– Это и сделано для того, чтобы какой-то руководитель театра мог скрыть свою бездарность, держать всех в страхе. Когда актёры боятся, это на сцене видно. Да это даже на вахте при входе в театр видно! Театр – это дело молодых людей, театр – это звонкий голос, а не шаркающая походка. В театре не должно быть неудобно за то, что происходит на сцене. В нашем театре, когда актёр уходит на пенсию, мы до конца жизни выплачиваем ему заработную плату. Это прописано в нашем коллективном договоре.
– Хочу узнать ваше отношение к режиссёрскому театру. Ведь мы уже примерно 150 лет живём в условиях режиссёра – хозяина спектакля, со времён мейнингенской труппы, от МХТ и Мейерхольда – до Товстоногова и Любимова. Как вы относитесь к идее руководителя театра – так сказать, дуайена, который направляет театр, но сам не ставит спектакли?
– Я не могу к этому плохо относиться, так как сам являюсь таким руководителем. Ленин говорил, что каждая кухарка должна учиться управлять государством. А вместо этого кухарки часто лезут управлять – и государством, и театром. Я актёр, работал на сцене, поэтому знаю кухню театра. Руководить театром может либо актёр, либо режиссёр, иногда – завлит. У каждого театра свой путь, свой устав. Как только я пойму, что театр перестал развиваться, я уйду. Театр не должен быть пожизненно кем-то возглавлен.
– Но ведь есть такое представление, что театр живёт, пока жив создавший его мастер.
– А если у этого мастера наступил маразм? Главреж, худрук – живые люди, не могут же труппа, зрители страдать от того, в каком они состоянии?
– А кто это будет решать? Раньше были худсоветы, отделы культуры при всяких горкомах-обкомах. А кто сейчас должен проявить волю к переменам? Минкульт?
– Думаю, Министерство культуры и комитеты по культуре. Если кто-то начинает приносить вред, такого руководителя надо провожать на пенсию.
– Как вы относитесь к новой идее зрительских рейтингов, которые определяют популярность театров у зрителей? Вероятно, это будет сказываться и на их финансировании.
– Можно сыграть двадцать детских спектаклей и четыре комедии – и будут полные залы. И можно сыграть спектакль по Генриху Бёллю в зале на 200 мест, причём идти он будет раз в месяц, – можно ли это сравнивать? Есть массовая культура и есть театр. Настоящему театру не нужны бульварный роман и пошлый анекдот. Но я не сторонник и высоколобого театра, где собирают 10 человек. Это уже не театр, а лаборатория. А зал на 300 мест должен быть полон. Деньги-то идут на него государственные, бюджетные.
– Современное состояние – это кризис, это конец русского и европейского психологического театра или это начало нового этапа?
– У каждого театра должен быть свой ответ. У нашего театра нет кризиса. Мы ищем молодых режиссёров, мы довольны внутренним состоянием, отношениями со зрителями. Мы ждём лучшего спектакля – и это нормальное состояние театра. Театр не закончится никогда, как никогда не закончится музыка, не закончится живопись. Но всегда художники будут говорить, что на них всё заканчивается. Художник бывает доволен собой, но он всегда не уверен в себе, в своём завтра. Даже Товстоногов говорил: «Иду на репетицию и думаю, что сегодня артисты меня раскусят, поймут, что я ничего не умею». И это говорил великий режиссёр в конце жизненного пути! Нет модели идеального театра. Есть театр – антреприза, есть театр – дом, семья.
– Ваш театр ближе к понятию «театра-дома» по Станиславскому?
– Да, конечно, я вообще считаю, что только эта модель даёт возможность существовать русскому театру. Контрактная система, о которой мы говорили, предполагает, что за время действия контракта у вас есть возможность скопить деньги и потом на них жить. А если при контракте будет опять наша обычная нищенская зарплата, то какой в этом смысл? А если таким способом хотят убрать бездарных артистов, то их не так много. Бездарных руководителей куда больше, чем бездарных исполнителей.
– Рекрутирование в элиты происходит не по принципу отбора лучших.
– Посмотрите, какая у нас сейчас любовь к наградам, их раздают в каждой подворотне. «Академик нашего двора» и тому подобное.
Элиты прежней уже нет. Здесь, в этом кабинете, бывали Дмитрий Сергеевич Лихачёв, Александр Моисеевич Володин. Сейчас на звание подлинной элиты могут претендовать единицы. Когда я поехал на Конгресс интеллигенции в Москву в начале 1990-х, Лихачёв сказал: «Интеллигенция не может собираться в конгрессы». И я рад, что единственный тогда проголосовал против устава этой так и не состоявшейся в итоге организации. И рад, что в 1991 году простоял две ночи у Мариинского дворца.
– Такие чувства испытывали тогда многие[?]
– Мне это дало много для моей будущей жизни в театре. Меньше обид, меньше суеты. Ведь приходится быть и ангелом, и палачом. Главное – чтобы всё было по справедливости. И чтобы всё делалось с любовью. Мы осваивали право на русский репертуарный театр. Но телеканалы ведут войну с нацией, с молодыми поколениями. Это война медиа против культуры, против наших детей. И с этим надо что-то делать.
– И напоследок – ближайшие планы?
– Уже упоминал про репетицию «Женитьбы» Гоголя. Ближайшая премьера – по Володину «Последний троллейбус». Сейчас работаем с несколькими молодыми режиссёрами. Скорее всего, в ближайшее время будет «Кармен» – опера, спетая драматическими артистами.
Беседовала Мария ФОМИНА, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Теги: театральное искусство
Испытал себя драматургией
Трудовая и творческая деятельность Николая Мирошниченко, который отмечает 80-летие, началась на ударных стройках комсомола, когда он начал писать стихи и печатать их в газетах, а затем, после службы в армии, посвятил этому периоду цикл рассказов и первую свою пьесу. Работал секретарём Сочинского горкома и Краснодарского крайкома ВЛКСМ, заместителем заведующего отделом ЦК комсомола. Он автор повестей "Испытай себя любовью", «Когда отзвенел малиновый звон» и «Исповедь усопшего монаха». Позднее появились романы «Человек, сын человеческий», «Свято помню[?]», «Ждущая у моря», несколько сборников повестей и рассказов, более двадцати пьес, поставленных во многих театрах страны и за рубежом. Только в Москве его пьесы «Искушение», «Непоклонов», «Третье поколение», «Мгновение над пропастью», «Колобов» выдержали более ста представлений каждая. А пьеса «Берегите белую птицу» значилась в репертуаре 137 театров страны и поставлена в 7 зарубежных театрах.
Семь лет Николай Иванович отдал журналу «Молодая гвардия», был первым заместителем главного редактора журнала «Театр», руководил журналом «Театральная жизнь». Более полутора десятилетий возглавляет журнал «Современная драматургия», уникальное издание, объединившее российских драматургов разных поколений и школ.
12 лет руководил Всероссийским семинаром драматургов в Рузе, более 10 лет возглавлял творческую лабораторию молодых драматических писателей Сибири, Урала и Дальнего Востока, стал одним из основателей благотворительного общественного фонда развития и поощрения драматургии, где уже более 10 лет занимает пост президента.
В последние годы он написал повесть «Вернитесь, голуби», пьесы «Святая любовь на грешной земле» и «Возрождение Храма».
С юбилеем!
«ЛГ»
Теги: театральное искусство
По поэме Михаила Лермонтова. Версия без слов
Театр им. Ермоловой, режиссёр-хореограф Сергей Землянский, в ролях: Д. Чеботарёв, В. Болдин, З. Бербер, заслуженный артист России Г. Назаренко, Д. Павленко, В. Кузенков.
Есть произведения, которые невозможно поставить как драматический спектакль: получится или унылая описательность, или клубок условностей, которые зритель вынужден принимать и домысливать, теряясь в изнурительных догадках, что бы это значило и что хотели сказать.
В первую очередь это касается сюжетов с некими чарами, волшебством, превращениями. Театральная сцена - не кинематограф со спецэффектами, приходится искать другие пути. И пластика, танец – прекрасное решение для подобного материала.
С. Землянский, прежде чем ставить свою "Версию без слов" в Ермоловском, сделал, в частности, несколько хореографических постановок в Театре им. Пушкина. «Дама с камелиями», на мой взгляд, страдала некоторой чрезмерностью: эдакое бурное кипение действия с участием большого количества актёров, аж переливалось через край.
