продукции, дошедшей до нашего с вами стола. Тут немалый разрыв в показателях, а вернее сказать, прямые потери. Их нельзя механически плюсовать к выполнению государственных планов и социалистических обязательств. Ведь это скорее упущенные возможности, а вовсе не достижения. Тогда и сами потери будут более зримыми, мириться с ними будет труднее. Но почему возможна сама потеря овощей, так недостающих на нашем столе? Ведь в стране плантации огородной продукции занимают менее полутора миллионов гектаров, на душу населения — полсотки. Неужели отрасль работает так безалаберно, что не может толком использовать даже этого клочка земли?
Нет, не в безалаберности суть, хотя и она есть, чего греха таить. Дело, главным образом, в особенностях отрасли овощеводства, которые даже наши благие намерения превращают в промашку, если мы не учитываем этих особенностей. Но как в одночасье убрать продукцию, если только в одном Челябинском объединении огурцов — 750 гектаров, свеклы — 1200, моркови — 1600, капусты — 2200? А 50 гектаров щавеля как обработать, чтобы все его листики сохранили сочность и свежесть? Ведь овощи поспевают, в основном, в довольно узкий промежуток времени, и убрать их нужно враз. И все — руками.
Еще конфликт — между ассортиментом и специализацией. Первое и главное требование к овощеводам — план, количество. Да побольше. Путь — более или менее узкая специализация, концентрация производства. Встав на этот естественный путь, хозяйство немедленно вступает в конфликт с торговлей и заготовителями. Представьте себе, что из совхоза вышла машина, загруженная петрушкой. Ни одной торговой точке столько не нужно. Приходится развозить зелень по всему городу. А он огромен, шофер мотается из конца в конец целый день. Жара, пыль — зелень вянет. Ее возвращают назад. Да вся она не стоит израсходованного бензина! Не проще ли ее просто-напросто выбросить, а то и просто не собирать? В плане плантация обозначена, отчитываться будем по валу, подумаешь, десяток тонн петрушки. Обойдутся и без нее.
А горожанин идет за незадачливой петрушкой на рынок, дает за пучок полтину. В таком случае суп дешевле заправки.
Специализированный совхоз дать хозяйке для стола всего понемногу, в наборе, не может. Он может завалить ее или щавелем, или свеклой, или морковью. Да и то в определенное время года: конец лета и осень.
Ситуация складывается такая, что просто специализированные совхозы не могут в полной мере удовлетворить запросы потребителя и быть конкурентом рынку. Дело не в общем количестве овощей. Дело в их ассортименте, в сроках их поставки. Из 35 наименований огородной продукции, выращиваемой в специализированных совхозах страны, в том числе и в Челябинском объединении, процентов 80 по валу приходится на три вида: капусту, морковь и свеклу. Вся деликатесная часть ее — укроп, шпинат, ревень, щавель и т. д. — погоды для хозяйства уже не делает, а потому и отношение к ней плевое. Основная часть овощей, не менее половины, во всяком случае, поступает в город в узко определенный период времени — сентябрь-октябрь. Прилавок же требует, с одной стороны, разнообразия, с другой — равномерного поступления овощей, желательно в течение всего года. Базар это учитывает, овощная индустрия — пока нет.
Где же выход? Опыт ленинградцев показывает, что он… в еще большей специализации и концентрации производства, в создании фирм и объединений, в которых каждое отдельное хозяйство представляет собой очень узко специализированный участок овощного конвейера, отдельно взятое звено в общей цепи.
Ленинградский огород — это 20 тысяч гектаров мелиорированных земель невской поймы, четыре овоще-молочных и восемь молочно-картофельных объединений, 120 гектаров теплиц фирмы «Лето». Вся продукция принимается работниками торговли непосредственно в поле. Более 300 тысяч тонн овощных культур ленинградцы производят на своем огороде. В любое время года на прилавках 115 специализированных магазинов города богатый выбор зелени.
Главное звено в этом овощном конвейере, конечно же, — фирма «Лето», ее теплицы. Они производят 30 тысяч тонн зелени (не забыты здесь и шампиньоны). Фирма обеспечивает непрерывный конвейер.
Вывод тут напрашивается сам собой. Не нужно вкладывать бешеные деньги в расширение овощеводства открытого грунта с его не циклическим, а разовым производством огородины. Экстенсивный путь к успеху все равно не приведет. Нужно иметь хорошо механизированные плантации, развивать овощеводство закрытого грунта, используя энергию промышленных предприятий, которая расходуется пока в основной своей части втуне. Наконец, нужно совершенствовать систему заготовок, переработок, хранения овощей. Примером могут служить успехи курганцев.
Про Курганский городской плодоовощеторг много написано. Со всех концов страны сюда едут изучать и перенимать опыт.
Был в Кургане и я, познакомился с директором торга Александром Григорьевичем Сафоновым. Полдня водил он меня по своей базе. Я слушал и записывал, легко успевая за неторопливым его рассказом, но с трудом — за его стремительным, широким шагом. Он коренастый, невысокий, руки мощные, рабочие. Был Сафонов кочегаром и помощником машиниста паровоза, всю войну прошел артиллеристом. После демобилизации работал на железнодорожной хлебопекарне, переделывал и совершенствовал там не бог весть какую технику. Не мог сидеть и ждать, пока кто-то за него придумает и усовершенствует. Нормой и смыслом жизни для него всегда было стремление побеждать обстоятельства. Этот стиль принес он и на новое место работы, когда был назначен директором Курганского плодоовощного торга. Но с нововведениями не торопился.
Вначале он присматривался. Потом собрал на совет всех специалистов торга. И в качестве первоочередного дела предложил проложить на базу железную дорогу, а к ней купить дрезину. Многие из присутствующих возражали: на какие, мол, шиши, если торговля овощами приносит сплошные убытки.
Но Сафонов, влюбленный в «железку» с юных лет, когда еще работал кочегаром на паровозе, понимал, что железнодорожная ветка — лишь начало перемен на овощной базе. Четыре месяца потратил он, чтобы протянуть ее от соседнего завода. А поиск возможностей совершенствовать свое производство продолжался.
Однажды на заводе железобетонных изделий Александр Григорьевич увидел, как вагон-думпкар разгружается автоматически методом опрокидывания. Сотни раз видел и не придавал этому особого значения, а тут подумал: что если на думпкар поставить машину с овощами? Ведь тогда овощи можно разгрузить быстро и без потерь, без повреждений. Поехал в вагонное депо, там разыскал списанный вагон и решил посоветоваться с опытным железнодорожным инженером, как лучше сделать задуманное. Показал ему эскиз саморазгружающейся платформы, который набросал накануне. Однако инженер возразил — не пойдет дело: тут пневматика, она рывками работает. Но Сафонов был готов и к этому, он предложил заменить пневматику гидравликой. Тут инженер согласился — это уже, говорит, кое-что меняет, может и получиться. Тогда Сафонов отправился по заводам, говорил с директорами: выбирайте — или десятки человек с вашего предприятия пойдут разгружать овощи вручную, или пяток инженеров и слесарей смонтируют саморазгружающуюся установку. Выбор был однозначный. Установку сделали. Сафонов распорядился на
