Глава 2. Возвращение в Украину.
В конце августа 2001 года я впервые с начала кассетного скандала собрался в Украину. Я сопровождал группу немецких детей, которые автобусом направлялись на отдых в украинские Карпаты. По дороге, в Польше у меня состоялась встреча и серьезный разговор с Болданюком. Так я, наконец, узнал, что Мельниченко, улетая в Штаты, оставил все свои записи на хранение моему другу. При въезде в Украину не обошлось без проблем: меня продержали на границе в «Шегинях» три часа и лишь по команде из Киева пропустили. Позже я узнал, что так распорядился новый шеф СБУ Владимир Радченко.
Находясь в Германии, я постоянно думал о возвращении в Украину. Там оставались мои родители, знакомые, друзья и, наконец, множество дел, которые требовали моего личного участия. В Киеве и Львове у меня был бизнес, недвижимость. Помогая Мельниченко по просьбе Мороза, я совершенно не рассчитывал, что почти год не смогу посещать Украину. Мысли о поездке домой не покидали меня ни на минуту со времени начала кассетного скандала.
Я собрался приехать в Украину в августе 2001 года. Раньше я не мог сделать этого по объективной причине: условия моей действующей визы подразумевали постоянное пребывание в Германии. Если бы я выехал из страны, мне пришлось бы делать себе новое приглашение и оформлять иной тип визы. Рисковать семьей было нельзя: Иванка работала, а Ганнуся продолжала учиться в гимназии.
Для того чтобы вернуться в Украину, я придумал особый проект: отдых немецких детей в украинских Карпатах. Мою идею поддержали общественная организация Баварско-украинский Форум, Министерство внутренних дел Германии и Министерство социальной политики Баварии. Для осуществления задуманного совместными усилиями удалось найти 40 тысяч немецких марок. Больше половины из этих денег были мои. Я также договорился о приеме делегации в Украине – детей готовились встретить на базе «Тисовец» в Славском. Немцы, в свою очередь, согласовали все необходимые формальности через свое посольство в Украине.
Агитировать баварцев на эту поездку было нелегко, и, тем не менее, нам это удалось. На отдых собралось более сорока детей. Они впервые ехали в Украину, и их родители очень беспокоились. Им казалось, что Украина – бедная страна, где свирепствуют различные болезни, инфекции и туда нужно обязательно брать питьевую воду. Я старался убедить их, что это неправда. Чтобы продемонстрировать это на личном примере я взял с собой в поездку Татьянку и Ганнусю. Иванка осталась в Штарнберге.
О том, что я собираюсь в Украину, знал Болданюк. Перед отъездом он позвонил и пообещал встретиться со мной по дороге. Мой друг предупредил, что состоится важный разговор.
Из Мюнхена мы выехали на автобусе, вместе с детьми. По пути планировалась остановка на ночлег в окрестностях польского городка Дембица. Там расположена спортивно-тренировочная база сборных команд Польши по футболу. Один из моих партнеров по бизнесу являлся ее совладельцем и согласился принять нашу группу. Условия были прекрасными: дети разместились в номерах, покушали, искупались в бассейне и пошли спать. Поздно вечером, из Остравы приехал Болданюк. Мы встретились с ним в кафе, а затем долго гуляли по лесу.
Мой друг заявил:
– Я знаю, Володя, что мы оба в этой истории совершали ошибки. Но изначальной ошибкой было то, что мы доверились Морозу, который просто использовал нас всех и забыл. Меня, тебя и Мыколу с семьей. Лично для меня это уже не имеет значения – я обеспеченный человек и мое будущее не зависит от Украины. Однако я понимаю твою ситуацию – ты стал заложником этой истории, и твоя судьба зависит от дальнейших действий Мыколы. Поэтому я хочу тебе сообщить важную информацию. Может это пригодиться тебе, может – кому-то в Украине. Знай: все компакт-диски, которые ты привез вместе с Мельниченко в Остраву, остались у меня.
Болданюк сообщил, что такое решение Мыкола принял самостоятельно, перед отъездом за океан. Он предполагал, что в Америке ЦРУ или другие структуры отберут у него записи, и решил этого избежать. Майор договорился с Болданюком, что он сначала выяснит, какая ситуация в Штатах и оценит, можно ли там нормально работать. А записи пока останутся у человека, которому он всецело доверяет. Болданюк, в ответ поставил Мыколе условие. Он потребовал, чтобы в дальнейшем архивом его записей распоряжались трое: Болданюк, Мельниченко и Цвиль. Мой друг также посоветовал Мыколе определиться в Штатах со своими источниками финансирования и в отношениях с украинскими политиками. После этого можно будет вернуться к архиву, который остался в Европе, пообещал он.
По опыту общения с Мыколой, Болданюк давно пришел к выводу: доверять майору и рассчитывать на его здравые самостоятельные решения бессмысленно. Поэтому мой друг, фактически, стал главным распорядителем архива тайных записей Кучмы. Официальные структуры Украины не проявляли никакого интереса к этим записям, а ее политики продемонстрировали лишь только желание использовать их в своих личных целях. В этих условиях у чешского бизнесмена не оставалось иного выбора, кроме как лично хранить государственные секреты нашей страны. До августа 2001 года об этом знали только Болданюк и Мыкола, а с момента нашей встречи в Дембице в их тайну был посвящен я.
Переночевав в Польше, мы отправились дальше. Подъезжая к украинской границе, я очень волновался: это было мое первое возвращение на Родину с начала кассетного скандала. Того, что происходит в Украине, я до конца не понимал. Ориентироваться по информации из Интернет было тяжело. В основном я читал «Украинскую Правду», которая говорила о преступном режиме Кучмы, единственным честным борцом против которого был майор Мельниченко. Если это соответствует действительности, думал я, то меня тотчас должны арестовать, как его главного сообщника.
Границу, как обычно, пересекали в «Шегинях»…
Когда автобус подъехал к украинской пограничной заставе, у детей и сопровождающих собрали паспорта на проверку. Среди этих документов был и мой паспорт. Однако процедура контроля затянулась. Вскоре стало понятно, что нас задержали: пограничники завернули наш автобус в сторону и попросили водителя ждать.
Прошло два часа. Наша сопровождающая фрау Шеффер Айхенляуб – вице-президент Баварско-украинского форума – забеспокоилась. Она начала протестовать, объясняя, что поездка была согласована немецкой стороной заблаговременно, на самом высоком уровне. Пригрозила позвонить в Киев послу. После этого пограничники предложили пропустить автобус с детьми, при условии, что Владимир Цвиль останется здесь – до получения соответствующих инструкций.
– Цвиль выступает гарантом нашей поездки в Украину, – заявила в ответ немка, – именно он профинансировал эту поездку и убедил родителей отправить в Украину своих детей. Без него мы никуда не поедем и развернемся назад.
Пограничники предложили еще немного подождать. Была суббота и, по-видимому, требовалось время чтобы “наверху” приняли решение. Через час в «Шегинях» появились люди в штатском и вскоре нам позволили ехать дальше. Так состоялось мое возвращение в Украину. Позже я узнал, что тогда в Киеве, на даче нашли Владимира Радченко, и он скомандовал: пропускайте Цвиля, я беру это на себя.
С назначением на пост председателя СБУ Владимира Радченко произошел коренной перелом в моих отношениях с украинской спецслужбой. Прежде всего, я благодарен ему за то, что впервые с начала кассетного скандала благополучно приехал в Украину.
Владимир Иванович Радченко считался настоящим государственником. Когда на основе украинского КГБ образовалась СБУ, он одним из первых принял присягу на верность народу Украины. Известно, что его уход с поста главы СБУ в 1999 году объяснялся нежеланием втягивать службу в политические игры накануне президентских выборов. В отличие от своего предшественника, Леонид Деркач занимался этим с энтузиазмом. Однако карьера бывшего особиста из «Южмаша» бесславно завершилась в ходе кассетного скандала, и службу опять возглавил Радченко.
Возвратившись на Владимирскую, Радченко провозгласил курс на деполитизацию СБУ. Он искренне стремился к тому, чтобы все процессы в Украине совершались в соответствии с конституцией и действующим законодательством. Вдобавок, Радченко заявил, что расследовать убийство Гонгадзе – дело чести всех правоохранительных органов Украины. И это было самое главное.
Я верил, что именно СБУ способна установить и наказать убийц журналиста, кто бы они не были – “орлы Кравченко”, “голуби Деркача” или “друзья из ФСБ Марчука”. Еще во время своей первой встречи с Верховским и Степаном я убеждал их: ищите убийц Гонгадзе и тогда можно будет договориться с Мельниченко. Однако во времена Деркача служба этим не интересовалась.
Вскоре после отлета в Америку Мельниченко я еще раз встретился с Верховским и Степаном. Сотрудники СБУ приехали в Мюнхен, чтобы взять у меня официальные показания по делу Гонгадзе для генпрокуратуры Украины. Эта процедура состоялась на территории украинского консульства в Мюнхене, и я дал ответы на все поставленные вопросы. Верховский лично записывал мои показания.
