нелегальная комиссия, 3) комиссия для ознакомления находящихся в распоряжении ИККИ или временно приезжающих в ИККИ иностранных товарищей с аппаратами ИККИ, РКП, Профсоюзов, Советов, Кооперативов и иных учреждений. Комиссия имеет в своем распоряжении серьезных партработников, знающих языки и соответствующую отрасль работы. Комиссия действует в контакте с Профинтерном, Коопсекциями, Женсекретариатом, Крестьянским Интернационалом и МОПР. Кроме того, в задачу комиссии входит определение характера работы для иностранных товарищей».
Основными направлениями деятельности комиссии являлись: антимилитаристская работа в армии и на флоте в капиталистических странах; пропаганда революционной вооруженной борьбы (вооруженного восстания); организация пролетарской самообороны и борьба против провокаций; организация подготовки национальных военных кадров зарубежных компартий через военные и военноспециальные учебные заведения в СССР.
Далее. Постоянная комиссия по нелегальной работе. Ее членами стали: начальник Иностранного отдела ГПУ М. А. Трилиссер, И. А. Пятницкий, Г. Эберлейн (псевдоним Альберт), Э. Прухняк (псевдоним Вебер). Отдел международной связи был представлен П. Вомпе.
В феврале 1923 года вместо выбывших Эберлейна и Прухняка в состав комиссии вошли В. Мицкевич-Капсукас и секретарь ЦК РКП(б) Е. М. Ярославский».
Постоянная комиссия выясняла наличие в тех или иных странах нелегальных партийных организаций коммунистической направленности, боевых партийных отрядов или групп, методы нелегальной работы (в том числе в армии), организацию конспиративной связи; занималась подготовкой нелегальных типографий и явок, давала рекомендации по организации нелегальной работы; вела наблюдение за белогвардейскими и фашистскими организациями. В начале 1923 года особое внимание комиссия уделяла тем странам, в которых осложнялась внутриполитическая обстановка: Италии, Германии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Чехословакии и ряду других.
На первом заседании Постоянной комиссии 17 января 1923 года М. А. Трилиссер ознакомил товарищей Вомпе, Прухняка и Ярославского с проведенной до этого работой.
По имеющимся данным, многие операции 1920-1930-х годов, до сих пор считавшиеся делом внешней или военной разведок, осуществлялись по линии военно-конспиративного и других не менее закрытых отделов и структур Коминтерна.
Сотрудник ИНО ОГПУ Г. С. Агабеков, оставшийся в 1930 году на Западе, в своих мемуарах о работе советской политической разведки писал:
«Почти до 1926 года отношения между ОГПУ и Коминтерном были самые дружеские. Начальник иностранного отдела Трилиссер был большим приятелем заведующего международной связью Коминтерна Пятницкого, и оба учреждения находились в теснейшей деловой связи. Да иначе и быть не могло, так как ОГПУ ведет работу за границей по обследованию контрреволюционных организаций, в которые входят все русские и иностранные антибольшевистские партии, начиная от социал-демократов и IV Интернационала и кончая фашистами. Этим материалом ОГПУ, естественно, должно делиться с Коминтерном, чтобы облегчить ему работу в борьбе с враждебными коммунизму влияниями. Кроме того, в иностранных компартиях, в особенности в восточных странах, имеется большой запас провокаторов, борьбу с которыми и выявление которых взяло на себя ОГПУ, так что, повторяю, деловая связь между ОГПУ и Коминтерном неизбежна».
Боевые кадры практически во всех специальных структурах готовили нелегальные специализированные школы под руководством признанных на то время специалистов. С 1924 года на курсах Коминтерна и в особых школах началось массовое обучение конспиративным и военным знаниям функционеров иностранных компартий. Развертывалась система собственных учебных заведений, включающая Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ), Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), Международную Ленинскую школу (МЛШ), Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК) и другие аналогичные образовательные учреждения. Среди выпускников КУНМЗ, например, был Леопольд Треппер, один из будущих нелегальных резидентов знаменитой «Красной капеллы».
Кроме названных было еще несколько глубоко законспирированных спецшкол, не имевших единого официального названия и постоянно менявших свою дислокацию. Обучение в таких школах проводилось по принципу временных трудовых коллективов, когда большинство преподавателей знали лишь о времени и месте проведения занятий. Преподаватели и слушатели разных групп между собой никак не контактировали и практически никогда не знали друг друга в лицо. Все нити концентрировались в закрытых партийных спецкомиссиях или секретных подотделах и секторах ОМС. Достаточно сказать, что более 90 процентов документов ОМС до настоящего времени не рассекречены, а часть ранее рассекреченных документов возвращена и возвращается под более строгие грифы секретности на долгие десятилетия.
В разное время ректорами специальных партийных школ были Борис Шумяцкий, Карл Радек, Юлиан Мархлевский, Борис Николаевич Пономарёв (будущий член ЦК КПСС и кандидат в члены Президиума ЦК).
В 1924–1926 годах секретными сотрудниками аппарата Коминтерна были такие люди, как Икка (Рихард) Зорге, Шандор Радо, Иосиф Григулевич, ставшие впоследствии выдающимися советскими разведчиками-нелегалами.
Надо отметить, что только в 1924 году в системе нелегальных партийных структур насчитывалось не менее 24 секретных комиссий. не считая закрытых партийных отделов и секторов.
В острейшей политической борьбе за власть высшие руководители ВКП(б) опирались на лично преданных им сторонников в партийно-государственном аппарате и ОГПУ. Сталин, также имевший своих людей в указанных структурах, не ограничился только этими группами информационной и силовой поддержки. После избрания в 1922 году Генеральным секретарем ЦК РКП(б) он приступил к формированию собственной секретной службы, тщательно скрытой внутри Секретариата ЦК. С начала 1920-х годов наиболее закрытой структурой стало Бюро ЦК (с 1926 года — Секретный отдел ЦК, с 1934 года — Особый сектор ЦК). Именно там работали особо доверенные сотрудники Сталина: И. П. Товстуха, А. Н. Поскрёбышев, Б. А. Двинский.
Противоречия в высших кругах военно-политического руководства РКП(б) — ВКП(б) во многом определяли работу не только государственных органов СССР, но и практическую деятельность Коминтерна. Сын Иосифа Пятницкого так писал о Сталине, его личной секретной службе и о той роли, которую она сыграла в борьбе за влияние Генерального секретаря в Коммунистическом Интернационале:
«До 1925 года Сталин серьезно делами Коминтерна не занимался. Но он прекрасно понимал, что для того, чтобы стать наследником Ленина, недостаточно стать руководителем своей партии и страны. Для этого необходимо стать признанным вождем мирового коммунистического движения. Вот почему с весны 1925 года Сталин начал активно участвовать в его работе.
Имеются данные, что после 1925 года он создал в своем Секретариате специальный сектор для контроля над работой Коминтерна и, в частности, за деятельностью его Исполкома. Кто входил в его состав, до сих пор остается тайной. Но совершенно ясно, что в особом секторе Секретариата Сталина хранились копии всех документов ИККИ и досье на всех руководителей Коминтерна».
В. М. Жухрай, старший научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, изложил свою версию секретной службы вождя:
«В конце 1925 года, в условиях враждебного капиталистического окружения, в условиях ожесточенной классовой борьбы в стране и партии, когда иностранными разведками плелись бесконечные заговоры против Советской власти, Сталин, в целях защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, был вынужден создать личную стратегическую разведку и контрразведку.
В
