Рост чиновников и номенклатурного принципа «ротации» кадров не такой уж и безобидный, как может показаться на первый взгляд. Разрастание этого сорняка способно убить даже самое жизнестойкое растение.
Как, скажите, может сегодня развиваться Россия, если на ее ногах путы чиновничьих гирь. Задумаемся над цифрами. Каждый второй россиянин сегодня так или иначе работает на государство. А более 33 млн. человек так или иначе зависят от казны. По данным Росстата все вроде бы и не так страшно. «Всего-то» чуть более 1 млн. 100 тысяч чиновников. Но мы ведь понимаем, что каждому чиновнику положен не один кабинет, а как минимум два – для секретаря. Плюс еще помощники, замы, помы и т. д. А также охранники, уборщики, водители и другие категории работающих, которые официально чиновниками не являются, но которым «капает» бюджетная зарплата. К тому же содержание зданий, медицинское обслуживание, выделение квартир «особо отличившимся» и прочее, прочее. Все это вылетает в «круглую копеечку», измеряемую не одним миллиардом рублей. И выходит, что отряд чиновного и околочиновного люда можно уже оценивать в целую армию непроизводственного сектора. Вот чудеса размножения. Если бы также росла демография и производительность труда.
Как говаривал великий русский полководец Александр Васильевич Суворов, надо действовать не числом, а умением. Этого вот как раз и не получается. К общему бюджетному пирогу припадают все больше едоков, а тех, кто его выпекает, равно как и производит муку, становится все меньше. Еще раз сравним две цифры. 33 млн. человек – это те, кто в той или иной степени зависит от бюджета. Более 40 миллионов пенсионеров. Итого получается 73 миллиона человек, то есть половина населения России. Прибавим сюда детей в возрасте до 14 лет – примерно 26 миллионов человек, и получаем цифру, близкую к 100 миллионам. И как вы думаете, могут ли прокормить страну и обеспечить ее инновационный прорыв оставшиеся 40 миллионов человек? То есть, когда на одного с сошкой приходится как минимум двое с ложкой. А у некоторых не работающих в производственной сфере не ложка, а целый половник в руках, которым они пытаются зачерпнуть из общего котла. И вот тут появляется на сцене всеми нами ругаемый мигрант, который «спасает» Россию от полного обездвиживания. Более 10–12 миллионов, а может быть, и поболее этого числа постоянно находятся на территории страны. Из этого числа, по мнению экспертов, треть – нелегально. То есть непонятно, где, на кого работают и куда платят налоги или нет.
Может быть, мы зря так резко оцениваем ситуацию, и количество переходит в качество. Но что-то цифры упрямо говорят об обратном. К примеру, в СССР было чуть более 600 тысяч милиционеров. Сейчас в полиции трудится почти 1,1 миллиона. То есть рост в два раза. Но вот в процессе роста численности сотрудников правопорядка и число убийств не уменьшилось, а возросло в два раза. А на одно только переименование милиции в полицию (то есть смену вывесок) было потрачено более 1,5 миллиардов рублей. Все это данные открытой печати.
Государство всеми своими институтами и ведомственными структурами действует явно неэффективно и не в направлении поддержки и создания благоприятных условий жизни для конкретного гражданина. Старение населения и рост числа мигрантов ведет к тому, что страна в скором времени может окончательно превратиться в страну чиновников, стариков и мигрантов.
Разрастание чиновничьего спрута происходит за счет того, что выполнение общегосударственных или региональных задач перекладывается на плечи чиновного люда. А если не справляется один чиновник, ему в помощь призывают подкрепление. На любое мало-мальски значимое дело создают комиссию или комитет – из тех же чиновников. Рост числа абитуриентов, желающих поступить на специальность «государственное и муниципальное управление» и стать чиновниками, означает, что родители хотят видеть своих детей в роли чиновников. Тем самым обеспечить им стабильную и размеренную жизнь. Защищенную бюджетом. Но мы то понимаем, что на одного-двух-трех и более протиснутых вначале в вуз на учебу, а потом – на определенную чиновничью должность, в итоге нужно брать еще хотя бы по одной «рабочей лошадке». Того, кто будет трудиться за всех тех, кто пришел на эти места лишь пересидеть.
Главное – отсидеться. Не высовываться. Ублажить начальство и быть всегда при теле патрона, отвечая его самым сокровенным чаяниям и прихотям. А чтобы не попасть в немилость – лучше не принимать самому никаких решений, не выступать с инициативой. Тихо, как мышка сидеть, в норке. И ждать нового урожая, чтобы сытно покушать. Кто-то, правда, еще его должен вырастить. Тогда и пост сохранить удастся, и зарплата, глядишь, проиндексируется быстрее инфляции, и повышение случится. Вот такая стабилизация. Поэтому нет фактически никакого стремления самих чиновников к получению знаний и навыков. Не наблюдается такого потому, что нет мотивации и спроса. Масса лояльных, «пластилиновых» чиновников, двинутых сейчас на хлебные места. Но, как мы знаем, на основе личной лояльности и личной преданности никаких принципов не создашь. Беспринципная власть развращает само общество своим отношением к традициям и морали. Начальствующее ворье или воровское начальство ну никак не может стать по определению и по образу жизни позитивным примером, спутником, а уж тем более ведущим общество за собой.
За время, проведенное на госслужбе, многие учатся, может, всего одному, но самому важному для чиновника свойству: манипуляциям от лукавого. В нужное время шепнуть верхнему начальству, сходить на «нужное» совещание, вовремя предстать перед прессой и «глубокомысленно» промолчать, при этом красноречиво сдвинув брови в порыве раздумий о Родине, вовремя сказать про то, что он лично поддерживает, сверяясь с курсом руководства, но делать совсем другое. Брать мзду только из одних проверенных рук, дабы не попасться в этой компанейщине по борьбе с коррупцией. Вот практически идеальный образ современного чиновника.
Именно поэтому и наблюдается такой лавинообразный процесс коррупционных преступлений, потому что всем хочется кушать. Кушать, сидя в кабинете, ничего не производя самому. И порой ни за что реально ни отвечая, кроме вороха ненужных бумаг. Иметь за чужой счет. Отобрать или «отпилить» готовенькое. А ведь чиновник, как бы это патетически ни звучало, является не просто номенклатурным работником, то есть входящим в определенную иерархию и назначаемым зачастую отдельными законодательными актами. Чиновник, входящий в перечень именно номенклатурных должностей и относящийся к списку руководящих специалистов, фактически олицетворяет и представляет интересы государства. Оплачивать эту безудержную алчность, бездарность, коррупционные изъятия из «фондов развития» настоящих и будущих поколений приходится не крупным компаниям, а рядовым гражданам-потребителям.
Компрадорский капитализм, который сложился в современной России именно от привилегированного положения номенклатуры, и здесь имеет свои удивительные свойства. Коммерческие компании Запада попадают в разряд компрадорских потому, что в век глобализации работают зачастую уже не на интересы конкретной страны, а на собственные. Транснациональные корпорации тут – самый живой и характерный пример, потому что их деятельности выходит за рамки одной страны, а порой охватывает и целые континенты. В России компрадорскую политику проводят сами чиновники высшего и низшего ранга. То есть фактически само государство можно назвать компрадорским. Вот этот парадокс, компрадорского, то есть предательского отношения к своей собственной стране, которая дала им работу, должность и финансовое благополучие, объяснить очень непросто. Хотя, конечно, открывая еще раз Ивана Ильина, можно глубоко задуматься над его размышлениями о том, что никак не лучше государство-корпорация, нежели государство-учреждение, если в ее основе находятся такие номенклатурные образчики.
Очень важно понимание, что необходимо отказаться от формальной демократии, которая в итоге приводит к росту бюрократических наростов и ведет к потере эффективных методов управления и к деградации элиты и общества. Это как в сказках. Есть живая вода, которая позволяет возродить и поставить на ноги любого. И есть мертвая вода, которая не имеет такой живительной силы. Вот наша сегодняшняя демократия сродни мертвой воде.
Нужно строить и пестовать творческую, живую демократию. А для этого необходимо выполнение следующих условий, которые по мановению волшебной палочки не произойдут, а требуют длительного времени на их реализацию и упорство со стороны их продвигающих управленцев.
Все государственное управление нужно перестроить на рельсы исконно национальных ценностей и традиций. Доминировать в обществе должны ценности свободы, «искусства свободы» (Иван Ильин), а не свободы воровства, не свободы анархии, не свободы пресловутого рынка. Только сильная гражданская солидарность может быть подспорьем и противовесом пустопорожней «вертикали власти», но никак не наоборот. Также как и превратно понятый принцип «денежной культуры» и уровень потребления не могут определять свободу человека и быть его мерилом. Это должна быть концепция интеллектуального государства, основанного на самоорганизации, адаптации и моральных ценностях.
