Прошло порядочно времени прежде, чем нервы мои снова окрепли после этого потрясения. И понятно, я никогда уж больше не ловил лососей при помощи ручной лесы.
Полярные следопыты:
Первая и последняя экспедиции Амундсена.[8]
ОТКРЫТИЕ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРОХОДА.
Среди толпы, встречавшей в Христиании весной 1889 года Фритиофа Нансена, возвратившегося из Гренландии, стоял семнадцатилетний юноша, который думал про себя в то время, как народ шумно приветствовал Нансена:
— Я пройду Северо-Западным путем.
Этого юшошу звали Роальд Амундсен.
«Я проходил весь день по улицам, украшенным флагами, — рассказывает он, — среди толпы, кричавшей ура, и кровь стучала у меня в висках, а юношеские мечты поднимали целую бурю в моей душе».
И вот, юный Амундсен приступил к длительной подготовительной работе, к выработке из себя выносливого полярного путешественника.
В 1894 году он отправляется в качестве юнги на старом китоловном судне «Магдалина», снаряженном на охоту за моржами в Северный Ледовитый океан.
Несколько лет спустя он уже штурманом идет с бельгийской экспедицией к южному полюсу и дорогой обдумывает план, как привести в исполнение свою заветную мечту: пройти на судне Северо-Западным путем. Но это был пока только план на будущее. Впоследствии у него созрело еще одно намерение: найти северный магнитный полюс, который был уже открыт Джемсом Россом в 1831 году на Боотии, но который не был исследован, благодаря отсутствию точных инструментов. Роальд Амундсен решил снова найти его и произвести основательные исследования земного магнетизма.
Для этого он сначала отправился в Гамбург, где изучил вопрос о земном магнетизме, и по возращении изложил свой план Фритиофу Нансену, который вполне одобрил его.
Оставалось только собрать деньги, присоединить их к тем, которые были у Амундсена, и купить заранее намеченную им небольшую рыболовную яхту (иначе — шкут) «Гьоа», находившуюся в Гардангер-фиорде и ходившую прежде на ловлю в Ледовитый океан. Когда судно было куплено, он испытал его в небольшом летнем плавании и подготовил к будущей задаче.
В ночь на 17 июня 1903 года «Гьоа» вышла из фиорда Христиании под проливным дождем, «полная светлых надежд и твердой веры в будущее, навстречу которому мы неслись», — пишет Амундсен в своих воспоминаниях об этой экспедиции, где он впервые был старшим руководителем и начальником.
Экипаж состоял всего из семи человек; помощником Амундсена был датский лейтенант Готфред Гансен.
И маленькая «Гьоа», танцуя на гребнях волн, понеслась по Атлантическому океану…
Миновав бухту Мельвиль, путешественники встретили у мыса Йорк каяки датской экспедиции, находившейся там. Ее участники побывали на «Гьоа» с визитом. В составе экспедиции были и Милиус Эрихсен и Кнут Расмуссен[9], ходившие впоследствии на север в самостоятельные экспедиции.
После этого «Гьоа» пошла дальше на запад через Ланкастерский пролив и бросила якорь у острова Бичи в бухте Эребуса, зимней стоянке Франклина. Сидя по вечерам на палубе и глядя в окутанную сумерками даль, Роальд Амундсен подолгу думал об этом герое своего детства, который зародил в нем жажду исследований и подвигов.
Здесь экспедиция занялась магнетическими исследованиями для того, чтобы точно выяснить направление, по которому следовало искать магнитный полюс.
Устанавливая приборы, ярые охотники, какими были все спутники Амундсена, горели желанием, чтобы стрелка компаса указала на северо-запад, туда, где водились мускусные быки…
Когда стрелка, была опущена, все с волнением стали следить за ее трепетным движением. Долго колебалась она, бегая взад и вперед по кругу, и, наконец, остановилась, указывая на юго-запад.
Большинство все-таки осталось довольно указанным направлением, потому что путь, который она указывала, был наиболее удобный для отыскания Северо-Западного прохода.
Выяснив вопрос, они пошли дальше проливами Ланкастерским и Барроу, где стрелка компаса отказалась оказывать им дальнейшие услуги: они были слишком близко к магнитному полюсу. Пришлось руководствоваться только солнцем да звездами, как во времена викингов, а погода по большей части стояла туманная.
Но состояние льда благоприятствовало им. Пролив Беллот, где Мак-Клинток пролежал в дрейфе два года во время своей спасательной экспедиции, они прошли блестяще. И «Гьоа» понеслась дальше по волнам, которых не разрезал еще ни один киль.
Около Боотии на «Гьоа» произошел пожар в машинном отделении между бочками с керосином, которого у них было десять тысяч литров. Машинист Вийк остался на своем месте у машины, к нему на помощь спрыгнул другой, остальные тушили пожар с бешеными усилиями и справились с огнем удивительно быстро.
На другое утро они увидели, что пунктуальное исполнение обязанностей одного из них спасло всех от верной гибели.
Незадолго до пожара Амундсену было заявлено, что одна из железных бочек с керосином начала течь, и он просил заявившего немедленно перелить керосин в другую освободившуюся бочку. Риствед, которому дело было поручено, не подумал, что его можно отложить, что «еще успеется», а немедленно исполнил данное ему поручение.
И это спасло всех. Ночью, во время тушения пожара, кран пустой бочки был в суматохе отвернут. Если бы керосин не был перелит, то пятьсот литров керосина вылилось бы в об'ятое пламенем помещение.
«Нечего говорить о последствиях, — пишет Роальд Амундсен, — но я ставлю в пример прочим этого человека, проявившего такую абсолютную пунктуальность в исполнении данных ему приказаний».
Однажды, в шесть часов утра, судно вдруг сильно тряхнуло. Однако оно оправилось и снова пошло ровно. Но вот новый толчок, еще и еще один, и «Гьоа» врезалась в каменистую мель. Даже к вечеру, когда вода опять поднялась, ее не удалось сдвинуть с места.
К ночи судно начало сильно качать, северный ветер вырос в шторм. Был созван совет, и на нем решено было испытать последнее средство — поставить все паруса. «Брызги пены взлетали над шкутом, буря ревела, но мы не сдавались, и нам удалось, наконец, поднять все паруса, — пишет Амундсен. — Судно прыгало взад и вперед, между камнями, каждая минута могла быть последней, двести ящиков палубного балласта было выброшено за борт, еще несколько ужасных минут — и „Гьоа“ была спасена!»
Но лодки все-таки все время держались наготове, пока буря не утихла.
В месяц «Амераируи» (по-эскимосски), когда «олени уходят на юг», «Гьоа» вошла в гавань у Земли Короля Вильяма и там перезимовала. Эта гавань называется «Гаванью Гьоа».
Перенеся провиант на землю, чтобы на судне было просторнее, участники экспедиции устроили обсерваторию, покрыли палубу парусами и уютно устроились на зиму.
Им пришлось прожить в этой гавани целых две зимы. Они производили научные наблюдения, предпринимали санные экспедиции по окрестностям, ходили на охоту, определили местонахождение магнитного полюса, который оказался недалеко от того места, где находил его Джемс Росс, и изучали различные эскимосские племена но мере того, как знакомились с ними.
В середине августа 1905 года «Гьоа» подняла якорь и, благополучно миновав проливы Симеона и Виктории, бросила якорь на том самом месте, которого в 50-х годах достигал с запада Колинзон. Но им оставалось еще довольно трудная часть пути по мелким водам.
«Мы стояли у конца того предприятия, которое служило целью нашего плавания и которое многие до нас тщетно старались совершить. Последние дни и ночи плавания весь экипаж „Гьоа“ находился в сильнейшем напряжении. Я сам не мог есть, — рассказывает Роальд Амундсен. — Перед каждым обедом и ужином я чувствовал мучительный голод, но не мог проглотить ни одного куска».
И вот 26 августа 1905 года по шкуту пронесся крик: «Судно в виду!»
Северо-Западный путь был пройден!
Когда корпус встречного судна показался из-за горизонта, на «Гьоа» был поднят норвежский флаг. Встречное судно оказалось американским китоловом.
— Это капитан Амундсен? — раздался вопрос…
И «Гьоа» на всех парусах понеслась дальше на запад.
Никто из ее экипажа не рассчитывал, что придется еще зимовать. Однако «Гьоа» пролежала в дрейфе у Кинг Пойнт целых десять месяцев, затертая во льдах. Но тем не менее задача, которую поставил себе Амундсен в этом первом своем самостоятельном путешествии в полярные страны, была решена.
В октябре 1905 года Роальд Амундсен пробрался вместе с китоловной почтой через остров Гершеля на лыжах, в снеговых сапогах и в санях до Игли Сити на Аляске и послал домой телеграмму. Он оставался в Игли Сити целых два месяца в ожидании известий с родины, а затем вернулся на «Гьоа».
