Уже 15–17 августа 1914 года бригада Маннергейма вела кровопролитные бои в окрестностях Ополе с главными силами наступавших австро-венгерских войск, Маннергейм применял тактику активной обороны, которая в дальнейшем была для него характерна и приносила успех: послал третью часть своих войск в тыл противника и тем самым заставил его остановить наступление и перейти к обороне. Это была одна из немногих успешных операций русской армии в начале воййы. Маннергейм получил боевую награду — орден Святого Георгия на эфес шашки (кстати, из почти полутора сотен своих наград он особенно выделял именно георгиевскую ленту).
В марте 1915 г. командующий армией генерал Брусилов, бывший начальник Маннергейма с петербургских времен, передал в его подчинение 12-ю Кавалерийскую дивизию. В 1915–1916 годах он в качестве командира дивизии — а по сути дела корпуса, так как ему, как правило, были подчинены другие части численностью до 40 тыс. человек — участвовал с переменным успехом во многих операциях.
Его перебрасывают в Румынию, где вначале успех сопутствует ему, и он получает чин генерал-лейтенанта. Однако летнее наступление 1917 года, в котором участвовал и его корпус, было неудачным.
Одной из причин поражения была продолжавшаяся деморализация русской армии из-за усиления власти солдатских советов, а которых все большую роль играли большевики. Когда комиссар армии вопреки договоренности отказался санкционировать строгое наказание солдат, арестовавших офицера за промонархическое высказывание, Маннергейм понял, что продолжать командовать корпусом бессмысленно. В это время он как раз получил легкую травму ноги. Пользуясь случаем, он поехал лечиться в Одессу.
Примечательно, что именно тогда, в Одессе, гадалка почти точно предсказала дальнейшие его взлеты и падения.
После безуспешных попыток побудить находившихся в городе офицеров предпринять хоть что-нибудь против разложения армии, генерал фактически самоустранился от командования войсками. 9 сентября 1917 года Маннергейм был официально освобожден от обязанностей командира корпуса и зачислен в резерв.
После того как большевики захватили власть, Маннергейм решил вернуться на родину. 6 декабря 1917 года Финляндия была провозглашена самостоятельным государством. Но вернуться туда даже с финским паспортом было трудно — пришедшие к власти большевики требовали брать разрешение на въезд в Смольном, но идти туда у генерала не было желания. Маннергейму тайно все же удалось прибыть в Финляндию 8 декабря. Он еще надеялся спасти царизм в России с помощью армии. Поэтому через неделю генерал вернулся в Петроград, но, убедившись, что сторонников свержения советской власти с помощью армии мало, он в конце декабря 1917 года окончательно уехал из России, в армии которой прослужил 30 лет.
«Я достиг вершины своей карьеры и теперь спокойно могу доживать свои дни здесь», — так охарактеризовал осенью 1917 года свое прибытие в Гельсингфорс 50-летний генерал российской армии Карл Густав Эмиль Маннергейм. Но вместо того чтобы отправиться на пенсию, он стал Верховным главнокомандующим вооруженных сил Финляндии, председателем Совета обороны, шестым по счету президентом страны и… одним из самых почитаемых политиков Финляндии в XX веке.
Так закончился «русский» этап биографии Карла Густава Маннергейма.
В своей книге «Воспоминания» Маннергейм изложил причины, почему, на его взгляд, русская армия потерпела поражение в Японской и Первой мировой войнах; Отметив многие объективные причины — прежде всего отсталость промышленности, особенно оборонной, — Маннергейм выдвинул и субъективные. По его мнению, в 1915 году Николай II совершил большую ошибку, когда снял с поста главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, умелого военачальника, имевшего большой авторитет в армии, и занял это место сам. У царя был мягкий характер, и он не имел полководческих способностей. Маннергейм встречался с ним несколько раз и делал выводы на основе собственных наблюдений. Кроме того, Николай II отдалился от народа, от политического руководства, и неудачи армии народ стал ассоциировать с царем и его режимом.
Молодое финляндское государство занималось формированием своих структур, нужно было подумать о его защите. И боевой фронтовой генерал Карл Маннергейм стал одним из лидеров движения за обретение Финляндией государственной независимости и вооруженной борьбы с левыми силами в стране.
По инициативе и самом действенном участии Маннергейма, уехавшего из Хельсинки на север и создавшего там штаб будущей армии, в начале 1918 года было интернировано примерно 5 тысяч военнослужащих большевизированных частей бывшей царской армии, захвачено большое количество военного снаряжения, в том числе 37 орудий. Одновременно с этим красная гвардия на юге страны свергла правительство, и был образован Совет народных уполномоченных. В результате 4/5 территории Финляндии оставалось под властью прежнего правительства, а густонаселенные районы с наиболее крупными городами Хельсинки, Тампере, Турку, Выборгом контролировались красной гвардией. Обе стороны готовились к решительным сражениям. Велись бои местного характера. Страна была расколота.
В марте 1918 году между Германией и Россией был заключен Брест-Литовский мирный договор, содержавший пункт о выводе российских войск из Финляндии. Маннергейм был против того, чтобы правительство Финляндии просило Германию о военной помощи. Однако такая просьба состоялась.
Пресса разрекламировала совместные действия армий Маннергейма и возглавившего германские войска фон дер Гольца, назвав их «братьями по оружию». Но все было не так просто. С одной стороны, немцев не устраивало, что по договоренности дивизия фон дер Гольца была подчинена Маннергейму. С другой стороны, в самой Финляндии многим не нравилась либо блистательная карьера главнокомандующего в русской армии, либо его шведское происхождение и симпатии к Швеции; кое-кто подозревал Маннергейма в диктаторских замашках. Чтобы укрепить свое влияние и престиж армии, Маннергейм 16 мая — всего лишь месяц спустя после прихода немцев — парадным маршем ввел армию в столицу. Впереди войск верхом ехал генерал кавалерии Маннергейм — этот чин правительство присвоило ему в феврале. На приветствие председателя парламента генерал ответил на финском языке, которым владел еще недостаточно свободно и даже дал «наставления» нерешительному правительству.
Кстати, именно в те нелегкие годы в правительственную армию Финляндии добровольцем пришел выдающийся художник А. Галлен-Каллелу. Маннергейм приписал его к штабу, поручив ему разработать эскизы финляндских орденов. Приятельские отношения между ними сохранились до конца жизни художника, умершего в 1931 году.
Пусть и жесткой рукой, но Маннергейм не дал стране погрязнуть в пучине полномасштабной гражданской войны.
Что касается отношения Маннергейма к белому террору в Финляндии, то документы в основном свидетельствуют о том, что он требовал соблюдения международных норм обращения с военнопленными и индивидуального подхода, строгого наказания лишь тех, кто участвовал в уголовных преступлениях.
Маннергейм в то же время следил за событиями в Советской России и не терял надежды на восстановление там прежнего строя. Причем сам был готов способствовать этому. Когда выяснилось, что белые не в состоянии справиться с большевиками, Маннергейм обратился к плану похода против Петрограда одной финляндской армии под его командованием. Однако они не были реализованы по ряду причин. Главной же из них было нежелание руководителей Белого движения признать независимость Финляндии.
Оказывается, в октябрьские дни 1919 года финский барон направил своих людей в ставки к лидерам Белого движения в России. Возвратясь с задания, гонцы доложили своему шефу, что Колчаку и остальным генералам был задан один-единственный вопрос: «Если финская армия ворвется в Петроград, какова будет будущность Финляндии после уничтожения большевиков?» Маннергейм был крайне возмущен, когда ему доложили: все русские генералы отвечали так же, как и адмирал Колчак: «После победы Россия вернется к границам добольшевистского правления. Она едина и неделима».
Отметим, что белый генерал, занимавший высшие посты в политической и военной иерархии страны в первые годы существования независимой Финляндии, вплоть до 1931 года, не имел государственного поста. В дни особой натянутости отношений между президентом Стольбергом и Маннергеймом поклонники последнего даже предлагали ему устроить военный переворот, Маннергейм отказался. Он считал возможным отстаивать свои взгляды только конституционными методами.
Примечательно, что стараниями старшей сестры генерала Софи (умерла в 1928 г.), имевшей медицинское образование и ставшей к этому времени заметной фигурой на поприще медицинской благотворительности, Маннергейма в 1922 году избрали председателем Красного Креста. Красный Крест был преобразован под руководством брата и сестры Маннергейм в действенную организацию — строились больницы в отдаленных областях страны, создавался резерв медсестер на случай войны (к 1939 году их было около 4000). Генерал занимался также вопросами координации финского Красного Креста с международной организацией и пользовался там авторитетом: когда весной 1942 года он попросит у международного комитета Красного Креста помощи для содержания 70 000 советских военнопленных, которых Финляндия не в состоянии была прокормить, он получит эту помощь.
