на новые угодья. Другие планы предусматривают строительство подводных городов со всеми видами сервиса, присущего селениям на tierra firme.
В обоих случаях работы для поддержания жизни и обеспечения удобств, какие еще способна даровать планета, в основном должны происходить под водой. Один именитый исследователь морских глубин увлеченно толкует о возможности снабдить людей легко вживляемыми и так же легко удаляемыми жабрами.
Даже товарный транспорт может частично с поверхности уйти под воду, используя пути, где человек не будет зависеть от ветров и погоды. Некоторые исследователи видят в подледных водах Северного Ледовитого океана одну из главных морских трасс будущего; как-никак большая часть человечества живет к северу от экватора и кратчайший водный путь между Европой и побережьем Тихого океана, как и кратчайший воздушный маршрут, пролегает через Северный полюс. Предсказывают, что уже через десяток-другой лет влекомые буксирами многокилометровые подводные поезда будут совершать регулярные рейсы под полярными льдами.
Какие именно из всех этих дерзких замыслов реализуются — не так важно, как сам тот факт, что техника, тысячелетиями развивавшаяся на суше, внезапно вторгается в Океан.
Техникам, похоже, невдомек, что их энтузиазм подчас не что иное, как подспудное отчаяние, ведь в море нас гонят прежде всего наши промахи на суше. Некоторые наиболее велеречивые миросовершенствователи толкуют о серьезных недочетах в конструкции планеты и вызываются исправить их, преображая поверхность земного шара, изменяя речные русла и направляя по новому курсу морские течения.
Совершенно серьезно дискутируют возможность закупорить цементной пробкой Гибралтарский пролив между Геркулесовыми столбами, чтобы ускорить испарение средиземноморской воды и отвоевать у моря землю под нивы и жилища. Упорно обсуждаются планы проложить через Панамский перешеек новый канал взамен того, что некогда был создан трудом сжимающих кирку, облитых потом черных рук. Кирку заменят ядерные взрывы, и новая траншея соединит без шлюзов две части Океана. Что атомные взрывы могут отравить и воду, и землю, что канал, проложенный вровень с поверхностью моря, чреват тяжелыми экологическими последствиями, ибо приливы, более мощные у западных берегов перешейка, чем у восточных, могут погнать через него поток с чуждыми для среды растениями, животными и микробами, могут даже понизить температуру моря карибов — об этом, похоже, не задумываются. Предлагают даже соединить плотиной Хуану-Кубу с вытянутым языком Американского континента — Флоридой, чтобы направить Флоридское течение по «более подходящему» курсу; и никого не беспокоит, что при этом будет перерезана часть течения, делающего обитаемым крайний север Европы.
Кого из товарищей по странствию следует опасаться, так это тех, кто в слепом антропошовинизме воображает, будто всякое деяние людское означает триумфальный марш вперед, и не видит, что мнимое превосходство человека основано скорее на его умении разрушать, чем на умении созидать.
За спиной исследователя и техника частенько стоит адмирал. Многие капитальные мероприятия и планы освоения морского дна замешаны на военных соображениях.
От Ваших времен и впредь довольно долго миром повелевал тот, кто был владыкой морей. Каравеллы сменяются многомачтовыми великанами, корпуса кораблей достигают таких размеров, что на доски для одного лишь судна уходит гектар дубового леса, увеличивается парусность. Когда парусники уступают место стальным конструкциям и пару, это лишь чисто техническая смена караула. Как и в Ваше время, все действие происходит на поверхности морей. Затем наступает пора, когда в глобальном соперничестве важнее всего верховодить в воздушном океане. Сегодня еще важнее господство в морских глубинах. Глубоководная техника придала балансу сил новые параметры.
На суше великие державы знают почти все друг о друге; летающие вокруг планеты спутники непрерывно доносят, чем занят соперник. Океан — пока еще — дает уникальную возможность укрывать военные дела в ущельях и долинах донного ландшафта или в звуковом барьере между холодными и теплыми течениями.
Специалисты проектируют подводные лодки величиной с линкор, могущие погрузиться на глубину до семи тысяч метров и месяцами оставаться под водой. Им не надо всплывать, чтобы определиться по звездам, как определялись моряки с древнейших времен до нашей поры. Автоматический мозг обрабатывает данные, собранные разными приборами, и вычисляет координаты с неслыханной точностью. Атомное горючее нужно пополнять только раз в четыре года. Потребность в кислороде обеспечивается либо электролизом воды, либо разведением на борту зеленой водоросли хлореллы. Вооружение — естественно, дальнобойные ракеты, начиненные в носу истребляющими полчища людей атомными зарядами. Толкуют также об управляемых на расстоянии стартовых столах, призраками бродящих по морскому дну.
Всякое агрессивное изобретение вызывает ответные меры. На дне моря размещается широкая сеть сверхчувствительных акустических приемников, которые не только улавливают свист дельфинов и скрип черепашьих панцирей, но умеют различать голоса чужих подводных лодок. Еще более мудреные системы основаны на способности звука распространяться горизонтально в прохладных слоях воды. В море есть особые звуковые каналы, как постоянные, так и периодические; законы их изучают, чтобы использовать в деле. Локационное снаряжение дополняют телевизионные камеры, работающие даже при самом слабом свете, а также инфракрасные приборы, регистрирующие тепло, излучаемое подводной лодкой.
В свою очередь принимаются контрмеры, чтобы сбить с толку механические уши или вовсе поразить их глухотой. Некоторое представление о том, что делается, дают случаи, когда снабженные сонаром траулеры вместо искомых подслушивающих устройств зацепляют трансатлантические телефонные кабели. Говорят также, что атомные подводные лодки могут вводить в заблуждение подслушивающего ложными сигналами, подобно тому как грабители во все времена заманивали корабли на мель фальшивыми маяками.
Вот так в тиши Океана напряженно идет глобальная гонка вооружений. Особенно зловещий характер придает ей то, что она совпадает со стремлением учредить на морском дне новые колонии, поставляющие сырье.
Ваши современники наполняли морские глубины чудовищами. Пересекая Океан теперь, я знаю, что в пучине подо мной движутся люди и технические чудища. Предвижу, что с каждым годом деятельность такого рода будет сильно возрастать.
И на душе у меня тревожно — как было на душе у Ваших современников, когда они отваживались выходить на просторы Океана.
Кто хозяин Океана?
Вы ответили бы не задумываясь. Ведь это по Вашему, сеньор Альмиранте, настоянию папа римский поделил Мировой океан между Испанией и Португалией. Дойдя до самых пределов Карибии, Вы все еще находились в испанских водах.
И однако, именно Ваши плавания способствовали радикальному повороту. Когда другие морские державы восстали против иберийской океанской монополии, развернув каперство{31}, которое привело к полной анархии на морях, голландцы обратились к одному из гениев той поры, двадцатиоднолетнему Гуго Гроцию, чтобы он подвел под каперство пристойную правовую основу. Гроций решил задачу не так, как ожидал заказчик; он сформулировал мудрую доктрину о свободе морей — mare liberum, отвергая всякие национальные претензии на Океан за пределами трехмильной полосы вдоль берегов, соответствующей дальнобойности пушек на парусных кораблях. В остальном Океан ничей; стало быть, он принадлежит всем.
