Вот тогда-то и произошел сначала четырехкратный — до 12 $ за баррель в 1974-м, потом и шестикратный рост стоимости нефти. Это имело массу интереснейших последствий, в том числе и разорение американских компаний, выпускавших громадные неэкономичные автомобили. Впрочем, о динамике цен на нефть и о влиянии нефти на политику написаны целые книги — берем и читаем, если не верим в слова автора [55].
Но если мы и о гибели СССР, и о «надвигающемся голоде» 1991 года, то давайте иметь в виду — по сравнению с 1973-м валютные ресурсы, получаемые властями СССР, а потом и независимой Россией, от экспорта нефти, при прочих равных условиях увеличились в 6 раз. А по сравнению с 1989 и 1990 годами они нисколько не уменьшились.
Если эти валютные доходы шли не на общественные нужды, а кому-то частному в карман, то это же не значит, что доходов вообще не было. Это значит, что «прихватизация» уже началась, пока без официального обеспечения в виде законов и формальной передачи собственности кому-то.
Вывод простой — Гайдар в очередной раз наврал.
На этот раз цель вранья очень понятна, никакой мистики.
Все революционеры всегда врут о масштабах того, что делала прежняя власть — уже для того, чтобы оправдать свой захват власти и все творимые художества.
Я своими глазами видел снятый в 1930-е годы фильм, в котором взволнованно рассказывалось, как «царская власть» зимой 1917 года уменьшает пайки жителям Петербурга с 1 фунта хлеба в день до «восьмушки», то есть до одной восьмой фунта, 50 граммов, в день. В фильме были кадры, где рабочие Петербурга лежали на земле, еле шевеля руками. А втоже самое время жирные до отвращения «буржуи» курили сигары и танцевали с разодетыми шлюхами.
Зачем была нужна эта смешная и отвратительная фальшивка? Чтобы лучше выглядел реальнейший голод начала 1930-х, например. И чтобы захват власти в октябре 1917-го выглядел бы не гадостью, а чем-то «исторически закономерным».
Вот и Гайдар рассказывал страшные сказки, чтобы в поступках «Гайдара и его команды» виделась не гадость, а некие шаги истории.
Все революционеры пугают сограждан чудовищными последствиями, если их не послушаются и не дадут им проводить свои преступные и глупые эксперименты. Вовсе не один Гайдар рассказывал, что прямо вот завтра начнется полномасштабный голод. Любая группка революционеров непременно несет смуту и всячески докучает согражданам своим беспрерывным враньем.
В Красноярске, например, был такой «Клуб содействия перестройке», в который объединилось шестеро (6) местных социально-патологических типов. Чем они только не пугали нас всех! И тем, что аэропорты «Емельяново» и «Черемшанка» построены неправильно, на них скоро начнут сталкиваться самолеты. И что «через месяц самое большее встанет весь городской транспорт!!!» И что скоро всю землю в Красноярске скупят китайцы.
Исчерпав все другие возможности пугания, ребята перешли к заговору сталинистов, которые скоро устроят переворот, к неправильному питанию, от которого все мы скоро умрем, и, кажется, даже к зеленым человечкам с тремя головами.
Так же вот и Гайдар долго рассказывал в октябре 1991-го, что либерализация цен необходима, чтобы не допустить голода, разрушения в системе жизнеобеспечения, прежде всего в поставках продовольствия: «В октябре 1991 года мы предполагали, что можно отложить либерализацию цен до середины 1992 года, а к тому времени создать рычаги контроля над денежным обращением в России. Через несколько дней после начала работы в правительстве, ознакомившись с картиной продовольственного снабжения крупных российских городов, был вынужден признать, что отсрочка либерализации до июля 1992 года невозможна» [56].
Вроде бы, есть данные, подтверждающие — Россия стояла на пороге гуманитарной катастрофы. К концу 1991 года в большинстве районов России по карточкам выдавали: сахар — 1 кг на человека в месяц, мясопродукты — 0,5 кг (с костями), масло животное — 0,2 кг [57].
В коллективном труде ИЭПП под редакцией Гайдара приводятся такие данные: товарные запасы мяса и рыбы в розничной торговле к концу 1991 года сократились до 10 дней, запасы продовольственного зерна (без импорта) в январе 1992 года составили около 3 млн т при потребностях в 5 млн т в месяц, в 60 из 89 российских регионов запасы зерна были исчерпаны и производство хлеба шло «с колес» непосредственно после завоза зерна, поступающего по импорту [58].
В письме заместителей министра финансов СССР в Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР в сентябре 1991 года говорилось: «Учитывая, что большая часть товаров немедленно распродается, практически можно считать, что рубль не имеет на сегодня товарного обеспечения. (.) Совокупный бюджетный дефицит по бюджетной системе в целом в зоне обращения рубля составит до 300 млрд рублей. Дефицит такого размера является катастрофой для финансов и денежного обращения. В то же время он не оставляет шансов на существенное реальное выправление положения до конца года.» [59]
Сторонники «реформ Гайдара» приводят восхитительные аргументы: например, записки из дневника помощника М. Горбачева А.Черняева [60].
Еще восхитительнее взволнованный рассказ Ксении Собчак о том, как ее папа останавливал голод в Петербурге: «По рассказам отца, самым сложным периодом для него была зима 1991/92 гг., когда в результате шоковой терапии город голодал. Магазины стояли пустые, продукты выдавали по талонам. Папа добился того, чтобы Запад начал оказывать городу гуманитарную помощь. Он лично встречался по этому поводу с канцлером Германии Гельмутом Колем и президентом Франции Франсуа Миттераном. А также под личную ответственность разбронировал государственные запасы продовольствия, предусмотренные на случай войны. И ездил ночью разгружать груз с гуманитарной помощью, чтобы ее не разворовали. “Город, переживший блокаду, — говорил папа, — не должен вновь узнать, что такое голод”» [61].
Сложность в том, что об угрозе голода мы можем судить исключительно по словам самого Гайдара или по дневникам Ксении Собчак.
Более серьезные аргументы? Сообщается, что «из многих регионов шли телеграммы, рассказывавшие о надвигающейся катастрофе и об исчерпании запасов продовольствия» [62]. Но ссылка, в которой обещают показать то 10, то 11 телеграмм о голоде, в Интернете отсутствует. Тексты телеграмм в сочинениях Гайдара и в трудах его института тоже не приводятся.
В том же ресурсе Интернета сообщается: «В докладе первого заместителя премьер-министра СССР В. Щербакова, датированном 16 августа 1991 года, говорилось, что из расчетов и анализа специалистов Минфина, Минэкономики, Госбанка и Госкомстата СССР следует, что если не предпринять экстренных мер для стабилизации экономики в течение ближайших 2–4 месяцев, после этого срока единственным сценарием нормализации положения будет немедленная либерализация всех цен и тарифов. При этом спад экономики достигнет 25–30 %, а безработица в пиковые периоды составит 35–40 млн человек» [63].
Заинтересованному читателю обещают показать «секретный доклад Владимира Щербакова в Совет Федерации СССР» — но попадаешь на страничку с завлекательной надписью «Фонд Гайдара», а никакого текста «секретного доклада» тут нет. В общем, все это сильно напоминает всю ту же «Наебишен корпорейшен».
А в тоже время ни один серьезный экономист об угрозе голода не говорит. Самый что ни на есть либерал, Григорий Явлинский, с августа 1991 года — заместитель председателя Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР, писал более чем определенно: «Да, в магазинах было шаром покати, но никаких признаков голода не было. Возникали альтернативные способы реализации многих потребительских товаров. <.> Советская распределительная система умирала на глазах. Но вместо нее появлялась другая — да, она была хаотическая, странная, извращенная, теневая, но собственно объемы продовольствия, бывшие в наличии, не вызывали опасений, что все вот-вот погибнет. У продовольствия ведь есть одно интересное свойство — его надо реализовывать, пока оно не испортилось».
Тему «безальтернативности» решений Гайдара Явлинский считает способом «политического самооправдания» [64].
Даже член команды Гайдара, его старый и верный соратник Петр Авен считал, что «лестное» мнение о «спасении от голода» является преувеличением, поскольку «если государство не будет народу мешать, устраивая, например, войны или вводя продразверстку, то никто не замерзнет и от голода не умрет» [65].
Напомню — и во время Гражданской войны 1917–1922 годов голод возникал там и только там, где появлялись большевики. Долгое время голодали города, но даже на «красной» территории не голодало село. Деревня начала вымирать от голода в 1921 году, когда большевики получили реальную власть и над деревней [66].
