пушкинские бесы сродни скорее таким персонажам, как лешие и кикиморы с русалками, они не олицетворяют ни серьезную опасность, ни тем более мировое зло. Потому что бес существовал в славянской дохристианской мифологии именно в семействе и содружестве с остальными нечистыми духами. А вот с приходом христианства, с появлением «демона», «дьявола» – как падшего ангела, как средоточия мирового зла, – бес был приравнен к ним. Стало считаться, что бес – это как бы русский эквивалент демону-дьяволу. Пушкин же сохранял языческий дух в своей поэме, чего никак нельзя сказать о Достоевском. Его бесы и «Бесы» – это уже прямое и весьма политизированное обращение к христианской концепции добра и зла, единобожия и персонификации зла.
В дореформенной орфографии сию персону писали красиво: «бѣсъ». Бесы, существовавшие в дохристианской славянской мифологии, связывались с понятиями «вызывающий страх», «ужасный». Будучи злыми духами, дохристианские бесы естественным образом соединились со злыми духами христианства и стали в одних случаях просто синонимами слов «дьявол» или «демон», в других им было назначено стать слугами дьявола. Христианство, борясь с язычеством, обозвало бесами всех славянских богов – Велеса и прочих. При переводе Библии с греческого на славянский язык греческий «демон» (δαίμων – даймон) переведен как «бес». При переводе на английский – как «дьявол (devil). В Библии говорится, что бесы могут вселиться в человека и он становится «одержим бесами», описывается также, как Иисус Христос изгонял бесов. Слово «бешенство» – тоже от беса, как и глагол «бесить»…
Еще одно звучное слово: бестиарий. Но оно, строго говоря, происходит не от «беса», а от «бестии», то есть зверя: bestia – «зверь» на латыни. Бестиариями назывались книги по зоологии, в которых описывались различные реально существующие животные, птицы, рыбы, а также вымышленные существа: альвы, берегини, василиски, драконы, упыри, шишиги и множество прочих.
Ну, а читателю, увлекшемуся рассказом о бесах, желающему продолжить знакомство с нечистой силой, рекомендую перейти к главам о Дьяволе, Демоне, Сатане и Чёрте.
Бесконечность
(См. также Бессмертие, Вечность, Время.) Бесконечность придумали люди? Или это свойство мира? Я считаю, что бесконечность – свойство мира, а люди это свойство опознали. Почему я так считаю? – По тем же самым основаниям, по которым кто-то считает иначе, то есть «от фонаря».
Люди осознали бесконечность, научились о ней размышлять и даже ею оперировать. Но это все работа ума, а не органов чувств. Бесконечность в ощущениях нам недоступна.
Так секундомер не понимает, что такое метр, а весы не знают, что такое секунда. Человек не создан для ощущения бесконечности и вечности, его органы чувств фиксируют лишь часть мира, представляющуюся имеющей начало и конец. Умом человек добрался до концепции бесконечности, но не чувством.
Отсюда возникает масса противоречий. Чувства требуют от ума не слишком им противоречить, поэтому приводят его к утверждению о необходимости «начала всему», в том числе и существованию Бога. Чувства «успокаиваются» осознанием Бога-Творца, но могут успокоиться и без него, достаточно хотя бы гипотетической концепции «начала» в виде Большого взрыва.
Бесконечность в математике – практически полезный, важный инструмент, можно даже сказать, величина не представляющая сложности для понимания, поскольку бесконечный ряд натуральных чисел выглядит естественным, да и знак бесконечности выглядит мило: ∞. И придумал его симпатичный человек – Джон Валлис. Сейчас его по-русски назвали бы Уоллис (John Wallis), но, поскольку жил он давно, в XVII веке, и известен стал тоже очень давно, за ним сохраняется именно такое написание фамилии. Он был английским математиком, старшим современником Ньютона, с юности отличался феноменальными математическими способностями: мог, например, в уме извлекать корни из 53-значных чисел. Он внес огромный вклад в математику, в зарождавшийся тогда математический анализ. А в отношении бесконечности он не только придумал символ, но и написал книгу «Арифметика бесконечного».
Надо отметить, что рассуждения о бесконечности наиболее плодотворным образом развивались именно в математике. Вторая сфера – философия, в которой о бесконечности размышляют более двух тысяч лет, то утверждая, что ее нет и быть не может, то провозглашая обратное, то отдавая свойства бесконечности только Богу, лишая этого свойства пространство и время… Все великие философы всех времен и народов высказались по вопросу о бесконечности, продолжают высказываться и современные философы. Окончательного вывода на сей счет пока нет, да и неясно, в чем бы он, этот «вывод», мог состоять. Так что мое обоснование выбора точки зрения «от фонаря» выглядит вполне пристойно, даже почти научно. Только язык у меня нарочито простецкий. А вот Бертран Рассел эту же мысль упаковал в превосходный научный переплет. Вот как об этом рассказывают ученые мужи: «Рассел постулирует существование бесконечности посредством введения аксиомы бесконечности, притом отказывает в возможности выведения бесконечности из других априорных понятий, не считает выводимым понятие бесконечности сугубо аналитически из принципа недопущения противоречий. Также Рассел не считает возможным изыскать апостериорное обоснование бесконечности, основываясь на здравом смысле и опыте, особо отмечая, что нет никаких оснований веры в бесконечность пространства, бесконечность времени или бесконечную делимость предметов. Таким образом, бесконечность, по Расселу, гипотетический императив, которым в разных системах можно пользоваться или нет, но который невозможно обосновать или опровергнуть».
Мне кажется, мое «обоснование» выбора точки зрения на бесконечность не хуже. И уж точно – понятнее. Короче и честнее, по крайней мере. Но удовольствие от научных размышлений не только в достижении какой-либо формулировки, а в самом процессе рассуждения. Ну, например, таких, как вот эти, известные со времен Аристотеля.
Бесконечность «достигается», если к чему-то что-то все время прибавлять. Такую бесконечность Аристотель назвал экстенсивной. А если что-то делить на все меньшие и меньшие части и производить это без конца, получится интенсивная бесконечность. И вот тут-то Аристотель сам перед собой запротестовал и сказал, что все это – только мысленные эксперименты. Мир, заявил он, в реальности таков, что бесконечно делить на все более мелкие части невозможно, потому что есть самая маленькая, далее не делимая частичка. Он ее так и назвал: атом, по-гречески – неделимый. В общем, более двух тысяч лет философы ловят кайф от размышлений о бесконечности, подтаскивая к разговору разные метафоры, за которыми стоят глубокие и содержательные следствия: «актуальная и потенциальная» бесконечность, «дурная и истинная» бесконечность… Следовало бы упомянуть ряд имен гениальных мыслителей, чьи рассуждения о бесконечном вывели человечество на высочайший уровень познания мира, продемонстрировали невероятную мощь разума. Ограничу себя в стремлении назвать многих и вспомню лишь Гегеля, указавшего на то, что рассматривать бесконечность можно только в непосредственной связке с конечным, вводя эти категории как дуальную диалектическую пару.
