— Откуда вы знаете, что Журавлев использовал деньги, которые получил, на строительство виллы на Кипре?
— Я это знаю от Бен-Ари и самого Журавлева. Когда я, Журавлев, Работяжев, Угольков, Бен-Ари и Дмитриев ездили на север Кипра, по дороге мы остановились в городе Фарус, и там Журавлев вылез из самолета. Он сказал, что у него там есть дом и семья его там ждет. О том, что строительство производилось на деньги, которые он получил от Бен-Ари, я слышала от Работяжева, который звонил мне и Бен-Ари и просил поторопиться с переводом денег, так как строительство виллы Журавлева затягивается. Насколько мне известно, вилла так и не была достроена.
— Расскажите о том, как испортились отношения между Промстройбанком и ПРИФКом.
— Разногласия между Бен-Ари и Дубенецким начались в апреле 96-го года. По устной договоренности летом 96-го деньги ПРИФКа должны были попасть в Промстрой. Но они переведены не были. Потому что их просто не было собрано в достаточных количествах от клиентов. Сам Промстрой переводил деньги на Кипре в виде краткосрочных вкладов под 45 процентов годовых. Официально банку выплачивалось 25 процентов, а еще 20 процентов шли трем людям — Дегтяреву, Дубенецкому и Новикову. Часть была переведена на счет Дегтярева в израильском банке «Хапоалим». Дубенецкому и Новикову переводились на счета в Швейцарии, не помню, в какой банк.
Почти все вышеупомянутые банкиры (за исключением покойного Журавлева) по просьбе израильских коллег были допрошены сотрудниками Генпрокуратуры. Все они, естественно, отрицали, что лично получали деньги от Лернера. Вот один из характерных диалогов.
Из допроса Якова Дубенецкого, сентябрь 1997 года.
— Вы получали от Григория Лернера какие-то деньги в виде переводов на ваш счет и за что?
— От господина Лернера я не получил ни цента.
— У вас есть личные счета за границей, если да, то сколько, где и на какие суммы?
— У меня был счет в израильском банке «Хапоалим» для того, чтобы покрывать ту кредитную карточку, которую мне этот банк выдал во время одной из моих поездок туда. Кредитные карточки принимались для медицинского обследования и лечения моего сына, который плохо себя почувствовал в начале 1995 года. На этот счет было переведено 30 тысяч долларов. Других счетов в других банках у меня нет.
— Кто помогал вам открыть этот счет и при каких обстоятельствах?
— Мне помог Григорий Лернер. В его офис была вызвана женщина по имени Дина. Она заполнила все необходимые документы. После этого я получил от нее номера телефонов и факсов двух женщин — Марины и Софы, к ним я впоследствии обратился и попросил закрыть счет.
— Откуда были переведены деньги на этот счет?
— Это был перевод от одного из моих друзей, я думаю, из Англии, я не могу назвать его имени, но он не связан с Лернером.
— У вас был «минус» в банке «Хапоалим»?
— Да, у меня был «минус» из-за того, что деньги были переведены только в июне 1996 года, а расходы были в апреле того же года. Только из письма посла России в Израиле Бовина я узнал, что «минус» был покрыт Григорием Лернером.
— Объясните точно, как Лернер покрывал ваш «минус»?
— Я не знаю всех деталей.
Автор этих строк показал протоколы израильских допросов сотрудникам Следственного комитета МВД России, которые расследуют дело о хищении Лернером в российских банках 200 миллионов долларов. Вот как прокомментировал мне эпизоды с личными счетами банкиров начальник отдела по расследованию особо тяжких экономических преступлений СК МВД Олег Рагинский.
— Если бы речь шла о личном, карманном банке, его хозяин имел бы право самостоятельно распоряжаться своими капиталами — без оглядки выдавать любые кредиты и получать за это любые дивиденды, не забывая только выплачивать налоги. Но совсем другое дело — коммерческий, акционерный банк. Здесь уже речь идет о коллективной собственности. К тому же, кроме денег акционеров, в нем участвуют и привлеченные капиталы. Если руководитель такого банка выдает необеспеченные, заведомо невозвратные — или очень рискованные — кредиты, получая за них какие-то «гонорары» от заинтересованных лиц, — это уже криминал. Это прямое соучастие в хищении. Такого банкира уже нельзя назвать жертвой мошенничества — потому что он был «сам обманываться рад». Фактически он обманул родной банк. А всю вину старается свалить на службу экономической безопасности, которую нынче имеет каждый уважающий себя банк. Но ведь руководитель сам привел этого ненадежного клиента, и рекомендации сотрудников его, естественно, не интересовали. Обычно у таких нечистоплотных банкиров есть круг «своих», опекаемых ими клиентов. Именно эти неформальные отношения с «левыми» кредитами и «гонорарами», особенно распространенные в середине 90-х, и породили волну кровавых разборок и заказных убийств.
Об израильском следе в деле об убийстве Влада Листьева всерьез заговорили после ареста в Швейцарии Михася — солнцевского авторитета и доброго знакомого Лернера (что можно заметить хотя бы по опубликованным фотографиям). Михась, который одно время вместе с Сильвестром руководил объединенной солнцевско-ореховской группировкой, был хорошо знаком с бизнес-проектами Лернера и, что пока не исключается, сам в некоторых из них участвовал. Михась, его друзья и коллеги братья Аверины и Лернер фигурировали в одном списке «особо опасных русских мафиози», который МВД Израиля составил осенью 1996 года. Любопытно, что Лернер в нем значится под номером один.
Швейцарский следователь Жорж Зеккин, ведущий дело Михайлова, на встрече с журналистами в августе 1997 года сообщил, что нашел документы, которые однозначно свидетельствуют о связях его подследственного с Лернером. О личном знакомстве Михася и Лернера говорят и многочисленные фотографии, изъятые у солнцевского авторитета после ареста. Швейцарский следователь сообщил, что намеревается допросить Лернера по делу Михайлова.
В свою очередь, в женевскую тюрьму, где сидел Сергей Михайлов (Михась), неоднократно приезжал следователь из Израиля. Официально предметом интереса этого правоохранителя были израильские паспорта и гражданство Михася — точнее, каким образом он все это получил. Но, возможно, к Михайлову были и другие вопросы. В том числе вопрос о причастности контролируемой им израильской фирмы «Эмпайбонд» к сомнительным проектам (в области рекламного бизнеса) на ОРТ. К тому же появилась информация, что бывший телохранитель Михася признался сотрудникам одной из западных спецслужб, что именно его шеф организовал убийство Листьева — как раз из-за споров по поводу телерекламы.
В разное время появлялись и другие сообщения о причастности к убийству Листьева Михася и его израильских компаньонов. Еще в 1995 году в «Комсомолке» напечатали анонимное письмо, общий смысл которого сводился к тому, что некая фирма, контролируемая солнцевскими и участвовавшая в коммерческих проектах телекомпании «ВИД», после возвышения Листьева была отодвинута от основного финансового ручья, за что Листьев и поплатился.
Наконец, появилось сообщение, что один из непосредственных исполнителей убийства тележурналиста (а их, как утверждают правоохранители, было не меньше трех) скрылся после совершения преступления именно на территории Израиля. Там же, в одной из тель-авивских гостиниц, этот человек погиб от рук неизвестных. На встрече с журналистами, на которой присутствовал автор этих строк, Генеральный прокурор Юрий Скуратов прямо связал это происшествие с чрезмерной откровенностью бывшего заместителя Генпрокурора Олега Гайданова. Из оптимистичного заявления последнего следовало, что в «деле Листьева» произошел прорыв и правоохранителям уже известны имена исполнителей. Вскоре одно из этих имен появилось на могильной плите.
Словом, следы ведут в Израиль. По одной из версий, смерть тележурналиста напрямую связана с неудавшимся проектом прокрутки рекламы для израильского телевидения. Тем более что, по словам Генпрокурора, этот эпизод недавно решили выделить в отдельное производство.
Речь идет о проекте «Москва глобальная»: система спутниковой связи под этим наименованием существовала еще во времена Союза. Позже на ОРТ эту систему решили использовать под совместный с Израилем проект, который предусматривал передачу российских программ в Израиле через спутник. В самом Израиле предполагалось распространение этих программ по кабельному телевидению среди русских эмигрантов. Естественно, в проекте планировалось использовать большой объем рекламы. Именно вокруг прокрутки рекламы и разгорелась борьба между российскими и израильскими криминальными структурами. Возможно, ее первыми жертвами и стали продюсер ОРТ Олег Слабынько и Влад Листьев.
