Во-первых, жена Вальдемара – врач-ветеринар. Был момент, когда мы отчаянно искали ветеринара, не помню, о ком шла речь, о Каро или конях Славека, главное, что дело касалось крупного животного. Смущенный Вальдемар что-то там такое бормотал, мол, его жена занимается мелкими зверюшками, но о чем тут говорить, не в размере же дело! Мы бросились к ней, и оказалось, что она специалист по пчелам...
Во-вторых, дочь Вальдемара училась во Франции и вышла замуж за французского графа. Состоялась свадьба, Вальдемар привез фотографии, я посмотрела и презрительно фыркнула. Такая красивая девушка, и надо же выйти замуж за эдакое чучело, недокормыш какой-то, ни пес, ни выдра, да пусть хоть бы и наследник престола...
После чего молодые приехали в Польшу, меня пригласили в гости, я лично познакомилась с графом – и радикально изменила свое мнение. Какой очаровательный человек! Полный обаяния, интеллигентный, общительный, великолепно держится, с потрясающим чувством юмора, просто чудо! Я бы сама за него замуж вышла! Перестав удивляться вкусам дочки Вальдемара, я стала ей завидовать.
В случае с Марией жена Вальдемара пережила необыкновенные минуты. Она еще ни о чем не знала, потому что Вальдемара я поймала не сразу, к тому же в городе. Жена Вальдемара сняла трубку, и какой-то сотрудник больницы сообщил ей, что близкий Вальдемару человек попал в катастрофу и лежит в больнице. Она окаменела с трубкой в руках. В Польше как раз в это время гостили ее дочка с зятем, они поехали на Мазуры, а машину водит зять... Радость от того, что это Мария, едва ее не убила, кроме того, жена Вальдемара долго не могла сообразить, о ком идет речь, потому что тот, кто с ней разговаривал, явно полагал, что она в курсе всей истории. Позже выяснилось, что это была медсестра, которая хотела убедиться, что мы обязательно приедем.
Разумеется, мы в ту же пятницу поехали. Оказалось, что я правильно поняла, Марию надо было забрать домой. После сотрясения мозга, одно ребро сломано, второе треснутое, а уж лицо... Мне даже жалко стало, что мы никак его не использовали. Я робко предлагала прогуляться через какое-нибудь кладбище, лучше всего вечером, потому что такого упыря со свечкой поискать. Во был бы эффект! До смерти не забудешь! Мария почему-то отказалась. Но дело не в этом.
Мы прождали примерно час, поскольку пациентка, еще не оправившаяся после сотрясения мозга, должна была сама выполнить все формальности. Ковыляя от окошка к окошку и из кабинета в кабинет, дожидаться, пока всесильная администраторша соизволит прийти и с непонятной злобой выдать очередную бумажку, бегать по лестницам и гоняться за ординатором... Я носилась за ней с растопыренными руками, боясь, что она каждую секунду в буквальном смысле упадет, поскольку ее временами заносило из стороны в сторону. Это что, оригинальный метод лечения?.. Хочу напомнить, что Мария сама врач и коллега всего тамошнего персонала, может, это и справедливо, что ко всем одинаково наплевательское отношение, что даже своих не уважают... Тут здоровый человек в нервное расстройство впадет, а что уж говорить о больном...
Когда Алиция в Биркеред выходила из больницы, к ней пришли доктор с медсестрой, вручили ей все бумаги разом, да еще подарили кугу перевязочных материалов и лекарств, проинструктировав, как ими пользоваться. Я тому свидетель.
Может, пора все-таки административным лярвам оторвать задницы от стульев?!
Я уж и не говорю о таких мелочах, как кошмарное питание. То есть, говорю, но не здравоохранению, у которого, как известно, денег нет совсем. Но ведь можно плохо кормить, да при этом относиться по-человечески. Одно другому не мешает.
В стародавние времена, когда наше здравоохранение, как говорили, получало более обильные дотации, мать Евы сломала руку. «Скорая» отвезла ее в больницу, не знаю, правда, в которую, о чем очень жалею. При поступлении ее зарегистрировали, после чего бедняга со сломанной рукой три с половиной часа просидела на стуле в приемном покое, и ни одна сволочь ею не занялась! Она пыталась воззвать к медсестрам и врачам, которые проходили мимо, обратить на себя внимание – бесполезно! Только после того, как Ева вернулась с работы и, узнав, что мать сломала руку, нашла ее и устроила грандиозный скандал, пострадавшей все-таки соизволили заняться.
В больнице Преображения Господня, где лежала, к счастью, недолго, тетя Ядзя, я успела стать участницей следующей истории.
Теткины соседки по палате дружным хором просили пить. Обычной водички, только кипяченой. Я пошла искать санитарку, отыскала ее в буфете и передала просьбу.
– Да ну их, успеется... – ответила мне презрительно толстая баба и куда-то ушла.
Я принесла больным эту самую воду, найдя там же в буфете чайник и какую-то посуду, но это ведь проблему не решало. Работать бы этой санитарке в тюрьме для закоренелых преступников, а не в больнице. Говорят, у нас безработица, так может, выкинуть пинком под зад эту бабищу и поискать среди других кандидаток? Нет кандидаток? Тогда где же безработица?..
Ну а стоматология?!
Тут уж я вовсе ничего не понимаю. Из бывшего Советского Союза приехала Елена и объявила, что собирается вырвать у нас в Польше под общим наркозом шестнадцать зубов. Без наркоза она себе ничего вырывать не позволит, потому как жестокая истерия – это цветочки в сравнении с тем, что она пережила дома. У нас – где-то на Хлодной, она это знает лучше меня, дают наркоз и вставляют сразу новые зубы. И все удовольствие за двести долларов. Я не уверена, стоило это две сотни или две тысячи...
Я отнеслась к ее словам с большим недоверием. В нужную стоматологическую поликлинику Елена добралась сама, зарегистрировалась, уехала домой, чтобы через две недели снова приехать на операцию. Операция состоялась утром, количество зубов уменьшилось, драть надо было только восемь. Тоже мало не покажется.
Я отправилась к ней вечером, озабоченная, но с огромным любопытством. Она жила в гостинице на Воле. И я все увидела собственными глазами.
Елена с новыми зубами аккурат поглощала ужин в обществе двух своих земляков. Я видела ее до этого и могу подтвердить, что зубы действительно были новые и красивые. Я слегка обалдела.
– Как ты себя чувствуешь? – неуверенно спросила я.
– Ты видишь перед собой самого счастливого человека на свете, – торжественно заявила Елена. – Смотри.
Естественно, я и смотрела на нее вытаращенными глазами. Смотрела ей в зубы, как коню на ярмарке.
– Ты можешь есть? Неужели сразу разрешили?
– Я все могу! Я даже не чувствую, что у меня вставные зубы. Словно ничего со мной и не делали. Господи, я на верху блаженства!
Она подробно рассказала, как все происходило. Усадили ее в кресло, сделали какой-то укол. А потом велели открыть рот.
– Рано, я пока еще не хочу спать...
– Ничего страшного, – успокоила ее медсестра. – Вы откройте рот, иначе потом пришлось бы открывать силой...
Ну ладно, открыла. Медсестра, к ее ужасу, вставила ей в рот какую-то палочку. Потом подошла и вынула эту палочку, наверное, на минутку. Елена и воспользовалась этой минуткой.
– Но мне еще совсем не хочется спать! Подождите!
– Проше пани, все позади...
Не веря в чудо, Елена языком ощупала зубы. Они были на месте, новехонькие. Хотите верьте, хотите нет.
Это происходило три-четыре года назад. Зубы у нее целы до сих пор и прекрасно ей служат. И при этом не какая-нибудь там искусственная челюсть, не протез. Зубы, и все тут!
Меня эта история страшно заинтересовала, и я стала расспрашивать, нельзя ли такое чудо еще разочек повторить. Ни один дантист не дал мне вразумительного ответа, все в один голос утверждали, что это невозможно. В конце концов я сама отправилась на Хлодную. В регистратуре сидела обычная стерва, надутая и ненавидящая пациентов мегера, которая сквозь зубы цедила сведения. Разговаривать на все темы надо с врачами, врачей пока еще нет, они приходят в шестнадцать часов и сразу начинают оперировать, то есть к ним не подступишься. Тогда как же с ними поговорить? Бывает, они приходят на четверть часа пораньше, вот тут и надо их ловить. На ходу.
Я огляделась кругом. Людей в приемной было полным-полно, очевидно, все они ждали этих пятнадцати минут, когда можно поймать врачей. Если в таких условиях вести серьезный разговор...
Я рассердилась и отбыла прочь. Потом я занималась зубами своей матери, а вслед за тем, так сказать, на десерт, зубами Тересы. До собственных дело не дошло – не хватает ни ума, ни храбрости. История с Еленой для меня до сих пор загадка, я бы не поверила, если бы лично не видела результатов. Что это вообще было?..
Наша служба здоровья у меня уже в печенках сидит, но справедливости ради должна вам сообщить, что не только у нас случаются чудеса. Датская клиника – рай земной. Жил бы там и не вылезал, но коновалы встречаются и в этом замечательном краю.
Алиция много лет жаловалась, что у нее болит спина, точнее, позвоночник. С чем она и отправилась к своему врачу.
