Оказывается, мадам обещала прислать статью, которую напишет, но, конечно, не прислала. Напакостила гиена — и в кусты. Надеялась, что о её паскудстве не узнают люди. С которыми она встречалась. Я тоже пообещал прислать и статью Бобровой, и свою. Первую послал 20 июня, вторую — 3 июля.
А Юрий Васильевич Сумбаев о статье слышал. О тексте, вложенном ему в уста, сказал:
— Я был и остался советским человеком. Разве я мог ляпнуть такое!
Действительно, у Бобровой он говорит, например: «В прессе появились материалы, разоблачающие (!) Павлика Морозова». Или: «Его брат Алексей дал интервью в защиту Павлика, но читатель не поверил родному брату».
Это откуда же известно, что не поверил? Что не поверил клевете Бобровой, ясно видно в Интернете. А там? Есть множество свидетельств, что читатель верит авторам, опровергающим клевету на Павлика и его семью. Например, таким честным, обстоятельным и дотошным авторам, как журналистка Вероника Кононенко и писатель Николай Кузьмин. Они изучили множество документов, начиная с подробного акта осмотра тел убитых и места злодеяния, составленного сразу по обнаружении трупов участковым инспектором милиции Яковом Титовым: «Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесен в грудь, около сердца… Цвет волос — русый, лицо белое, глаза голубые, открыты. В ногах две березы…» Их исследовательским работам невозможно не верить.
И я получил много откликов на свои публикации об этой давней трагедии. А совсем недавно мой молодой читатель Руслан Кабалахов, абазинец из Ставрополя, написал мне после прочтения моих книг: «Особое спасибо за защиту двух людей — Сталина и Павлика Морозова». Руслан задумал несколько книг и хочет взять себе псевдоним Морозов. А ещё лет десять тому назад было и такое письмо:
«Уважаемый автор!
Я вам очень благодарна за статью о Павлике Морозове. Спасибо, что вы для многих таких, как я, по неведению смущавшихся клеветой на него, открыли правду об этом чистом отроке, исповеднике и мученике за Истину, одном из самых ярких алмазов земли Российской, одном из самых славных её святых.
— Такие люди, как Павлик, Зоя Космодемьянская, как Георгий Жуков, становятся ныне жертвами всяческих поношений от ненавистников России. И что больнее всего — они побуждают к тому же и многих наших соотечественников, которые впадают в грех хулы на угодников Божиих. В этот же грех впадают и те, кто считает себя защитниками чести родной страны. Слова «пионер» и «коммунист» служат для них сигналом к такому беснованию. Особенно ярятся люди церковные. Хотя им-то и следует более взвешенно оценивать чужие поступки.
К вашей статье 1992 года в «Советской России» приложена фотография. Удивительно светлое святое лицо маленького мученика. А сама статья хороша и своей документальностью, и созданным образом, светлым и чистым, по особому промыслу Божию запечатленному даже в акте осмотра трупов. Участковый инспектор, составлявший акт, не мог не поразиться видом святого облика маленького мученика и написал это как мог.
Имя отрока Павла я поминаю в своих молитвах с 1992 года и пишу его в записках на Богослужении. Но рассказать о нём в своём приходе не берусь. Не поймут. Даже отец настоятель…
Спаси вас Господи за Павлика Морозова, за Истину.
Раба Божья Надежда.
17.1.98».
И как же после этого смотреть на молодую белобрысую стерву — бесстыжую, как Минкин, бездарную, как Дейч, перевёртливую, как Гусев, — которая мчится из Москвы на край света только для того, чтобы на могиле старухи-матери, похоронившей четырех из пяти своих сыновей, поплясать на высоких каблуках, всех оболгать и получить за это мзду.
Детей Татьяны Семеновны звали так:
Григорий
Павел
Алексей
Роман
Федор
Час настал, молись, Боброва, и кайся, эмкашка, перед всеми сыновьями с матерью их и до конца дней поминай всех за упокой. Хотя бы ради детей своих, если они вдруг да есть у тебя или будут.
А 19 мая на Красной площади приняли в пионеры четыре с половиной тысячи школьников со всех концов страны.
В. БУШИН
Маяковского есть такая статья. Кто читал? Наверное, все читали. Илья Ильинский! Читал? Интересно, многие ли из молодых сейчас ее читали?
Но я не о Маяковском, а о другом человеке, который учил поэтов, как писать стихи, и весьма преуспел в этом. Поэты — Михалков и Эль-Регистан. К сожалению, у меня нет сканера и расшифровщика, так что придется цитировать отрывочно.
Книга В.В. Суходеева «Сталин. Военный гений», М., ОЛМА-ПРЕСС, 2005. 15ВЫ 5-224-05295-2. Написано: «Издание предназначено массовому читателю». Тираж 2000 экз. Во времена пошли: 2 тысячи — массовому читателю! (стр. 332).
«Летом 1943 года, правительство по предложению Сталина приняло решение о создании нового государственного гимна СССР, стр. 333.
Правительственной комиссией, возглавляемой маршалом К.Е. Ворошиловым, за основу был принят вариант, написанный С.В. Михалковым и Г.Г. Эль-Регистаном. С.В. Михалков вспоминает: «Перед маршалом на столе лежит отпечатанная в типографии книга в красной обложке. В ней собраны все варианты текста будущего гимна СССР, представленные авторами на конкурс. На 83-й странице закладка: наш текст с пометками Сталина.
«Основа есть. Посмотрите замечания товарища Сталина. Вы пишете: «Свободных народов союз благородный». Товарищ Сталин делает пометку: «Ваше благородие?» (Верно, «благородный» — это здесь неподходящая красивость. — В.Г.) Или вот здесь: «Созданный волей народной». Товарищ Сталин делает пометку: «Народная воля?» Была такая организация в царское время. В Гимне все должно быть предельно ясно. (Во-первых — да, а во-вторых — окончательный вариант — «волей народов» — более подходит именно для союза народов. — В.Г.) Товарищ Сталин считает, что называть его в Гимне «избранником народа» не следует, а вот о Ленине надо сказать, что он был «великим».
Нам приходилось слышать от собратьев по перу, что, дескать, не стоило в советском гимне употреблять слово «Русь». Поскольку это понятие архаическое, древнее и сегодня звучит диковато. Но нам казалось, что именно это слово и привлекло внимание Сталина. «Великая Русь» — понятие собирательное, в нем есть и сегодняшний день. За этим понятием стоит огромная слава и история русского народа.
Ночью, рассказывал Сергей Владимирович, я и Габо сидели дома и делились впечатлениями. Наши размышления прервал телефонный звонок:
— Сейчас с вами будет говорить товарищ Сталин.
— Надеюсь, не разбудил?.. (знакомый голос с явным грузинским акцентом). Прослушали мы сегодня Гимн. Куце получается.
— Как понять, товарищ Сталин?
— Мало слов. Ничего не сказано о Красной армии. Надо добавить еще один куплет. Отразить роль нашей армии в героической борьбе против захватчиков. Показать нашу мощь иверу в победу. Когда напишете, пришлите. А мы посмотрим.
До рассвета мы сочиняли и варьировали новый куплет гимна.
После короткого обсуждения варианта нового четверостишия Сталин обращается к членам Политбюро.
— Каких захватчиков? Подлых? Как вы думаете, товарищи?
— Правильно, товарищ Сталин! Подлых! — соглашается Бария.
— На том и остановимся! Товарищ Щербаков, пусть этот текст сейчас отпечатают на машинке. А вы пока посидите с нами, — обращается к нам Сталин.
Так появился куплет, в котором были строки:
Мы армию нашу растили в сраженьях.
Захватчиков подлых с дороги сметем!
В дни работы над текстом гимна Михалкова разыскали на фронте и привезли к командующему генерал-лейтенанту Курочкину. Он говорит: «Срочно звоните Ворошилову.»
Дозваниваюсь до Ворошилова, слышу в трубке: «Товарищ Сталин просил у вас узнать, можно ли заменить» знак препинания во второй строке второго куплета.» Получив, согласие авторов текста на изменение одного знака препинания! Это говорит о многом. Естественно, я не возражал».
Воспоминания Михалкова дополняет Вячеслав Иванович Медведев — старейший концертмейстер вторых баянов Краснознаменного Ансамбля красноармейской песни и пляски СССР.
В августе 1943 года Ансамбль выступал в Кремле в честь первого салюта в Москве в связи с освобождением от фашистов Орла. Концерт по традиции открывался исполнением маршеобразного «Гимна партии большевиков» на музыку Александрова и стихи Лебедева-Кумача. Когда концерт закончился, Сталин передал пожелание, чтобы Ансамбль снова сыграл это произведение, но только помедленнее и на полтона ниже.
«И тут, — говорит В.И. Медведев, — на глазах у всех произошло чудо! Музыка преобразилась, зазвучала необычно торжественно и распевно. Просто дрожь по телу от нее прошла. В зале все смолкли, понимая, что произошло что-то необыкновенное. «Вот теперь это Гимн Советского Союза, — удовлетворенно произнес Иосиф Виссарионович Сталин. — А слова к нему уже есть у товарищей Михалкова и Эль-Регистана». Наступил день окончательного утверждения гимна. В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста. В правительственной ложе — члены правительства и Политбюро.