Всестороннее развитие минцевской школы происходило под руководством выдающихся генеральных и главных конструкторов по всем направлениям исследований и практической реализации проектов. Это позволило с честью пройти тяжёлые 1990-е годы, сохранив всё лучшее, что было создано ранее плеядой учёных и конструкторов. Бесценный опыт и перспективные наработки находятся ныне в надёжных руках молодого поколения специалистов.
Сегодня ОАО «Радиотехнический институт имени академика А. Л. Минца» – это современный высокотехнологический научно-производственный комплекс. Поэтому вполне закономерно, что он занимает лидирующие позиции на рынке разработки и производства средств радиолокации различных диапазонов волн и вносит весомый вклад в укрепление обороноспособности России. Мысли учёных, всего коллектива института – о будущем. Огромное внимание уделяется разработке и использованию передовых радиотехнических технологий в таких сферах гражданского применения, как информатика, здравоохранение, гидрометеорология, гелиогеофизика, экология и исследование космоса.
Наш ответ американцам
Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Страницы истории
Перед разработчиками поставили задачу: добиться лучших результатов
20 августа 1945 года, почти сразу после американской ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, в Советском Союзе был создан Специальный комитет при ГКО СССР для руководства всеми работами по использованию атомной энергии. Даже трудно представить, что было бы, если бы на действия американцев верхи СССР тогда не дали столь быстрый и масштабный ответ.
Руководителем спецкомитета был назначен нарком внутренних дел Лаврентий Берия. Для организации работ по атомному проекту – прямо говоря, для создания собственной атомной бомбы – образовали Первое главное управление при СНК СССР. Его начальником и заместителем председателя Специального комитета был назначен Б. Ванников. 8 марта 1946 года СНК СССР принял постановление об уполномоченных СНК СССР при важнейших научно-исследовательских институтах и лабораториях, которых наделяли чрезвычайными полномочиями. Их обязали оказывать институтам и лабораториям помощь в укреплении и развитии научно-технической базы, а также контролировать своевременность выполнения институтами, лабораториями заданий правительства. Кроме того, требовалось обеспечить охрану институтов и лабораторий, секретность их работы, оградить лаборатории от шпионажа, диверсий и агентурного проникновения. Ещё ранее – 22 декабря 1945 года – состоялось создание Института физики атомного ядра.
Конечно, всё это имело огромные последствия. Ведь на советскую бомбу, как ответ американцам, должны были работать многие сферы науки и производства.
28 января 1946 года И. Сталин подписал Постановление СНК СССР, на основании которого 31 января 1946 года народный комиссар просвещения РСФСР В. Потёмкин обязал ректора МГУ профессора И. Галкина организовать с 1 февраля 1946 года при МГУ Институт физики атомного ядра. Директором института был назначен Д.В. Скобельцын.
13 августа 1946 года Л. Берия обратился к Сталину с письмом, в котором изложил предложения по созданию мощного циклотрона в районе Иваньковской ГЭС. Вскоре для реализации этой задачи своим постановлением Совмин СССР утвердил «начальником специального управления № 1 Министерства электропромышленности заместителя министра т. К.Н. Мещерякова с освобождением его от текущей работы по министерству и главным инженером этого специального управления № 1 профессора А.Л. Минца».
Ещё не было ни помещений, ни сотрудников, не был оформлен приказ о переводе Минца и откомандировании из МГБ в Управление Министерства электропромышленности, а он уже начал подбирать рабочую группу. Первым делом разыскал в Москве своего верного помощника П. Иванова, старого сотрудника И. Невяжского, в Ленинграде нашёл С. Рубчинского. Собрал всех в Министерстве электропромышленности и предложил участвовать в работах по ускорителю. «Мы об ускорителях понятия не имели, – вспоминал позднее С. Рубчинский. – Александр Львович дал нам прочесть журнал с описанием американского фазотрона на 350 МэВ. Нам показалось, что здесь нет особых проблем, и мы согласились. Согласились, конечно, потому что знали: если А.Л. Минц берётся, значит, задача будет решена. Через полтора месяца была готова наша часть эскизного проекта, в которой было предложено применить оригинальный вариатор частоты».
К началу работ лаборатории А. Минца по созданию отечественного циклотрона в США уже шли исследования на трёх циклотронах: в Рочестерском университете (циклотрон мощностью 200 МэВ), в Колумбийском университете (300 МэВ), в Калифорнийском университете (207 МэВ для дейтонов). Отечественная установка «М» должна была стать мощнее – 560 МэВ.
Руководители советского атомного проекта требовали ответа: установка «М» лучше или хуже американских циклотронов? Дело в том, что вес электромагнита, который проектировался для установки «М», был больше, чем в США. Только что созданный коллектив лаборатории обоснованно доказывает, что «нарастание весов электромагнитов мощных циклотронов легко объясняется тем, что энергия частиц возрастает пропорционально квадрату, в то время как веса увеличиваются пропорционально кубу радиуса полюсов».
Ставилась задача добиться лучших результатов по всем параметрам. По-иному тогда не работали.
Несомненно, генератором идей и основной движущей интеллектуальной силой по созданию ускорителя в Дубне был А. Минц. Александр Львович приезжал каждую неделю и, детально ознакомившись с ходом строительно-монтажных и настроечных работ, вплоть до мелочей, руководил созданием ускорителя.
30 августа 1949 года Л. Берия и И. Курчатов подписали доклад на имя Сталина: «Докладываем Вам, товарищ Сталин, что… 29 августа 1949 года в 4 часа утра по московскому и в 7 утра по местному времени в отдалённом степном районе Казахской ССР, в 170 километрах западнее г. Семипалатинска, на специально построенном и оборудованном опытном полигоне получен впервые в СССР взрыв атомной бомбы, исключительной по своей разрушительной и поражающей силе мощности».
Через три с половиной месяца уже А. Минц докладывал, что за две недели до окончания откорректированного срока, 19 декабря 1949 года, в Дубне был запущен сверхмощный циклотрон. Между прочим, это было ещё и как подарок к 70-летию председателя Совета Министров И.В. Сталина.
Задачи огромной важности были решены. Закладывались традиции, которым в Институте имени А. Минца верны по сей день.
Как опытный комплексник, А. Минц заложил в структуру института все подразделения, необходимые для «замкнутого» цикла разработки. Если внедрение в промышленность предполагалось с привлечением кооперации (заводы, КБ заводов, ГПТП – государственное производственно-техническое предприятие и т.д.), то, собственно, разработка аппаратуры должна была осуществляться прямо в самом РТИ. При этом Минц понимал, что нельзя объять необъятное, и разработка некоторых видов аппаратуры велась на основе кооперации (вычислительная техника, некоторые типы передающей аппаратуры, механика и автоматика для антенных устройств и т.д.). В структуру института были заложены отраслевые подразделения, тематические, проектные и конструкторские отделы, опытное производство, полигонный отдел.
Родион Дробышев
«Золотые рыбки» Якушева
Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Штрихи к портрету
Володин Сергей
Такого подарка директор Сергей Якушев явно не ожидал...
Теги: ярославский радиозавод , Сергей Якушев , гендиректор , дата
Вроде бы прост девиз: «Будем работать! Будем жить!». Но за ним многое стоит
Коллектив Ярославского радиозавода поздравил генерального директора Сергея Якушева с памятной датой. Уже 20 лет он руководит предприятием, награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, другими знаками отличия, в том числе родного ОАО «РТИ».
Сергея Владимировича избрали директором на общем собрании акционеров в 1996 году, когда ему не исполнилось ещё и 37 лет. Немало воспоминаний связано у ветеранов завода с тем временем: «Вот уж кризис был! Не чета нынешнему!»
Прямо скажем, желающих возглавить едва живой завод тогда было совсем немного. А тех, кто реально мог бы работать в должности директора, – ещё меньше.
К середине девяностых, когда оборонные предприятия стали вдруг никому не нужны, на заводе из прежних восьми тысяч работников осталось не больше семисот. Картинка была мрачная: узкие тропинки, протоптанные между сугробами, а в цехах – обледенелые перила и тусклые лампочки там, где ещё теплилась жизнь. На весь завод – один телефон с выходом в город. Да и тот постоянно отключали за неуплату. На уговоры: «Коллеги, оплатим! Подождите!» – связисты язвительно отшучивались: «Какие вы коллеги, вы калеки!»
