Этот момент сейчас вызывает наибольшее количество споров, и в литературе очень часто высказывается мнение, что Советский Союз отставал от США, которые первыми создали и поставили на боевое дежурство свои баллистические межконтинентальные ракеты SM-65 Atlas, которых в 1962 году было на боевом дежурстве 129 единиц, а также баллистические ракеты UGM-27 Polaris, размещенные на атомных подводных лодках класса «Джордж Вашингтон». К 1962 году в строю было 5 лодок этого класса, имевших 80 ракет и базировавшихся в Великобритании, в бухте Холи-Лох на побережье Ирландского моря. Мол, из этого следует, что будто бы Советский Союз был практически беззащитным и должен был догонять Соединенные Штаты. Мол, Советский Союз был не способен произвести достаточное количество ядерных бомб, межконтинентальных ракет, атомных подводных лодок, события Карибского кризиса – это «ядерная авантюра» и блеф, и все это кончилось якобы поражением Советского Союза.
С этой точкой зрения нельзя согласиться, поскольку из нее исключена действовавшая на тот момент советская военная стратегия, которая предусматривала победу в новой мировой войне путем массированного удара и маневра атомным огнем, масштабного наступления и разгрома противника на ТВД, расположенных на Евразийском континенте, в первую очередь в Западной Европе. Также, судя по разработкам в области морского ядерного оружия, ставилась задача разгрома ВМФ США, что сделало бы невозможным переброску подкреплений из США в Европу или в Азию. Этим вопросом занимались всерьез, и некоторое время шли работы над сверхмощной торпедой Т-15 с термоядерным зарядом до 100 Мт. «Царь-бомба» была прототипом боевой части этой торпеды.
В свете этой стратегии нанесение удара по территории США было второстепенной задачей, хотя и тут, как мы увидим ниже, были определенные идеи.
Западные военные эксперты, в частности, бывший оберст германской армии Богислав фон Бонин, один из создателей в Бундесвере концепции обороны ФРГ, очень серьезно оценивали советские возможности по ведению войны в Западной Европе. Фон Бонин имел возможность познакомиться с Советской армией на Восточном фронте, где командовал в конце войны танковыми корпусами, а также возглавлял оперативный отдел Генерального штаба сухопутных войск. Конец войны он встретил в концлагере, куда попал за то, что вопреки приказу Гитлера отдал разрешение группе армий А отступить из Варшавы в январе 1945 года, после начала Висло-Одерской операции 1-го Белорусского фронта. Он считал, что ни ФРГ, ни НАТО в целом не смогут сдержать в Западной Европе советское наступление, особенно, если оно будет сопровождаться ядерными ударами. В 1956 году, уже после ухода с военной службы в ФРГ, он написал брошюру с духоподъемным названием «Атомная война – наш конец»[104]. В ней фон Бонин описал основные черты возможной войны в Европе и пришел к неутешительному выводу, что вся Германия, до Рейна включительно, будет ареной ядерной войны и на обе части Германии будут сброшены дюжины или даже сотни атомных бомб[105].
Как специалист по оперативному планированию крупных операций, фон Бонин высказал мысль, что в будущей войне нельзя будет сосредотачивать войска так же, как это делалось в ходе Второй мировой войны. Войска будут очень уязвимы к ядерному удару, даже в случае рассредоточения. В качестве решения проблемы он предложил все сухопутные войска защитить броней, превратив их, по сути, в бронетанковые войска[106].
К аналогичному выводу пришли и в СССР. Танки по результатам испытаний и Тоцких учений оказывались наиболее устойчивыми к поражающим факторам ядерного взрыва, и потому дальнейшее развитие сухопутных войск шло по пути создания бронетехники с системами противоатомной защиты.
Вот это, в-третьих, и был новый компонент советской военной стратегии, предусматривающий создание подвижных группировок, использующих бронетехнику с противоатомной защитой. Первенцем стал танк Т-55, получивший такой комплект оборудования, а позднее появился БТР-60 – полностью закрытый броней бронетранспортер, оснащенный противоатомной защитой. Впоследствии, в конце 1960-х годов, появились новые типы бронетехники для ядерной войны: БМП-1 и САУ 2 С1 «Гвоздика». С таким вооружением советские мотострелковые войска могли вести боевые действия в условиях ядерной войны, наступать, преодолевая водные преграды без наведения мостов, уничтожать узлы обороны противника и удерживать оборонительные позиции.
США и Великобритания очень боялись вторжения советских войск в Западную Европу и не имели надежных средств противодействия советским танковым клиньям. Было очевидно, что стратегический ядерный удар по советской территории не особо отразится на боеспособности Советской группы войск в Германии, и в случае начала войны она сомнет довольно слабые силы НАТО в этом регионе. Американские стратеги рассчитывали сдержать советское наступление только в Испании и на Ближнем Востоке, но и то, без особого успеха.
В качестве средства противодействия советскому наступлению уже в 1953 году появились ядерные фугасы. В этот год в США был поставлен на вооружение ядерный фугас М59, предназначенный для разрушения ключевых объектов инфраструктуры на территории ФРГ, а также для ядерных взрывов на путях возможного продвижения советских войск. На границе ФРГ и ГДР предполагалось разместить около ста ядерных фугасов, в особенности в «Фульдском коридоре», низменности между горами, которая считалась наиболее вероятным направлением советского танкового наступления. Для установки сооружались специальные бетонные колодцы.
Впрочем, это было не единственное место установки ядерных мин. В 1975–1976 годах 150 ядерных фугасов было размещено в Корее вдоль 38-й параллели, чтобы остановить возможное наступление северокорейской армии[107].
Помимо крупных ядерных фугасов были разработаны легкие заряды с регулируемой мощностью от 10 до 1000 тонн тротилового эквивалента, которые предполагалось использовать для уничтожения промышленной инфраструктуры и диверсий. В США до 1989 года было на вооружении 300 единиц таких ядерных фугасов. В штат советских танковых дивизий, расквартированных в странах Варшавского договора, были включены специальные взводы, обученные находить и уничтожать такие ядерные фугасы.
Советская стратегия ведения ядерной войны была весьма эффективной, и США мало что ей могли противопоставить, несмотря на то что шли на самые разные, в том числе и весьма экстравагантные, решения. В свете этого ускоренное развитие межконтинентальных ракет в США в конце 1950-х годов, было, пожалуй, наиболее эффективным американским ответом, хотя и не гарантирующим им победу в ядерной войне.
Глава пятая. Карибский кризис
События октября 1962 года, более известные как Карибский кризис, стали, пожалуй, наиболее известными событиями в истории ядерного противостояния СССР и США. История его хорошо изучена, есть много публикаций и рассекреченных документов, в разные годы проводился детальный анализ развития событий и принятия решений. Снято несколько фильмов, в том числе и прекрасный американский фильм «13 дней», хорошо воссоздающий атмосферу ракетного кризиса в американском руководстве.
Казалось бы, что можно нового добавить к этой горе материалов и литературы? Все давно изучено и выяснено, разве не так? Нет, не так. Сложившееся понимание Карибского кризиса не дает достаточно ясного и логичного объяснения самому рещению Н. С. Хрущева разместить ядерное оружие и баллистические ракеты на Кубе. Принято считать, в том числе и с опорой на мемуары самого Хрущева, что причиной было размещение американских баллистических ракет PGM-19 Jupiter в Турции, в районе Измира.
Только это явно неполное и неточное объяснение, скорее всего основанное на неверном понимании советской военной стратегии, которая в описаниях Карибского кризиса практически отсутствует. Воспоминания Хрущева также нужно читать, памятуя, что в СССР не издавали открытым тиражом книг, содержащих государственную и военную тайну, а стратегия ядерной войны, безусловно, была тайной из тайн.
Как сейчас хорошо известно, советский арсенал носителей ядерного оружия перед Карибским кризисом не имел надежных средств межконтинентальной доставки. Можно было разнести всю Западную Европу в радиактивную пыль, но для удара по территории США годились только четыре ракеты Р-7 с дальностью 8000 км, которые могли нести термоядерный заряд мощностью до 3 мегатонн. С 15 июня 1961 года на объекте «Ангара» в районе Плесецка эти четыре ракеты стояли в боевой готовности[108].
Термоядерная бомба – веский аргумент. Хотя они никогда не применялись в боевых условиях, тем не менее испытания дали возможность оценить их разрушительную мощь. Воздушный взрыв термоядерной бомбы мощностью 1 мегатонна тротилового эквивалента, согласно расчетным данным, создавал зону сплошных разрушений в радиусе 3,6 км, зону сильных разрушений в радиусе 7,5 км, а зону слабых разрушений в радиусе 14 км. Для сравнения, зона сильных разрушений, в которой давление ударной волны превышало 0,5 кг/см2, в Хиросиме составляла примерно 1500 метров.
