Начавшаяся Великая Отечественная война внесла неизбежные коррективы в деятельность разведок. Великобритания и Советский Союз стали союзниками в борьбе с гитлеровской Германией, их разведывательные службы в течение всех военных лет сотрудничали в проведении совместных агентурно-оперативных мероприятий по Германии и странам, где действовала германская агентура. Одной из них был Афганистан, с территории которого немцы пытались вести работу по дестабилизации обстановки в тыловых районах СССР и инспирированию сепаратистских выступлений в восточных областях тогдашней английской колонии Индии (ныне эти территории входят в состав Пакистана). Так что и Великобритания в полной мере ощутила опасность сепаратизма, особенно в момент, когда возможность прорыва немцев на Ближний Восток, а затем в Индию была вовсе не гипотетической.
Усилия советской и английской разведок в военные годы в Афганистане и Иране были направлены на ликвидацию германской агентурной сети и срыв планов гитлеровцев использовать сепаратизм как инструмент осуществления захватнических планов. Эти задачи были решены .
К концу войны казалось, что миссия «Громова » исчерпала себя. Но всего через год после победы над Германией начался отсчет долгих лет холодной войны: союзники стали противниками. Оживилась на этой почве и эмиграция, получившая в военные годы пополнение. Внешняя разведка продолжала отслеживать действия иностранных спецслужб по использованию эмиграции и перемещенных лиц в своих интересах, хотя масштабы этой работы постепенно сокращались.
В 1952 году «Громов» отметил двадцатилетие своей секретной службы за рубежом, вскоре его оперативное дело ляжет в архив .
В телеграмме имперского министра иностранных дел Риббентропа, направленной 5 декабря 1942 года германскому послу в Анкаре Папену, говорилось, что он дал указание незамедлительно перевести посольству пять миллионов рейхсмарок для поддержки друзей Германии в Турции. Рекомендовалось, не скупясь, расходовать означенную сумму и направлять информацию в Берлин о ее использовании. Таким образом, работа с радикальной эмиграцией, и не только, разумеется, кавказской, но и русской, украинской и другими, продолжала оставаться в поле зрения гитлеровского руководства.
В числе тех, кто задавал тональность деятельности кавказской эмиграции, был Мамед Эмин Расул-заде, его имя часто фигурировало в депешах иностранных посольств и материалах спецслужб: у одних в положительном, у других в отрицательном значении.
Он родом из Азербайджана, по профессии журналист, до революции был редактором газеты, выходившей в Баку. В годы Гражданской войны заявил о себе как политический деятель, став одним из основателей партии Мусават, пришедшей на волне общенационального подъема к власти в стране. После свержения мусаватистского правительства был вынужден скрываться, но вскоре был арестован.
Далее версии его биографии в разных досье расходятся. В оперативных документах ОГПУ—НКВД глухо говорится, что арестованный был доставлен в Москву, но при помощи земляков ему удалось бежать и выехать в Финляндию. После этого он проживал в Турции, Франции, Германии, Румынии, став одним из видных деятелей кавказской эмиграции.
Более занятная версия содержится в архивных материалах гестапо. В них со ссылкой на агентурный источник говорится, что Расул-заде был якобы другом юности Сталина и участвовал вместе с ним в революционном движении в Закавказье. Когда его арестовали, то друзья каким-то образом сумели известить Сталина о грозящей Расулу-заде опасности, что сыграло свою роль, и он оказался за границей.
Так это или не так, сказать трудно — в делах документальных свидетельств нет. Но это не столь уж и важно. Главное, что Расул-заде стал одним из активнейших противников советской власти и в этом смысле заметной фигурой эмиграции, выступал в печати, его политическое и идеологическое кредо было известно, а оперативные документы только высвечивали или акцентировали детали его портрета.
Своему представителю в Анкаре Расул-заде написал еще в 30-х годах, что национальным вопросом в России стали серьезно интересоваться в крупнейших державах: Германии, Италии, Англии, Франции. Растет число тех, кто верит в возможность расчленения Советского Союза на составляющие его национальные образования, а если даже не очень верит в реальность этого, то изъявляет желание обсуждать проблему. У немцев имеются даже специальные службы, которые занимаются этим вопросом.
В поле зрения этих самых германских служб Расул-заде находился еще с того времени, когда у власти в Азербайджане было мусаватистское правительство. После того, как он эмигрировал, а затем занялся созданием организационных структур кавказской эмиграции, его тоже не упускали из виду. Тесные отношения с германской разведкой установились после прихода нацистов к власти.
В архивном деле имеется любопытный документ — отчет источника о его встречах по заданию советской разведки с Расул-заде. Приводим фрагмент из него:
«В 1934 году в управлении полиции я познакомился с Расул-заде, который приехал из Берлина. Подлинной цели его приезда я не знал, однако для меня было очевидно, что Расул-заде находится в какой-то близкой связи с начальником полиции и выполняет его поручения .
Будучи в Варшаве я зашел к своему старому знакомому, зная, что он имеет связи среди мусаватистов, и стал расспрашивать его, кто здесь есть из эмигрантов. Он предложил пойти к Гайдарову, где я встретился с одним из лидеров мусаватистской эмиграции Султановым.
Последний рассказал, что некоторые эмигрировавшие за границу офицеры-азербайджанцы служат в польской армии, часть работает в Генштабе. Закавказская эмиграция имеет людей на территории СССР, с которыми поддерживает связь, все это делается под руководством поляков. Политическая обстановка, по его словам, напряженная, поляки усиленно готовятся к войне, а поэтому и эмигрантские круги в ожидании того, чтобы выступить вместе с поляками против Советов.
Султанова интересовало положение в Советском Союзе, причем в чисто разведывательном плане: вооружение Красной Армии, авиация, оборонные заводы, в целом военная промышленность, настроения населения и т. п.
Пробыв в Варшаве два дня, выехал в Берлин, созвонившись предварительно с Расул-заде. На вокзале меня встретил сам Расул-заде, и мы поехали к нему на квартиру. Я обратил внимание, что он располагает большими деньгами, ему все время подается автомобиль, а также что он пользуется большим влиянием в германских кругах.
На другой день Расул-заде предложил мне принять участие в пикнике за городом на одном из озер. Утром следующего дня за нами прибыли авто. По приезде на место нас ожидала шикарная яхта, где нас встретили немцы в штатском, но по моим наблюдениям это были офицеры Генштаба.
Поездка была роскошно обставлена, была масса дорогих вин, закусок, шоколада, фруктов, и нам был оказан исключительно теплый прием. После того, как мы провели целый день на яхте, в ресторане на берегу был устроен изысканный обед, после чего на тех же машинах мы возвратились в Берлин.
Немец, назвавшийся Вольфом, особенно меня обхаживал и стремился получить от меня информацию о положении в Советском Союзе, причем делал это весьма деликатно .
Расул-заде повел со мной более откровенную беседу. Предварительно прощупав мои настроения, он рассказал, что в течение полутора лет учился в разведшколе немецкого Генштаба, где лекции читал бывший начальник разведуправления полковник Николаи, и что, окончив ее, он получил соответствующее свидетельство.
Спустя еще несколько дней Расул-заде предложил мне поехать к одному влиятельному человеку из немецких правительственных кругов, по его словам, заместителю министра здравоохранения, где будут и другие лица, указав, в частности, на уже упоминавшегося доктора Вольфа. Я дал согласие.
Нас встретили заместитель министра (так он представился), на самом деле, очевидно, офицер разведотдела Генштаба и доктор Вольф. После угощения, когда изрядно выпили, оба немца начали со мной беседу.
Зная, что в Берлин я приехал из Москвы, они интересовались положением в Советском Союзе. В первую очередь это были вопросы о состоянии Красной Армии и ее вооружений, авиации, флоте и войсках на Дальнем Востоке, а также на западной границе, о работе оборонной промышленности, настроениях людей, обеспеченности продуктами питания, проявлениях недовольства населения и т. д.
Доктора Вольфа интересовала не столько сама информация, сколько как я ориентируюсь в советской действительности, как в ней разбираюсь и какие у меня возможности вникнуть глубже в существо дела.
Цель этого визита, как впоследствии мне недвусмысленно заявил Расул-заде, заключалась в том, что доктор Вольф и заместитель министра хотели получить обо мне свое представление, имея уже информацию от Расул-заде.
