Выбор патриота принципиально другой. Для патриота истина и Родина — суть одно и то же, без Родины не может быть никакой истины. Поэтому патриот никогда не пожелает поражения своей страны в войне, как бы не был ему противен ведущий эту войну режим. Именно в этом и только в этом смысле патриот вмешивается в политику. В политике он противостоит всему тому, что наносит ущерб интересам страны. Главное его оружие не митинг, а профессиональное служение, верность делу, которое по большому счету и есть исполнение долга перед поколениями предков. В его руках — сила мнения профессионала своего дела, авторитет незапятнанной чести и мужественное достоинство, не позволяющее спокойно жить подлецам.
Понимая, что без патриотизма России нет места в следующем тысячелетии, мы должны проникнуться смыслом патриотизма, его национальной формы. С точки зрения индивидуальных проявлений (безотносительно этнической или религиозной принадлежности индивида) он представляет собой деятельную любовь к исторической России и русской культуре и в этом смысле является национализмом. Патриотизм, понятый именно как национализм, становится оформленным мировоззрением, сразу обретающим свою традицию — русскую политическую философию, опирается на мировую консервативную жизнь.
В плане государственного управления и научного поиска национализм представляет собой построение национальной доктрины — перспективных стратегий конкурентной борьбы русской цивилизации за свое существование в XXI веке.
Напутствие патриоту России, русскому националисту мы возьмем снова из сочинений Ивана Ильина: "…тот, кто хочет чувствовать себя русским и вести борьбу за свою родину, тот должен жить величием прошлого и крепко строить величие будущего, предулавливая его черты и готовя к нему себя и своих детей. В нас должно зажить былое величие России; не для того, чтобы нами овладела мания самовозвеличивания, но для того, чтобы пробудились в каждом из нас те силы, которые Россию создавали и создали."
ПЛЯСКА СМЕРТИВойна познается в цифрах. По поводу Чеченской войны цифры публиковали с неохотой, намеренно путая аналитиков ведомственной неразберихой, сложным учетом потерь и побед. Было чего стыдиться и что скрывать.
По неофициальным данным Минобороны, потери Вооруженных Сил к концу 1995 г. составили около 6,5 тысяч военнослужащих: около 2 тысяч погибшими и 4,5 тысячи ранеными (Ъ-daily, 07.12.95). Из числа военнослужащих Сухопутных войск награждены около 17 тысяч человек. Из них 24 человека получили звезду Героя России (ОГ, № 49, 07–13.12.95).
"Чеченская" группировка внутренних войск составляла в конце 1995 года примерно 25 тыс. человек (“Ситуация”, № 42, 1995 г.) Потери органов внутренних дел, военнослужащих внутренних войск и федеральной погранслужбы в Чечне на 1 декабря 1995 года составили 3017 человек. Из них с начала ввода в Чечню войск погибло 478 человек, остальные получили ранения. Незаконными вооруженными формированиями захвачено в заложники около 300 военнослужащих, 217 человек пропало без вести.
Уточненные официальные данные были опубликованы чуть позднее. В Чеченской республике с 11.12.1994 по 27.03.1996 погиб 621 военнослужащий внутренних войск, ранено — около 2500, пропали без вести — 22, незаконно удерживаются боевиками — 11. Пять человек стали Героями России. 1116 награждены орденами, в том числе 926 — орденом Мужества. 1366 офицеров, 230 прапорщиков, 2612 солдат и сержантов стали кавалерами российских наград (НВО, № 6, март 1996).
Точных цифр по армейской группировке, к сожалению, мы не имеем. Каждое ведомство при отсутствии единоначалия считало только своих. Общие цифры потерь и наград все время оставались неясными.
Некоторые сведения можно почерпнуть из обнародованных данных Военно-страховой компании. Ею оформлено 7980 дел и выплачено 919 страховых сумм. По "факту гибели" произведена 2051 выплата, что является официальным признанием гибели. Родственникам в качестве утешения раздали на 16,6 млрд. рублей единовременных пособий и на 11 млрд. рублей страховых выплат.
Инвалидами Чеченской войны стали 389 человек, им выдали в общей сложности 910 млн. рублей. Тяжело раненых зарегистрировано 1530, цена их ранений — 1,3 млрд. рублей. Легко раненых — 4896, этих утешили 2,6 миллиардами. "Негодными к военной службе" в результате участия в боевых действиях оказались 325 «счастливчиков». "Повредили здоровье" 378 человек, им выплачены пособия общим счетом на 1,37 млрд. рублей.
Всего Военно-страховая компания выплатила пострадавшим военнослужащим и их семьям 33,9 млрд. рублей. Смерть, увечья и горе этих людей стоили государству не так уж дорого. К примеру, в бюджете на 96-й год на содержание правительства и парламента РФ выделен почти триллион рублей (МК, 6.04.96).
По данным Совета Безопасности на 1 октября 1996 года группировка Вооруженных Сил в Чечне составляла 39.188 человек (12990 — МО; 24229 — ВВ МВД, 1969 — милиция и ОМОН). Силы боевиков составляли 47.000 человек, плюс около 25.000 боевиков местных отрядов самообороны (“Новая газета”, № 37, 1996).
Итоговые потери Вооруженных Сил в Чеченской войне составили 3826 убитых, 17892 раненных, 1906 пропавших без вести (там же).
Кто-то получал награды, кто-то увечья, кто-то ложился костьми на этой войне. Были и те, кто предпочел другую судьбу. По данным пресс-конференции в Главном управлении кадров МО РФ, которая проходила в марте 1995 года, только в первые три месяца чеченской кампании отказались выехать на войну 554 военнослужащих. Как правило, это были офицеры и прапорщики. Почти все они уволены из армии. Но при этом было возбуждено всего 11 уголовных дел и лишь трем офицерам объявлены взыскания.
Нельзя обойти вниманием тот факт, что в Чеченской кампании отказались участвовать и некоторые генералы. За антивоенную позицию были освобождены от должности и уволены первый заместитель Главкома Сухопутных войск генерал-полковник Э.Воробьев, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник А.Митюхин, командир дивизии полковник Г.Кандалин и другие.
Недовольство войной и действиями режима в Чечне высказало ближайшее окружение министра обороны П.Грачева. В результате этого Верховному главнокомандующему пришлось «убрать» трех замов министра: генерал-полковник Б.Громов был назначен главным военным экспертом при МИДе РФ; генерал-полковник В.Миронов — главным военным экспертом при Председателе Правительства РФ; генерал-полковник Г.Кондратьев — одним из заместителей министра по чрезвычайным ситуациям.
Этих умудренных опытом людей можно попытаться понять. Но при это стоит спросить, не было ли у них того же выбора гораздо раньше — в октябре 1993? Другой вопрос, как сказался отказ генералов принять на себя тяжелую ответственность (пусть в самых сложных лично для них условиях) на состоянии армии, на боеспособности частей. Не лучше ли было все-таки принять тяжелую ношу управления частями, ведущими бои. Тогда, быть может, пришлось бы заплатить не только должностями. Но это был бы выбор честных и мужественных людей.
* * *
Теперь посмотрим, какие силы противостояли российской армии, дезорганизованной «реформами» и прямым предательством.
Только регулярные части дудаевцев составляли 20–30 тыс. хорошо вооруженных, обученных боевиков, значительная часть которых имела опыт ведения военных действий в Афганистане, Карабахе и Абхазии. Кроме того, в Чечне проходили службу около 6 тыс. наемников из Прибалтики, Таджикистана, Украины и других стран. Среди них в большом числе присутствовали уголовники-рецидивисты.
Бегство из Чечни армии П.Грачева привело к тому, что войска Дудаева получили 42 танка, 34 БМП, 14 БТР, 139 артиллерийских систем, 101 противотанковое средство, 27 зенитных орудий и установок, 260 самолетов (из них 5 боевых), 2 вертолета, более 57 тыс. единиц стрелкового оружия, почти тысячу автомобилей. Значительные партии оружия поступили из-за рубежа — в том числе ракеты "стингер".
По данным пресс-бюро внутренних войск МВД РФ за четыре месяца боев в Чечне незаконные вооруженные формирования потеряли 74 танка, 111 БТР и БМП, 146 орудий, 19 установок «Град», 15 зенитных установок, 226 самолетов, 5 вертолетов, 8 противотанковых ракетных установок, 47 противотанковых гранатометов, 18 складов боеприпасов, 7 складов стрелкового оружия, 15 опорных пунктов, 2 командных пункта, 462 автомобиля, 60 ДОТов. Ко всему этому у боевиков было захвачено 18 танков, 71 БМП и БТР, 10 зенитных установок, 5 противотанковых ракетных установок, 629 противотанковых гранатометов, 3 артсистемы «Пламя-17», 86 огнеметов, 1587 единиц стрелкового оружия, 2 склада вооружений, 13 складов боеприпасов, 2050 ручных гранат, 3560 мин, 3.6 млн. патронов, 1003 кг. взрывчатых веществ, станция космической связи, 1 радиостанция, 55 автомобилей, полевой госпиталь, склад стрелкового оружия ("Постфактум").
