Единственное, что может тебя спасти, — это проект. Свой собственный проект. Многие женщины на Рублевке, несколько лет посвятив украшению своего дома, напичкав комнаты слонами из Индонезии, венецианской керамикой, марокканскими шелковыми коврами, английскими антикварными креслами, валансьенскими кружевами и провансальскими пахучими травками, начинают рассказывать всем, что они дизайнеры интерьеров. Или ландшафтные дизайнеры, если больше украшали не дом, а сад. Когда-то давным-давно собственное дизайнерское бюро могло стать проектом и могло освободить женщину. Но теперь на Рублевке интерьерных дизайнеров больше, чем домов, потому что каждый дом украшали несколько женщин — последовательно, если не параллельно. И каждой из них ведь помогали профессионалы. Так что дизайн интерьеров не годится. Ищи что-нибудь другое. И помни: проект нельзя выдумать, его надо найти. Вот Надежда, жена ресторатора Новикова, попеняла как-то мужу, что тот давным-давно не дарил ей цветов. Мягко попеняла, а Новиков был в хорошем настроении и подарил ей цветочный магазин. И это стало проектом — сеть цветочных магазинов. Заметьте, не сеть заправочных станций.
Женские проекты должны быть изящными, маленькими и неопасными. Ты не можешь попросить в управление нефтяную компанию. Зато женские проекты, в отличие от мужских, могут быть бесприбыльными или почти бесприбыльными. В остальном гендерных различий нет.
Проект всегда строится по одним и тем же правилам.
33. В средостении Рублевки (то есть треть пути от Москвы уже проехали и две трети не доехали до Николиной Горы), в Барвиха Luxury Village, кроме расставленных в шахматном порядке кубических прозрачных бутиков и отеля, имеется еще концертный зал. И если он переполнен, то там, стало быть, концерт проекта «Гражданин поэт», как бы странно ни звучало по-русски словосочетание «концерт проекта».
Потому что «Гражданин поэт» — это проект. Один из самых успешных за всю новейшую историю России, то есть с тех пор, как вообще завелись на Руси проекты. Чтобы проект получился, надо взять какое-нибудь широко известное явление и поместить его в неожиданный контекст. Например, званый ужин — это не проект. А званый ужин на дрейфующей льдине в Ледовитом океане — проект. Телевизионный концерт — не проект. А телевизионный концерт, в котором современные эстрадные артисты поют песни советских композиторов, — проект, называется «Старые песни о главном». Молодежное общественное движение — не проект. Но молодежное общественное движение, руководимое и оплачиваемое государством посредством черных финансовых схем, — проект, называется «Наши»…
Так вот, проект «Гражданин поэт» успешен, в частности, потому, что широко известные явления в необычном контексте нанизываются одно на другое, как колечки цепи. Поэт Дмитрий Быков сочиняет сатирические стихи, но не просто так, а обязательно в духе какого-нибудь знаменитого поэта — Пушкина, Некрасова, Блока, Киплинга… Сочиняет, но не публикует их в поэтическом сборнике или газете, а дает прочесть со сцены или на камеру артисту Михаилу Ефремову. Ефремов читает, но не так, как обычно читают стихи, не в пиджаке и галстуке, а в костюме соответствующей эпохи. Если Быков писал под Пушкина, то Ефремов будет в цилиндре и крылатке. Если Быков писал под Киплинга, то Ефремов читает в английском военном френче. Выходит, Пушкин, Киплинг, Есенин, Бёрнс высказываются о нашей политической злободневности. Зачем это, вы спросите? Почему нельзя просто высказаться о политической злободневности? Пушкин же не писал политических эпиграмм Дантовыми терцинами. Нет ответа! Привыкайте к проектному мышлению. Пушкин с эпиграммой о Путине создает тот самый логический зазор, при помощи которого трендсеттер насаждает тренды. И «Гражданин поэт» — проект, потому что авторы получают за насаждение тренда деньги.
А руководит всем этим не театральный режиссер или эстрадный продюсер, а Андрей Васильев, легендарный главный редактор газеты «Коммерсантъ». От него ждут пристрастия к объективному освещению политических событий, а он продюсирует театрально-стихотворные пасквили про политическую жизнь. От него после увольнения из газеты логично бы услышать громкие сетования об ущемлении свободы слова, а он устраивает веселые спектакли. От него ждут отчаянного фрондерства, а он, хоть и фрондерствует, но за приличные деньги, и продает свое фрондерство на Рублевке тем самым людям, про которых написаны пасквили. В зале сидит, например, миллиардер Михаил Прохоров, как раз создающий марионеточную оппозиционную партию, и смеется, когда Ефремов читает со сцены, что прохоровская партия займет не второе место на парламентских выборах, а второе место по количеству блядей. Прохоров смеется до слез. А после концерта Васильев еще и договорится с Прохоровым, чтобы тот оплатил проекту «Гражданин поэт» гастроли по России. И ведь запросто оплатит.
А еще все трое — Быков, Ефремов и Васильев — не утонченные интеллигенты, как можно было бы подумать, раз уж они устраивают поэтический вечер, а отчаянные весельчаки, выпивохи и циники: на репетициях орут друг на друга матом, перемешивая бранные слова с пушкинскими ямбами. Если бы логика проекта была прямой, то на Васильева, Быкова и Ефремова обиделись бы все на свете. Власти — за едкую сатиру. Оппозиция — за откровенный коммерческий расчет. Образованные люди — за вольное обращение с текстами классиков. Необразованные — за снобизм.
На самом деле не обижается никто. Все понимают или, вернее, чувствуют нутром: это же проект. Общеизвестное явление в неожиданном контексте. Иными словами, то, чего не может быть.
Ведь не может быть молодежного движения, финансируемого государством. Молодежь склонна к нонконформизму или фанатичному служению, к бунту против старшего поколения или к подобострастию, к желанию пройти стопами отцов. Но не к тому, чтобы стрясти денег со старших и быть за это хорошими. Однако проект «Наши» существует.
Не может быть, чтобы модные современные артисты пели пропахшие нафталином старые песни. Однако проект «Старые песни о главном» имел успех. Не может быть, чтобы научно-исследовательский институт финансировался группой друзей-бизнесменов, но исследования проводил не для них, а какие вздумается. Однако же проект профессора Аузана «Институт общественный договор» работает, и успешно.
Все эти проекты, повторим, существуют при том обязательном условии, что базируются на парадоксе. Но парадокс — не единственное условие успеха, а всех условий никто не знает. Поэтому проект нельзя выдумать. Его нужно найти, как гриб в лесу. Никто ведь не знает, где растет гриб. Можно лишь смутно догадываться, следовать приметам, но все же брести наугад — авось получится. Вот как мы — побредем, пытаясь дознаться, какие составляющие требуются, чтобы проект оказался успешным.
34. Проект «Гражданин поэт» изобретался в недрах или в окрестностях маленького интернетного телеканала «Дождь». Наталья Синдеева, владелица телеканала, хотела чего-то творческого, как это свойственно людям, занимающимся не творчеством, а добыванием денег. Вера Кричевская, главный режиссер телеканала, хотела, по ее собственному выражению, «показать фак официальному телевидению», но при этом она плоть от плоти большого телевидения и поэтому, в частности, очень много внимания уделяла тому, как одеты в кадре ведущие. Писатель Дмитрий Быков сочинял стихотворные памфлеты для разных оппозиционных изданий. А уволенный главный редактор газеты «Коммерсантъ» Андрей Васильев выпивал с другом своим, артистом Михаилом Ефремовым в кафе «Академия». Кафе и телеканал располагались в одном здании.
Вот они и встретились как-то за рюмкой (заметим, что Кричевская не пьет вовсе, а Васильев с Ефремовым пьют за четверых). Васильев, размахивая руками, принялся разъяснять Быкову, что тот неправильно выбирает сюжеты для памфлетов, не понимает политической остроты, не докручивает тему. Ефремов принялся кричать, что никто не умеет читать стихи. Кричевская придумала, что читать надо в театральных костюмах, чтобы получилась красивая картинка (тогда как на официальных телеканалах совсем обалдели и выпускают в эфир певицу Елену Ваенгу, не отбелив ей предварительно зубы). Идеи завертелись, и друзья поняли, что вот — они нашли (будто гриб) новый проект. Наталье Синдеевой оставалось только предоставить новому проекту эфир.
Поначалу было мило, да и только. Васильев придумывал тему, Быков писал стишок, Ефремов читал, Кричевская режиссировала, Синдеева радовалась, что у нее в эфире — очередная талантливая программа, не приносящая, впрочем, никаких денег. Но потом… На третьем или четвертом выпуске Синдеева испугалась. О ту пору она значительные усилия прикладывала к тому, чтобы студию только что открывшегося ее телеканала посетил тогдашний президент Медведев, большой любитель всего нового, интернетного, цифрового и высокотехнологичного. Не знаю уж, сколь грандиозные планы роились у Синдеевой в голове. Медведев как раз принялся позволять себе несогласие с Путиным. Умеренные оппозиционеры всерьез поверили, что Медведев может пойти на второй президентский срок, а не освободить президентское кресло для Путина. А если он пойдет, то тогда мы, умеренные оппозиционеры, — кем станем мы при умеренном президенте-реформаторе?..
